ует в гости. Если среди пришельцев будет парочка накаченных до предела магической энергией Мезинары сильных магов, один из которых закроет свой отряд щитом, а второй угостит нас каким-нибудь огненным дождем или шквалом, то еще далеко не факт, что удастся такое нападение отразить. Прорвутся враги и пойдут «гулять» по плохо или совсем незащищенным шахтерским городкам, деревенькам и хуторам. Столице области — Нижнеуральску обычно, конечно, ничего не грозит, но кто знает? Вдруг на той стороне сопряжения уже целая армия ждет своего часа?
От меня ожидают, что я в случае нужды прикрою хотя бы часть наших войск щитом, умение создавать который и стало формальной причиной моей отправки сюда.
Впрочем, все надеются, что «пришельцам», как это часто бывает, сейчас не до нас, никто из портала не появится, и через неделю, когда сопряжение пропадет, войска спокойно вернутся на базу.
Я, кстати, тоже не могу сказать, что совершенно спокоен. Но чувствую себя не в своей тарелке не из-за опасения возможной стычки, а от нетерпения. Сегодня я попаду домой. Сегодня я сделаю первый шаг в своей второй жизни по земле Мезинары.
Странно, но у меня сейчас совсем нет той жажды битвы, какая меня всегда охватывала раньше в преддверии сражения. Мягче я стал, как и все обитатели этого мира. С другой стороны, начался этот процесс еще в моей первой жизни. Как я сказал уже, вскоре после гибели Ромалии, моей «Бешеной графини».
Тогда я, мстя за ее смерть, прошелся огнем и мечом по всему Верхнему Драуру. Пылали священные рощи темных эльфов, вырезались их поселения — одно за другим, пока моя армия не подошла к столице этого королевства, где укрылись последние его жители. На что они рассчитывали, я не понимал. Участь их была предрешена. На утро я и отряд моих магов разрушили бы стены, и озверевшая от крови солдатня хлынула бы на улицы, традиционно убивая, насилую и грабя.
Наконец, дошло, что их ждет, и до старейшин темных эльфов, которые, отстранив от власти своего пожилого короля, по приказу которого, как я уже успел выяснить, и была столь жестоко казнена Ромалия, на рассвете открыли главные ворота и на коленях поползли к моей ставке, располагавшейся на холме в полутора лигах от города.
— Великий, — это был первый случай, когда меня в моей прошлой жизни так назвали, потом я к этому привык, как и к обращению «Повелитель». — Пощади! Возьми откуп и оставь жизнь тем немногим из нашего народа, кого твои воины еще не отправили в мир иной. В городе почти нет защитников. Там собрались в основном женщины и дети. Не наказывай за ошибку нашего короля хотя бы их!
— Ошибку⁈ — переспросил я тогда и, видимо, настолько устрашающе ощерился, что старейшины пали ниц.
— Преступление, Великий! — исправился главный из них, не поднимая головы. — Преступление! Возьми наших девушек, у них все равно уже не будет мужей, которые погибли от мечей твоей армии. Возьми наше золото. Прими нашу клятву верности. И подари жизнь нашим детям! Или прикажи умертвить их прямо сейчас, чтобы они не увидели всех ужасов последствий взятия нашей столицы.
Тут я заметил, что вслед за старейшинами из города вышли сотни три девушек и молодых женщин, а за ними пожилые темные эльфийки вели, а самых маленьких несли на руках, примерно такое же число детей.
— Мама! — неожиданно услышал я крик какого-то мальчика, протягивавшего руки к своей молодой матери, оказавшейся в группе «подаренных» мне в качестве откупа представительниц прекрасного пола.
Мое лицо в тот момент скривилось. Я вспомнил, как я сам так же кричал, когда меня уводили из нашей деревни разбойники. Тогда на это никто не обратил внимания. Моя мать промолчала, а атаман лишь рассмеялся и сказал:
— Не хнычь, заморыш! Только что ты вел себя, как герой. Таким ты и должен быть, если хочешь стать настоящим сильным мужчиной, а не жалкой тряпкой, как твой отец! — и я тогда сразу успокоился.
А вот Ромалия детей не любила. И не хотела. Если бы не это ее сопротивление, у нас с ней уже были бы сын или дочь. А так от нее в этом мире ничего не осталось. И во мне проснулось незнакомое мне до этого чувство милосердия.
Однако, верховный старейшина истолковал мою гримасу по-другому.
— Это еще не все, Великий! — воскликнул он. — Возьми этот фолиант! — он вытащил из-под своей накидки нечто увесистое, завернутое в шитый золотом красный бархат. — Это гримуар легендарного мага прошлого Друтуса. В нем, по преданию, сокрыты величайшие знания. Только, — он замялся. — Открывать его уже давно никто не отваживается.
Слышал я байки про этого Друтуса. Жил он много веков назад и лелеял мечту объединить под своей властью всю Мезинару, но то ли не успел, то ли что-то у него не сложилось. Короче, пропал он куда-то, а куда — история умалчивала. Помер, наверное, где-то, не сумев осуществить задуманное. А вот то, что от него остался некий гримуар, я никогда не знал.
