По-прежнему не глядя на нее, Эш сказал:
— Несколько лет назад меня самого посещали призраки.
Грейс не знала, как отнестись к этому, поскольку видела, с каким трудом дались ему эти слова. Но ей хотелось узнать, что тревожит его, хотелось, чтобы он поделился своими мыслями, и поэтому она сказала:
— Расскажите мне, Дэвид. Пожалуйста, расскажите.
Он снова повернулся к ней лицом.
— Я не уверен.
— Не уверены во мне?
Он покачал головой:
— В себе. Вы, можете подумать, что я сошел с ума.
Она сделала протестующий жест.
— После всего, что мы рассказали вам о происходящем в Слите? Я боялась, что вы примете нас за сумасшедших.
— Это… это непросто.
— Мне все равно некуда спешить.
И снова он задумался, затянувшись сигаретой, потом допил свой арманьяк. На этот раз, заключила Грейс, чтобы успокоиться, а не чтобы уклониться от вопроса.
— Три года назад, — наконец сказал Эш, — Институт направил меня в поместье под названием Эдбрук. Там, в огромном заброшенном здании жили четверо — два брата, их сестра и престарелая няня, присматривавшая за ними всеми и за самим домом. Они утверждали, что к ним является призрак девочки.
Он повертел пустую рюмку, наклонив ее к себе, словно ища там бренди.
— И он в самом деле являлся? — тихо спросила Грейс.
Ей совсем не понравилась его улыбка.
— О да. В Эдбруке водились призраки. Но это была шутка.
— Шутка? Они хотели подшутить над вами?
— Вроде того. Я имел репутацию человека, умеющего доказывать, что все разговоры о призраках не имеют под собой реальной почвы, а вызываются геологическими процессами, сквозняками, усыханием дерева — всякими нормальными, естественными явлениями. Мой послужной список был так безупречен, что все, кто занимался сверхъестественным, меня ненавидели.
— Но, очевидно, не в Институте экстрасенсорики.
— О, и там многие не выносили меня. Но медиумы, ясновидцы, прорицатели и исправители судьбы ненавидели меня страшно. Они чувствовали, что я подрываю доверие к ним. Да так оно и было.
— И эти люди в Эдбруке — они как-то хотели опозорить вас?
Так же как и улыбка перед тем, ей не понравился его смех.
— Да, вроде того. Они попытались меня опозорить.
— И им это удалось?
Он чуть заметно кивнул, его плечи снова ссутулились.
— Они добились большего. За три дня и три ночи, что я провел там, они открыли мне глаза.
— Вы хотите сказать, они действительно убедили вас в том, что дом посещают привидения, а потом показали, как обманули вас?
В обеденном зале стояла тишина. Пожилая пара, отмечавшая годовщину свадьбы, ушла, жены хозяина тоже не было видно.
Когда Эш снова заговорил, его голос еле звучал, и Грейс пришлось склониться над столом, чтобы расслышать его слова.
— Они напугали меня. Боже, они напугали меня! И величайшая шутка заключалась в том, что я позволил себе влюбиться в девушку.
— За три дня? — тихо спросила Грейс.
— Думаю, с первого же мгновения, как увидел ее глаза.
— И она вам отказала.
— Она посмеялась надо мной, Грейс.
Грейс нахмурилась. Эш не производил впечатления человека, который позволяет смеяться над собой.
— Они все посмеялись надо мной. Кристина и ее братья, Роберт и Саймон. Даже няня понимала, что происходит. Я провел три дня и три ночи, ничего не подозревая, не догадываясь, зачем они розвали меня туда.
— И вы уверены, что они стремились одурачить именно вас? Я хочу сказать: может быть, они хотели обмануть собственно Институт?
— Нет, именно меня. Меня они выбрали своей жертвой.
— Но почему? Какой смысл заходить так далеко, просто чтобы одурачить вас?
— Я сказал вам: это непросто. Видите ли, в конце концов они убедили меня, что такие вещи, как привидения, существуют.
— Вы в самом деле их видели? Вы зафиксировали их?
— Нет, у меня не было никаких свидетельств. И потому я не мог доложить Институту обо всем. Меня упекли бы куда-нибудь.
Он долгим взглядом посмотрел на нее, и ее встревожила темнота в его глазах, глубокая подавленность, словно шедшая из глубины души.
Эш снова закурил, взвешивая слова, и они звучали чуть ли не сердито:
— Видите ли, они были призраками. Все в этом Богом забытом доме, кроме няни, которая совершенно выжила из ума, были призраками.
Странный человек, думала Грейс, когда они шли к ее машине. Насколько серьезно следует воспринимать его историю о шутках призраков в таинственном доме? Все это звучит нелепо. И все же… И все же было что-то в Дэвиде Эше, что заставляло поверить в его рассказ. Или, возможно, правда заключалась в том, что в нем было нечто такое, отчего ей хотелось поверить ему. Он был несомненно мрачен и отличался большим запасом цинизма; и все же в нем чувствовался юмор, хотя и какой-то усталый. Возможно, именно сочетание, а точнее говоря, противопоставление таких настроений и делало его… интересным. Хотя его помятый вид производил впечатление небрежности, темные задумчивые глаза иногда выражали такую силу, что становилось страшно. И кроме того, между ним и ею существовало что-то странное, чувство, что они тают друг друга. Она не могла читать его мысли, не могла проникнуть в глубины его души, и все же при ней оставалось ощущение знания, идущего от глубокого понимания, хотя она, казалось бы, совсем не могла разгадать этого человека. Грейс запуталась, и эмоциональный шок, дважды, как удар молнии, поразивший ее в этот день за мгновение до встречи с ним, — запутывал еще больше. Телепатия, начал убеждать ее Дэвид, пока в их разговор не вмешалась Розмари Джинти. Разве это возможно? Но что же тогда связывает их? Грейс отогнала навязчивые мысли, но они продолжали тревожить ее.
Подойдя к машине, она стала рыться в сумочке, ища ключи.
— Мне, м-м-м, нужно будет поговорить с вами завтра, — сказал Эш.
— Простите, что? — Она нашла ключи и взглянула на него.
— Мне нужно будет еще поговорить с вами о самом Слите. О его истории и прочем Получить общую картину.
— Это поможет?
Он пожал плечами:
— Может помочь. Надо же с чего-то начать.
— Утром мне надо сходить в муниципалитет, но я могу вернуться домой к половине одиннадцатого.
— Прекрасно.
Он смотрел, как Грейс вставила ключ в замок.
— Грейс… А ваш отец — он психически здоров?
Она выпрямилась и посмотрела на него, шокированная вопросом. Свет из окон «Черного кабана» освещал половину ее лица, оставляя другую половину в глубокой тени. Где-то вдали, может быть около самой церкви, закричала сипуха.
— Почему вы спрашиваете?
— Он показался мне не просто нездоровым психически, когда я говорил с ним сегодня. Извините, я не хочу никого обидеть, но он вел себя как невротик. Или, по крайней мере, близко к этому.
Ей с трудом удалось подавить гнев.
— Ведь это в его деревне завелись привидения. И он испугался.
— А-а, — тихо проговорил Эш, и Грейс не поняла, что он имел в виду.
— Говорю вам, Дэвид, мы все напуганы. Мы будто ждем, что вот-вот что-то случится, что-то страшное.
Он подошел поближе и взял ее за локоть.
— Это может быть разновидностью коллективной истерии, Грейс. Раньше я сталкивался с подобным.
— Истерия? Вы думаете, так просто?
— Нет, в этом нет ничего простого. Но когда кто-то пережил или думает, что пережил нечто сверхъестественное, в его уме впечатление может быть таким сильным, что передается другим, а от них к следующим.
— Что-то вроде метафизического вируса?
Он не стал винить ее за насмешливый тон.
— Никто не знает, как это начинается, хотя многие изучали этот феномен. Массовые обмороки у девушек в одной и той же школе, толпы засвидетельствовавших чудо в святом месте — плачущую или кровоточащую статую, левитацию, — даже спонтанные беспорядки. Словно ум способен передавать от человека к человеку какой-то импульс, иногда мгновенный, так что в результате этот импульс может охватить всю массу.
— И вы считаете, что такое произошло в Слите? — недоверчиво спросила Грейс.
— Возможно, хотя здесь все протекает несколько иначе. Например, развивается медленнее, постепенно. Но пока все, кто видел так называемых призраков, перенесли ту или иную душевную травму, а это значит, их умы могут быть восприимчивыми к внушению. Эллен Преддл потеряла сына и мужа, Сэм Ганстоун видел, как сгорел Джордж Преддл. Рут Колдуэлл утверждает, что видела призрак человека, растлившего ее в детстве.
— Но мой отец…
— Думаю, он все еще скорбит по вашей матери. И он был один с Эллен Преддл, когда видел ее мертвого сына. Ее мысли могли быть так интенсивны, что ум вашего отца уловил их.
Грейс коснулась ссадины на лбу.
— Значит, и мой ум тоже?
Ее гнев не остыл, но она сдерживалась.
— Эллен Преддл была возбуждена. Ее охватили страх и гнев, а иногда у некоторых лиц эти эмоции могут разбудить дремавшие до того внутренние силы. Институт исслёдовал несколько сотен заявлений о появлении полтергейста, и большинство из них оказались не чем иным, как высвобожденной энергией томящихся молодых девушек.
— Вряд ли вы отнесете Эллен к этой категории.
— Конечно, но принцип тот же. Человеческое сознание обладает огромной силой, Грейс, такой силой, какую мы все еще не в состоянии понять.
— Вы не верите, что в Слите обитают призраки. — Это было прямое, почти без всяких эмоций утверждение.
— Я не говорил этого. Слишком рано выносить какое-либо определенное суждение.
— Так что же теперь делать?
— Я продолжу свои исследования. Подождем.
В ее глазах застыл вопрос.
— Подождем, — сказал Эш, — пока случится еще что-нибудь.
16
Отодвинув яркую цветастую занавеску, лесник вглядывался в темную ночь. Небо затянули тучи.
— Эти козлы вернутся, — проворчал он, и его жена оторвалась от шитья.
— Вряд ли, Джек, не прошло и двух ночей, — сказала она скорее с надеждой, чем с уверенностью.