Вахид Тожиевич допил чай, налил себе ещё.
– Он решальщик. Знаешь, что это такое?
Василий Никифорович выцедил свой чай, помолчал.
– Дело Каганского.
– Надо же, вспомнил, это ещё в первой декаде века, был такой делец, капитан полиции Максим Каганский, решал проблемы бизнеса, то есть обещал прекратить уголовные дела бизнесменов, был связан с начальником ГУВД Москвы и кучей генералов в других городах.
– Мы им не занимались.
– Да, его упекли на пять лет, хотя надо было дать лет пятнадцать. Да и те пять он не досидел, соорудили условно-досрочное через год, так что он на свободе. Но речь не о нём. Стас умудрился пройти по краю криминальной преисподней, не оставив следа, и проблемы правоохранителей он решал классно, пока не стал полезен Меринову, ещё в бытность того главой холдинга «Войнасервис».
– Он точно… не замазан?
– У меня кривых данных на него нет, все отзываются о нём отрицательно, однако он ни разу нигде не прокололся.
– Работать на Меринова и нигде не замазаться?
– Это невозможно, знаю, но досье на Стаса чистое. Вероятно, он учёл свои прежние… ошибки.
Василий Никифорович покопался в кармашке куртки, вынул «спичку» флэшки, протянул Самандару.
– Читай.
– Оставь, ночью почитаю.
– Читай сейчас.
Самандар покачал головой, проворчал: всё-таки заставишь работать, – но флэшку взял, включил компьютер.
Читал он быстро, взглядом охватывая всю страницу разом, однако и ему, чтобы бегло ознакомиться с файлом, пришлось потратить почти час. Дочитав, он вытащил флэшку, отдал Котову.
– Да, поразительные вещи творятся в государстве российском. Без влияния Союза Неизвестных дело не обошлось. Если уж сам президент закричал «караул!» – есть о чём пораскинуть мозгами.
– Пораскинь.
– Раньше, в путинские времена, было понятно: если президент не вмешивается в какие-то процессы, он либо не видит проблемы, либо ему не дают вмешаться.
– Сейчас происходит то же самое, только масштабы другие.
– Говорю же – это уровень Союза.
– Что-то назревает, пропасть, куда летит Россия, исключительно глубока. Может быть, готовится новое Изменение реальности?
– Я давно об этом думаю. Только если нет Конкере…
– То кто-то занял его место.
– Креативно мыслишь, Мастер! – ухмыльнулся Вахид Тожиевич.
– В ином случае зачем Артур пришёл бы ко мне с предложением от президента воссоздать «Стопкрим»?
Насмешливые искры в глазах Самандара отразили его недоверие и сменились хищным блеском. Он даже помолодел.
– Я почему-то предполагал такой кунштюк. Президент смелый парень, если собирается действовать вне поля закона.
– Наши законы работают только на олигархов и бандитов.
– А его в чём интерес, Артура?
– За державу обидно, – усмехнулся Василий Никифорович.
– Он так и сказал?
– Примерно.
– Неудержимый.
– Что?
– Был такой фильм – «Неудержимые», крутые американские старики-спецназовцы мочили крутых бандитов и преступников. И мы тоже неудержимые, только русские.
– Нашёл сравнение.
– К слову пришлось. Что вы хотите от меня?
– Вы… я не работаю на президента, – проворчал Василий Никифорович. – Артур попросил помочь, я пришёл посоветоваться с тобой. Положение аховое, ты читал, нейтрализовать надо самую верхушку власти, что почти невозможно. Лезть в те же сани без тормозов я бы не хотел.
– А я бы полез, – неожиданно изрёк Самандар со своей тонкой полуулыбочкой. – Иногда кулаки так и чешутся! Зря мы двадцать лет назад распустили команду, может быть, и не случилось бы этого беспредела.
– Мы понадеялись на возвращение божественной справедливости.
– Забыв, что дьявольская система настолько глубоко проникла в поры цивилизации, – подхватил Вахид Тожиевич, – что одним наскоком её не возьмёшь. Россия не стала «совестью мира» и Бога не предложила, сама окунувшись в дерьмо либерализма и демократии по западным образцам.
– Половина Госдумы – голубые! Куда дальше? – пробормотал Котов.
– По сути, это ошибка инфарха, он тоже был уверен, что, если победить Конкере, всё волшебно изменится в лучшую сторону. Кстати, я почему-то убеждён, что оттуда, из «адовых» миров, кто-то нас контролирует. Тебе не кажется?
