Быстро соображая, Архимаг сделал единственное, что мог сделать. Он спрыгнул с голема и покатился по полу. От удара многие пауки посыпались с него. Он прибегнул к силе броши и поднялся в воздух вместе с теми немногими, кто удержался.
Громф стряхнул с себя трех оставшихся големов и повис в воздухе, задыхаясь и истекая кровью.
Тысячи глаз внизу уставились на него, щелкали крохотные мандибулы, шевелились маленькие педипальпы. Брошь позволяла ему перемещаться лишь по вертикали, поэтому он достал перышко — магический компонент, добыть который в Подземье стоило ему больших трудов, — и произнес заклинание полета. Окончив его, он поплыл вправо.
Пауки, как один, последовали за ним, не отрывая от него глаз. В голову ему пришла идея…
Шипение, донесшееся откуда-то сзади и сверху, заставило Громфа обернуться. По воздвигнутой им силовой стене растекались зеленые прожилки магической энергии. Маги Дирр пытались уничтожить ее, но их первая попытка провалилась.
Громфу нужно было спешить. Он снова полетел вправо, уводя массу големов от тела их поверженного родителя. Архимаг достал из кармана кусочек магнитного железняка, имеющий форму пальца, конец которого был покрыт железной стружкой.
Зависнув над роем големов, он произнес могущественное заклинание. Когда он закончил его, опилки переместились с одного конца камня на другой — и внутри цилиндрического участка пространства от пола до потолка, в котором оказались Громф и все паучьи големы, верх стал низом.
Благодаря заклинанию полета Громф просто изменил положение, перевернулся и остался висеть в воздухе. Големы же полетели на потолок, словно попадали вдруг с обрыва. Громф уворачивался от пролетающих мимо него тварей. Две штуки уцепились за него, но он стряхнул их с себя, и они тоже полетели вверх. Все они ударялись о потолок, но это не причиняло им особого вреда.
Когда весь рой оказался на потолке вместо пола Громф произнес магические слова, создав еще одну силовую стену, и окружил ею тот кусок пространства, в котором он изменил направление действия гравитации. Големы не смогут выбраться из него и спуститься на пол. Они отрезаны от него.
Громф не позволил себе тратить время на то, чтобы упиваться победой. Он спустился вниз, вновь перевернувшись, когда покинул зону действия своего заклинания, приземлился на тело главного голема и уставился на призматическую сферу, на извилистую нить главного заклинания, исчезающую в ней. Он мог бы использовать одно из самых могущественных своих заклинаний, чтобы уничтожить ее магию, но это означало также уничтожить всю магию в храме вообще, привести в действие главное защитное заклинание, выпустить на свободу големов, вернуться в свое прежнее тело и убрать все силовые стены.
Вместо этого он уничтожит сферу, последовательно применяя специфические заклинания. Каждый из семи цветов сферы исчезнет после того, как исчезнет уничтоженный соответствующим заклинанием цветной слой защиты.
Громф мысленно перебрал заклинания, которые понадобятся ему, чтобы убрать слои сферы. Для некоторых понадобятся материальные компоненты. Он полез по карманам и достал все необходимое: крошечный стеклянный конус, кусок железняка и щепотку сушеных грибных спор.
Он вгляделся в поочередно меняющую цвета призму. Он должен будет убирать цвета в той же последовательности, начиная с красного и заканчивая фиолетовым. Главное защитное заклинание могло потенциально осложнить дело, но у Громфа не было времени, чтобы беспокоиться на этот счет.
Он приготовился.
Сфера сделалась красной. Громф прочел заклинание, поднес к губам стеклянный конус и выдул струю студеного холода, укрывшего пол толщей льда. Призматическая сфера вмерзла в лед. Громф коснулся ее пальцем, и красный слой рассыпался на части и исчез, обнажив оранжевый.
Новый удар по силовой стене. Свирепое щелканье големов под потолком. Громф оставил и то и другое без внимания.
Он произнес очередную последовательность магических слов и вызвал мощный порыв ветра. Магия заклинания хлестнула его по лицу его же волосами и сорвала со сферы оранжевый слой, который тут же исчез. Под ним оказался желтый.
Громф взял кусок железняка, собрал с пола немного пыли и произнес то же заклинание, при помощи которого дезинтегрировал Геремиса. Заклинание уничтожило желтый слой, обнажив зеленый.
Громф услышал голоса за окном. Завизжало какое-то могучее и свирепое существо.
Должно быть, Ясраена притащила вроков, подумал он, вспомнив демонов в измененном обличье, стоявших на стенах.
Он взял грибные споры и вслух произнес заклинание, которое обычно применялось для того, чтобы делать проходы в стенах. Сейчас же магия пробуравила в зеленом слое крохотную дыру, которая быстро увеличивалась, пока не поглотила весь слой. Перед Громфом предстал голубой слой.
Еще немного.
Вроки завизжали снова.
Он прошептал простенькое заклинание, указал пальцем и выпустил стрелу магической энергии. Она ударила в голубой слой, и он исчез, оставив после себя синий.
Он почти у цели.
Наверху сзади очередной удар сокрушил силовую стену. О ее падении возвестили снопы искр. За окнами раздались победные вопли. Прерывать работу над сферой, чтобы соорудить новую защиту, Громф не мог.