Я протянул руку и взял у старого темного эльфа сверток с фолиантом. Гляну, может, чего полезного из него и извлеку. В тот момент меня тайны покойного легендарного мага не слишком сильно интересовали. Я собирался совершить поступок, которого от меня не ждали ни мои подчиненные, ни старейшины, да и сам я был немало удивлен тем, что хочу сделать.
— Верните детей в город! — приказал я старейшине. — И этих девиц и женщин тоже! Они мне не нужны. Вынесите мне все сокровища из казны вашего короля и приведите его самого. Завтра весь ваш народ принесет мне клятву верности. Я, — тут я замялся, готовясь произнести слова, никогда прежде с моих уст не слетавшие. — Объявляю вам помилование! Штурма города не будет!
Короля, правда, это мое новое отношение к поверженным врагам не коснулось. Уже вечером две половины его тела болтались на двух деревьях.
Забегая вперед, скажу, что старейшина, конечно, меня обманул или точнее — изрядно преувеличил разгром, который я учинил в Верхнем Драуре. Стоило только моим войскам уйти, как из лесов начали выходить тысячи спасшихся там темных эльфов. Это я понял, когда мне доставили первые же налоги. И был этому рад — нищие владения мне были не слишком нужны, а в перспективе богатое королевство очень даже пригодилось бы.
Но это все выяснилось потом, а пока я послал своих людей в мою бывшую деревню, чтобы они нашли почти забытых мною родителей и сестру и доставили их ко мне. Родители, как я уже говорил, оказались уже умершими, а вот мою сестренку мои люди обнаружили под каким-то купчишкой и мне на горе привезли.
Смазливая и разбитная Нора (так мою сестру звали) быстренько охмурила моего ближайшего сподвижника и единственного настоящего друга. Сначала поторопилась от него забеременеть, а затем выскочила за него замуж. К своему стыду должен признать, что я сам одобрял этот союз. Благодаря нему мы с Ганом стали не просто друзьями, а родственниками.
Погиб мой друг спустя десять лет. Обидно. В последней нашей серьезной битве, в которой мы разгромили войска светлых эльфов и вынудили их подчиниться моей власти. Ну, а что было потом, я уже рассказывал — со временем сестренка решила, что ее отпрыск вполне сможет заменить меня в качестве ближайшего родственника на троне и угостила меня отравой. А я, дурак набитый, только от нее принимал вино, не проверив его предварительно с помощью магии на наличие яда. Обижать недоверием ее не хотел. Да и не ожидал от нее ничего подобного. Ошибочка, как говорится, вышла.
Спас меня от окончательного и безвозвратного переселения в мир мертвых тот самый подаренный мне старейшиной темных эльфов (я его наместником Верхнего Драура, к слову, назначил) гримуар Друтуса. Хотя сначала чуть не погубил.
Открыл я фолиант только где-то через две декады после возвращения в свой замок из Верхнего Драура. Сидел вечером в своих покоях и увидел, что сверток с ним так и лежит у меня на столе не развернутый. Взял машинально в руки, снял шитую золотом парчу, расстегнул серебряную застежку, закрывавшую фолиант…
— Господин, ваша светлость, — услышал я голос слуги. — Вам подавать ваше подогретое вино? И звать ли уже вашу наложницу Кри?
— А? — переспросил, было, я, открывая гримуар.
И мир для меня померк. Я просто физически ощутил, как меня затягивает в магический фолиант.
Круглая комната, стены из грубо отесанного камня, бойница вместо окна. Я в какой-то башне, понял я, и сделал шаг в сторону проема, чтобы выглянуть наружу. Не успел, в комнату зашел старик.
— О! — воскликнул он. — У меня новый соискатель высшей власти? Давненько уже никого не было. Как вас зовут юноша? Не отвечайте! Уже знаю. Ан. Бывший разбойник. Стал герцогом. Неплохо для вашего возраста.
Сказать, что я ничего не понял, значило ничего не сказать. Но действовать мне это не мешало — выхватив кинжал, с которым не расставался даже ночью, кладя его обнаженным на пол рядом с кроватью, я бросился на старика. Увы. Он отбросил меня одним небрежным движением руки, даже не коснувшись.
— Экий ты горячий, Ан, — насмешливо произнес он. — Нет, убить меня у тебя пока силенок не хватит. Сядь и слушай!
В общем, выдал мне старый хрыч, которого я должен был называть «Учитель» и никак иначе, пятьдесят жизней. Если завершу у него обучение раньше, чем их все израсходую, то выйду из этого иллюзорного мира. Если нет, то останусь в нем навсегда, помогая Друтусу, а это был именно он, заниматься со следующими претендентами на звание сильнейшего мага и высшую власть в реальном мире.
Сколько времени я там провел? Думаю, лет десять, как минимум. Так что можно считать, что сейчас у меня уже не вторая жизнь, а третья.
Учил Друтус меня жестоко. За любую ошибку следовало наказание. Зато и давал он такие знания, о которых я никогда даже не слышал. Моя способность уходить в сумрак и становиться невидимым и неслышимым для всех как раз от него. Так прошли первые пять лет, в течение которых я потерял только шесть жизней. Но радовался я своим успехам рано — это еще были только теоретические занятия, без реального применения полученных навыков в экстремальных ситуациях.