– Надо разбираться, – поморщился Василий Никифорович.
– Значит, ты хочешь принять предложение?
– Надеялся, что ты отговоришь, – слабо улыбнулся Котов. – Но, похоже, зря надеялся.
– Давай я отыщу всех наших, пообщаемся вместе, выработаем стратегию действий.
– Сначала надо решить, влезать нам в это дело или нет.
– Я – за. Только не понял твою реплику насчёт того, что «Стопкрим» надо возрождать на другом уровне. Что ты имел в виду?
– Так как придётся мочить очень высоких начальников, вплоть до министров и премьера, я полагаю, делать это надо архиосторожно и с высокой степенью сфинктуры. Должен быть системный подход с разработкой цепочек случайных совпадений, ведущих к исчезновению того или иного упыря.
– Мы это делали.
– Мы не всегда действовали расчётливо, если ты помнишь, иногда риск наших бандликов зашкаливал.
– Можно работать по принципу «семь раз отмерь, один отрежь». Будем перестраховываться.
– Но ты и впрямь веришь… – Василий Никифорович поискал слово, – в наличие в наших пороховницах пороха?
– Я ещё способен дать фору любому молодому, – шутливо напряг мышцы Самандар. – Недавно у казаков-характерников набрёл на описание старинной техники возбуждения болевых ощущений.
– Смертельное касание? Японцы практикуют Димм-Мак – искусство «отложенной смерти».
– Нет, казаки опередили их лет на триста. Так вот есть ударчик в основание шеи, одним пальцем, называется «укус осы». Я на себе испытал – два часа сознание от боли терял! Еле расслабился.
– Одно касание лечит, другое калечит, это наши предки давно знали, недаром эту практику живой назвали. Покажешь потом свой «укус осы». Итак, на чём мы остановились?
– Итак, резюме, – сделался серьёзным Самандар. – Конкере сдох, наша «запрещённая реальность» заблокирована, однако продолжает жить по его законам. Началась новая эпоха «накопления Зла». Союзы Неизвестных сохранились, хотя об этом можно судить лишь по косвенным наблюдениям социума. Купол преодолел оцепенение и разросся, объединив весь российский криминал, Думу и правительство. Так?
– Так.
– Народ привык жить в беспределе, не рискуя выходить на майданы, не понимая, что происходит. Так?
– Кончай философствовать.
– Я подбиваю базу для создания «Стопкрима». Кстати, я уже не раз анализировал ситуацию в стране и хотел предложить тебе то же самое, что предложил Артур. Он прав, за державу обидно. У меня даже есть нечто вроде тематического меню – по уровням воздействия на власть.
– Это как?
– Ну, от хамства на дорогах – водители и инспекторы ДПС, до чиновников разного уровня, бандитов, политиков…
– Мелко это – бандиты на дорогах, да и начинать надо с верхов.
– А то я не понимаю.
– Тогда собирай команду.
– Не поверишь – руки вспотели! – Самандар потряс ладонями. – У нас было классное «чистилище»! Если мы его возродим – родина нам памятники поставит!
– Если ты только ради памятника…
– Успокойся, Никифорович, ты же меня знаешь. Но если не мы, то кто? Сына возьмёшь? Он у тебя мастер адеквата, да ещё и полицейский.
– Пусть живёт спокойно… насколько это возможно. Рано ему ещё биться на уровне Конкере. Ещё одна важная вещь: у тебя не сохранились связи с Хранителями?
Вахид Тожиевич пристально вгляделся в непроницаемые глаза гостя.
– Кое-кого могу разыскать. Зачем они тебе?
– Мы забыли о Великих Вещах.
– Почему забыли? Я помню. Их собирал Рыков и оставил где-то в «подвалах Шаданакара». Но ведь они недоступны. К тому же инфарх лишил магию силы, Великие Вещи перестали быть операторами физических законов.
– Ты проверял?
– Нет.
– Вот когда найдёшь и проверишь, тогда станет понятно, так ли это на самом деле. Каждый МИР хранит свою Вещь, надо попытаться выйти на ещё не ограбленные модули. Уверен, иерархи Союза Неизвестных давно рыщут по свету в поисках доступных МИРов с надеждой воспользоваться их Вещами. Хорошо бы отыскать «сорок сороков».
– «Сорок» – это легенда.
– А если нет?
– Я бы знал.
Василий Никифорович засмеялся.
– