Тут же он удивился, ощутив раскоординированность в конечностях, включая голову, и всем организме, какая бывает только от крайней усталости или же с нечеловечески пакостного похмелья, которое с ним случалось всего пару раз в жизни.
— Сотрясение, что ли? — удивленно пробормотал он.
Его окружали покачивающиеся руины игрушечного города.
Покачивающийся Джой смотрел снизу вверх жалобно.
Послышалась отдаленная канонада.
— О, нам туда! — глубокомысленно воздев указательный палец, сказал Сашка.
Джой не спорил, но энтузиазма перспектива двигаться вперед и вообще двигаться у него не вызывала.
Воронков чувствовал себя совершенно вымотанным. Оно и понятно.
Джой вроде бы тоже. Он время от времени ложился в львиной позе и смотрел виновато, дескать: «Может, хватит? Я дальше идти не могу».
Вдали звенела канонада. Какие-то стеклянные разрывы качали воздух вдали. Было даже любопытно, от чего такие звуки. Похоже было, что стеклянные пушки стреляют стеклянными снарядами. Но стреляют нешуточно. Земля содрогалась, и сполохи взрывов освещали небо, даже невзирая на ясный солнечный день.
Город был совершенно разрушен. Сплошные руины. Но даже по этим руинам угадывалось, что когда-то это был исключительно красивый город. Все постройки — красного мелкого кирпича. Толстые стены, выложенные прихотливой умелой рукой, строили неторопливо, вычурно, изящно. Но разрушили враз.
Что здесь происходило, уже не понять. Бомбардировка, артобстрелы, уличные бои… Все что угодно, хоть все, вместе взятое, но эффективное по разрушительности. Вместо улиц сплошное крошево битого кирпича. Угрожающе нависали полукружия уцелевших арок, зияли глазницы пустых окон.
Воронков пробирался через руины. Туда, где канонада разрывов. Ему было туда. Почему-то именно туда. Зачем? Хороший вопрос. С ответом только туго. Но то, что туда, он знал твердо.
По мере приближения к канонаде появились новые звуки, дисгармонически нарушавшие звонкую мелодию хрустальных раскатов. Выстрелы трещали вдали, как будто ломаются сухие щепки.
Пытаясь на слух определить точное направление на эпицентр перестрелки, Сашка на ходу активно крутил головой, выставляя вперед то одно, то другое ухо, и, увлекшись, не заметил опасности. Он пробирался под еще одним, ничем не выделявшимся среди других оконным проемом разбомбленного дома и вроде бы ничего такого не потревожил, когда его совершенно неожиданно накрыло осыпью щебня, будто с горного склона.
Несколько секунд он слышал, как Джой заскулил и начал копать, где-то сверху, безмерно переживая за хозяина, потом вроде бы отрубился.
Пришел в себя от того, что в щеку ткнулся собачий мокрый нос. Джой оглушительно фыркнул прямо в ухо, как выстрелил, и привел тем в чувство окончательно.
Сашка начал выдираться из колючего битого кирпича, поминая свою судьбину незлым тихим словом.
Что за напасть!? То сталкивают в реку, то катают в снегу, то выстреливают катапультой в болото, а потом опять в снег. Только под битым кирпичом еще не хоронили. Так вот — пожалуйста. Теперь и этот аттракцион есть в списке. Чем еще порадуете?
Когда он наконец выпростался из осыпи, обстановка вокруг изменилась. Сашка увидел солдат, в шлемах вроде американских вертолетных. Солдатики были низкорослые и какие-то квадратные от навешенного снаряжения и оттопыренных многочисленных карманов. На спинах широкие плоские ранцы, на которых крест-накрест были закреплены лопата и маленькая кирка…
Солдатики наступали бессмысленно и беспощадно, но как-то рутинно уж очень. Группами по трое и четверо они поднимались и на полусогнутых, пригибаясь, трусили вперед, стреляя на ходу из маленьких автоматиков неизвестной системы, но вполне банального облика, а остальные тоже постреливали, как бы прикрывая.
Вот только противника впереди не наблюдалось. Яркие даже при свете дня, как сварочная дуга, трассеры цвета зеленого лимона уходили в перспективу улицы. Но в кого стреляли солдатики, видно не было. Все это почему-то напоминало привычный, но пустой ритуал.
Залаял Джой.
И одновременно затрещало что-то, будто кусочек пластика на спицах велосипеда, как когда-то делали мальчишки в далеком родном мире.
Сашка оглянулся на эти звуки и увидел маленький игрушечный вертолет. Не модель. Некая специальная, миниатюрная конструкция с соосным несущим винтом около метра в диаметре и двухбалочной системой подруливания. С хвостовыми стабилизаторами в форме листочков дерева Гинго Белоба. Ни на что известное не похоже, но сделано, сразу видно, добротно. Дизайн отличался каким-то особым, несколько вычурным изяществом, в стиле Колани, окрас под цвет кирпича зданий его не портил.
Вертолетик нацеливался на собаку носом и висел в воздухе, натужно стрекоча, метрах в пяти от пса, исходившего по нему лаем. Наконец аппарат отвернул от собаки, приподнялся вертикально и развернулся в сторону Воронкова.
На вынесенных в стороны крыльях подвески Воронков разглядел два объектива обтекаемых мини-камер.