Взглянув на очередной слой, он закрыл глаза и произнес следующее заклинание. Когда оно подействовало храм озарился светом, ярким, как солнце Верхнего Мира. Глаза Громфа, хоть и прикрытые веками, заслезились.
Из-за окна послышались испуганные крики. Воинам Дома Дирр свет понравился не больше, чем Громфу.
Заклинание темноты быстро покончило со светом, но дело было сделано. Свет уничтожил синий слой. Остался лишь один — фиолетовый.
Громф выговорил заклинание, которое использовал за последние часы столько раз, — заклинание, уничтожающее всю другую магию. Когда он произнес последнее слово, фиолетовый слой исчез. Громф затаил дыхание.
Перед ним, не защищенная ничем, кроме обвившейся вокруг нее нити главного заклинания, лежала филактерия личдроу. Она сияла в его настроенных на восприятие магии глазах так ярко, что Архимагу снова пришлось сморгнуть слезы.
Филактерия была похожа на сверкающий, величиной с кулак бельжурил, твердый зеленый драгоценный камень. Его сплошь покрывали руны.
Громф знал, что внутри его находится сама сущность личдроу.
Архимаг поднял дергарский топор. Удар этого топора не просто уничтожит камень, он поглотит душу личдроу. Думать об этом было приятно.
Позади него вроки ворвались через окно в храм. Громф оглянулся. Теперь демоны были в своем природном обличье: мускулистые гигантские двуногие грифы. Ноги их оканчивались страшными когтями, на отвратительных лицах торчали хищные клювы. От их огромных крыльев разило падалью.
— Она здесь! — прокричали они в окно, и Громф услышал снаружи взволнованные возгласы.
В окне появилась Ясраена, она влетела внутрь и опустилась на подоконник. Мгновение она ошеломленно смотрела вниз, на разгромленный храм и на Громфа — он все еще был в теле ее дочери, — но недоумение на ее лице быстро сменилось яростью. Она поняла, кто перед нею. — Архимаг! — вскричала она. Громф улыбнулся ей и занес топор. Вроки устремились к нему, стремительные, будто стрелы, широко разинув клювы и вопя. Ясраена выкрикивала заклинание.
— Прощай, Дирр, — сказал они обрушил топор на бельжурил.
Драгоценный камень разлетелся на бесчисленное множество сверкающих осколков, выпустив облачко зловонного дыма. Где-то в глубине сознания Громфа послышался далекий, невнятный вой, и топор дернулся в его руках. Душа личдроу устремилась в металл. Топор раскалился, задрожал и выпустил на волю души, захваченные топором прежде. Около двух десятков призраков вылетели из обуха топора, радуясь неожиданной свободе, и растворились в воздухе. Отныне и впредь в этом топоре будет обитать один лишь личдроу.
— Нет! — завопила Ясраена и потеряла нить своего заклинания.
Линия главного защитного заклинания вспыхнула ярким оранжевым светом.
Прежде чем Громф успел понять значение этой перемены, прежде чем он успел повернуться навстречу налетающим врокам, храм сотрясла дрожь, и весь Дом Дирр содрогнулся тоже. От толчка Громф свалился с останков голема, и вроки с воплями пронеслись над его головой. Торопясь изо всех сил, Громф произнес одно из самых своих могущественных заклинаний. Время остановилось для всех, кроме него. Наступила тишина. Движение застыло.
Вроки с разинутыми клювами зависли в воздухе Ясраена стояла в окне, замерев на полуслове очередного заклинания.
Громф разглядывал линию главного заклинания. Доселе прямая, теперь она раздулась огромным пузырем силы как раз в месте пересечения с порогом храма.
Громф сразу понял, что произошло. Он сотворил несколько заклинаний, чтобы утвердиться в своих догадках. Увидев результат, он едва не рассмеялся.
Борьба с личдроу еще не окончена. И похоже, лич в конце концов сумеет-таки отомстить.
Главное заклинание восстанавливало защиту за Громфом не затем, чтобы помешать пройти кому-нибудь еще, но для того, чтобы сберечь источники силы для своей истинной цели. Уничтожение филактерии приводило в действие последнее заклинание лича, цепную реакцию, основанную на восстановленных защитных заклятиях.
Сила пробежит по всей линии главного заклинания, по пути вбирая в себя энергию магической сети. Дойдя до начала сети, она устремится обратно к своему источнику — к месту, где хранилась филактерия, к храму, — неся в себе всю собранную силу магической защиты.
Взрыв будет чудовищным, возможно, он даже сровняет с землей всю сталагмитовую крепость Дома Аграч-Дирр.
Бежать Громф не мог. Пространственный замок блокировал магические перемещения, а своим ходом ему нипочем не успеть выбраться из крепости.
Личдроу позаботился о том, чтобы уйти в небытие не в одиночестве.
— Отличная работа, — сказал Громф топору, хотя и знал, что лич его не услышит.
Архимаг улыбнулся, подумав, что все повторяется. Он уничтожил тело личдроу, разбив и взорвав свой посох силы. Лич уничтожит тело Громфа, разбив и взорвав весь Дом Аграч-Дирр.