Льды двигались достаточно медленно, что давало нам достаточно времени, чтобы обговорить тактику боя. Наиболее важной частью снаряжения стал линь. В случае его потери мы лишались надежды пережить зиму. Линь нельзя было ничем заменить, и без него мы не могли бы справиться ни с морским, ни с сухопутным зверем. Линем служил новый прочный сыромятный ремень из тюленьей шкуры. Он был достаточной длины и приберегался как раз для подобного случая. Прикрепленный к гарпуну, с правильно отрегулированным буем, он редко терялся, потому что буй подвижен и не допускает резких натяжений линя.
Чтобы гарантировать сохранность линя, мы выбрали льдину диаметром всего в несколько ярдов. Ее приспособили для выполнения функций буйка и тормоза одновременно. Мы прорезали ножом во льду два отверстия, через которые поближе к центру закрепили линь. Гарпун и крепящийся к нему конец поместили в лодку. Второй конец свернули и оставили в лодке в таком положении, чтобы его легко было вытравить. Все эти действия совершались для того, чтобы линь не подвергался резкому натяжению; если бы он порвался, то потерялась бы лишь его половина; свободный конец можно было прикрепить к другой льдине, когда охота будет приближаться к завершению.
Затем гарпун насадили на древко, и наша 12-футовая лодка заняла исходную позицию. Выглянув из-за ледяной стены, мы увидели, что льдины с моржами медленно приближаются. Наше возбуждение достигло предела, но нервная система полностью повиновалась пустым желудкам. Было очевидно, что льдина пройдет от нас на расстоянии примерно 50 футов.
Первую группу моржей мы пропустили. Это оказалось стадо из 21 мамонтоподобного существа, и, помимо прямой опасности нападения таких монстров, их одновременное погружение в воду подняло бы такую волну, которая легко могла нас потопить.
На следующей льдине было только три пятна. Глядя на них издалека, мы убедили себя, что эти моржи помельче – мы никак не намеревались бороться с гигантами. Тысяча фунтов мяса нас вполне бы устроила. Однако пятна оказались самыми крупными самцами из всех. Когда они приблизились к мысу, мы стиснули весла из гикори и вылетели из засады. Животные разом поднялись, чтобы встретить нас, демонстрируя сверкающие бивни цвета слоновой кости, торчащие из маленьких голов, посаженных на толстые, покрытые складками, шеи. Они угрожающе засопели и захрюкали, но скорость лодки не упала.
Этук поднялся. Со страшной силой он вонзил гарпун в податливую шею. Моржи перекатились и плюхнулись в воду с противоположной стороны льдины.
Мы закрепились на опустевшей льдине, рискуя скорее пропороть днище лодки льдом, чем получить удар моржа, но выходить из лодки не стали. Короткий линь со щелчком ушел под воду. Льдина начала бороздить водную гладь, двигаясь в сторону берега. Какая удача! Я желал бы знать – неужели морж дотянет нас и свой собственный труп до берега? Нам очень хотелось самим помочь этому движению к дому, но мы не осмелились взяться за весла. Звуки борьбы привлекли других животных, и теперь море бурлило и кипело от выпрыгивающих на поверхность взбешенных красноглазых монстров.
Наш буек двигался зигзагами на значительном удалении от берега. Мы с волнением наблюдали за его перемещениями. На кону стоял не только очередной обед, но и последняя схватка за жизнь. Однако в данный момент ничего нельзя было предпринять.
Трое животных держались вместе, двое подталкивали раненого и поддерживали его, когда тот всплывал для вдоха. Находясь в возбужденном состоянии, они либо потеряли ориентировку, либо намеревались атаковать – три их мерзкие морды были направлены в нашу сторону. Нас это вполне устраивало, так как, находясь на льдине, мы были хозяевами положения.
Стараясь оставаться незаметными, мы ожидали нападения. Эскимосы держали копья, я – альпинистский ледоруб. Моржи нырнули и помчались вперед, как торпедные катера. Они вынырнули прямо перед нами с таким шумом, что мы непроизвольно отстранились. Через секунду два копья вонзились в нападающих. Вода вскипела. Все трое снова нырнули. Копья были выдернуты возвратными линями, и через мгновение мы уже приготовились отразить нападение с другой стороны. Но моржи ринулись вперед и с сокрушительной силой столкнули льдину-буек, на которой мы находились ранее, с той льдиной, на которой стояли теперь.
У нас впервые появилась возможность использовать второй конец линя, закрепленного на буйке. Вела перепрыгнул туда и бросил мне конец. Заостренное древко ледоруба забили в лед и к нему привязали линь, так что теперь две льдины держались вместе. Наше поле деятельности расширилось, кроме того, противник теперь нас буксировал.
В погоне соединились спокойный рыболовный спорт и дикое возбуждение солдат на поле боя. Борьба продолжалась в несколько последовательных этапов. Время бежало стремительно. В течение шести часов, за которые солнце прошло четверть своего пути, пара льдин неслась по воде со скоростью канонерки. Дергающийся линь, прикрепленный к нашим разъяренным лоцманам, вызывал волнующее ощущение жизни, заставляя быстрее биться наши сердца. Мы повторно бросали копья, выбирали линь, бомбардировка ледяными блоками продолжалась, однако животные не проявляли признаков усталости. Убедившись, что нанести им серьезные раны невозможно, мы сменили тактику, перейдя на нечто вроде осады, стараясь не давать животным отдышаться на поверхности.