— Телекамера! — догадался Сашка. — Кино снимаем!
И показал мини-коптеру язык. Засветиться в блокбастере иного мира показалось забавным.
Тот не обиделся.
Висел и жужжал, будто Карлсон.
Надо бы оживить мизансцену.
Воронков достал пистолет.
Мини-коптер рванулся вбок, заложил вираж и немедленно скрылся за уцелевшей стеной разрушенного дома.
Но через несколько секунд высунулся из-за стены и снова навел камеры на Сашку.
Тот демонстративно прицелился.
Вертолетик проворно скрылся.
— Боится, гаденыш! — усмехнулся Сашка, опуская ствол.
Он двинулся за солдатиками, ушедшими сильно вперед.
А почему нет?
Через минуту раздался свист, и за спиной ухнули несколько взрывов. Место, где Сашка познакомился с мини-коптером, накрыли, похоже, из минометов. Защелкали по камням осколки.
Один из замешкавшихся солдатиков получил осколок в зад.
Море крови и поросячий визг.
Раненого в темпе эвакуировали санитары с носилками, возникшие, как черти из коробочки.
— Не кино, — понял Сашка.
Подскочил лейтенант. Этакий Иван Бровкин — Василий Теркин, ростом чуть больше полутора метров, но крепыш. К тому же еще и ухитрившийся дослужиться до офицера. Почему Сашка решил, что это лейтенант, а не старший прапорщик? Что означали две маленькие зеленые звездочки на рудиментарном погончике?
Сашка просто решил для себя, что это лейтенант, и все.
Курносое лицо офицерика было озабоченным, как и полагается в бою, а глаза скорее испуганными.
Спросил, есть ли оружие.
Сашка только и разобрал один невербальный образ-посыл: «ОРУЖИЕ». Тем более что опять застрекотало и забухало очередями и разрывами. И вся короткая фраза, на каком бы языке она там ни прозвучала, потонула для ушей Воронкова в шуме.
И как-то он не интересовался контекстом. Постановил считать, что это был именно вопрос.
Сашка тупо показал ему пистолет.
Лейтенант обрадовался донельзя.
Крикнул солдатам что-то ликующее:
— У нас стрелок! — вроде как разобрал Сашка.
Бойцы ответили радостными воплями.
К чему бы это?
Лейтенант показал в небо.
— Закарай зыркал!
— Не понял? — Сашка добросовестно пытался понять скрывающийся за непонятными словами смысл.
Лейтенант поискал глазами вокруг. Нашел на фоне стены почти невидимый вертолетик.
Показал на него.
— Зыркал закарай.
«Зыркалки сбивай!» — донеслось наконец до Сашки что-то осмысленное, будто Джой перевел.
— А! Понял. Это можно. Это мы запросто. — И с этими словами Сашка нацепил очки.
Оптимизаша… и так далее, знакомо отозвались те бегущей строкой.
Опять резкость и красочность усилилась.
По сетке побежали визиры.
«Дистанта завладения», — написали очки.
— Понятно, — сказал Сашка.
Очки показывали хорошо замаскированный мини-коптер отчетливо, отделяя его элегантный силуэт от фона и обозначая ореолом света.
— Бабах! — веско сказал «Мангуст».
Мини-коптер разлетелся буквально в труху. И стена позади него брызнула осколками кирпича. Такой результат Сашке понравился. И не ему одному.
Солдатики загомонили радостно, вот только что не аплодировали.
«Се маленек коло турбин быти закопан! Цели завладения и побита, — доложила бегущая строка. — Шуката друга цели»
— Шукай, шукай, — одобрил Сашка и начал осматривать окрестности.
Кроме большей резкости и как бы большего объема, город не приобрел никаких черт. Вот разве что стали видны почти прозрачные струи дымов, клубясь уходящие к небу. Почему-то без очков их Сашка не замечал. Да вот еще солдатики стали какими-то размытыми, будто несущественными деталями в пейзаже. И в этом был некий тайный глубокий смысл. Как же без этого.
«Натужна дистанта. Обережно!»
— и очки пометили точкой и теми же непонятными цифрами некую цель на периферии зрения.
Сашка поворотил туда голову, и очки немедленно приблизили цель, увеличив квадратик, в котором находился еще один вертолетик с растопыренными в стороны объективами.
— А достану! — азартно сказал сам себе Сашка.
«Мало-мало завладения есть!»
— заметили очки.
— Да ни хрена подобного! — возразил Сашка и шмальнул пару раз по «зыркалке».
«Есть завладения!»
— констатировали очки, когда аппаратик в небе начал разваливаться и осыпаться вниз сверкающими на солнце обломками.
— Да сам вижу, — констатировал Воронков не без удовольствия.
И он начал с упоением сбивать маленькие летательные аппараты.
Вражеский огонь (в основном минометный) сделался более вялым и неприцельным.
Бравые солдатики уже без потерь продвигались туда, где качались в небе дымы и гремели стеклянные пушки.
После третьего мини-коптера, сбитого враз, без всяких изысков, едва тот выглянул из-за руин, охота осложнилась. Маленькие аппараты начали вести себя гораздо осмотрительнее. Но тем интереснее было их отыскивать взглядом при помощи очков, выцеливать и сбивать.