Линь оставался натянутым до полуночи. Битва велась уже почти 12 часов. Однако мы не ощущали нагрузки от этой борьбы, и хронический голод нас тоже серьезно не беспокоил. Кусочками льда мы утоляли жажду, а благодаря ночному холоду не потели. Линь ослабевал с каждым подъемом животных на поверхность. Его тихонько выбирали и крепили. Затем целый град из кусков льда заставлял животное снова нырнуть. Вскоре линь сделался настолько коротким, что в зверя можно было метать копья. Раненый морж теперь причинял нам меньше хлопот, но другие носились под нами, как подводные лодки, с жутким шумом выскакивая из воды в самые неожиданные моменты.
Впрочем, мы не пытались нападать на них. Все наше внимание было направлено на конец линя. При каждой возможности в ход пускались копья. Они редко летели мимо и действовали как шпоры на лошадь, срывая готовящееся на нас атаки, принуждая нападающих уходить в глубину, что лишало их возможности набрать воздух.
Наконец, после серии судорожных стычек, длившихся 15 часов, морда разъяренного моржа посинела, красные глаза почернели – победа была за нами. Победило не наше оружие, не грубая сила в честном бою, а хитрость голодного человеческого существа.
Все это время мы дрейфовали. Теперь, когда схватка закончилась, мы находились недалеко от мыса, примерно в трех милях к югу от нашего лагеря. Поблизости было достаточно надежного пака. Мы соорудили примитивный блок, пропустив линь через разрезы на морде моржа и в отверстия, проделанные во льду. Огромную тушу весом, наверное, в 3000 фунтов, вытянули на лед и разрезали на куски, удобные для переноски. Прежде чем солнце пролило на лед утренние лучи, все было благополучно доставлено на берег.
Еда и топливо – приз за 15-часовую битву. Фото и подпись Ф. Кука. Источник: Cook F., 1912, p. 370
Имея неограниченный запас жира, мы развели костер между двух камней, используя мох в качестве фитиля. Вскоре все поглощали аппетитное мясо, котелок за котелком. Мы ели с безумной, ненасытной жадностью изголодавшихся людей, почти не разговаривая. В перерывах трапезы огромную кучу мяса и жира спрятали под тяжеленными камнями, дабы уберечь, как мы полагали, от медведей, волков и песцов.
Когда объедаться стало уже невмоготу, мы оборудовали в нашей маленькой лодке нечто вроде берлоги для сна и, подобно другим прожорливым животным, после пресыщения заснули, чтобы переварить пищу. На какое-то время мы познали всю глубину гастрономического удовлетворения и почувствовали себя в согласии с самими собой и с реальным миром жестокой борьбы.
Примерно через 15 часов нас разбудила какая-то возня недалеко от лагеря. Огромный медведь что-то обнюхивал у кострища. Мы оставили там часть туши весом около сотни фунтов для следующей трапезы. Все одновременно вскочили, громко крича и топая ногами, имитируя преследование. Медведь взял мясо передними лапами и, словно человек, пошел прочь на задних лапах, угрожающе рыча. Он двигался медленно и осторожно, крепко держа мясо в лапах. Время от времени он поворачивался, вертел головой, и с вызовом рычал. Но мы вызова не приняли. Отойдя по припаю ярдов на триста, медведь невозмутимо уселся и спокойно сожрал обед, на который мы рассчитывали.
Взяв копья, луки, стрелы и набрав камней, мы поднялись на невысокий холм, за которым находился наш тайник с мясом. К своему горю, мы увидели двух других медведей, которые, опустив головы, деловито копались возле самого тайника. К рукопашной схватке мы не были готовы. Однако наши жизни находились под угрозой в любом случае – атакуем мы медведей или нет. Какие-то оборонительные меры были необходимы. Жуткими криками и дьявольскими выпадами в сторону зверей мы привлекли их внимание. Они подняли головы, развернулись и, к нашему восторгу и облегчению, нехотя отступили на дрейфующий лед. Каждый прихватил с собой по большому куску мяса.
Подойдя к тайнику, мы нашли его полностью опустошенным. Здесь успели побывать и другие медведи. Снег и песок были утрамбованы бесчисленными медвежьими следами. Устроенный накануне замечательный склад был полностью разграблен. Мы были готовы разрыдаться от ярости и разочарования. Но одно стало ясно – с этого момента наша жизнь здесь превратится в непрерывную борьбу с медведями. Дать им отпор со своим скудным снаряжением мы совершенно не могли. Итак, окончательно расстроенные, неспособные противостоять грабежу, мы снова оказались перед угрозой голода. Упаковав немногочисленные пожитки, мы двинулись на запад к мысу Спарбо через залив Брабугтен.
17. Победа над овцебыком
Пересекая большой залив к востоку от мыса Спарбо, мы не спускали глаз с двух огромных архейских скал, вертикально вздымавшихся на высоту около 1800 футов и являвших собой прекрасный ориентир. Они выглядели как поднявшиеся из воды гористые острова. Однако когда мы подплыли ближе, то обнаружили, что эти острова соединяются с землей низкой поросшей травой равниной, образуя полуостров. Покрытая растительностью земля сулила встречи с карибу и овцебыками. Море у полуострова оказалось мелководным, и, по моим расчетам, здесь должны были кормиться тюлени и мор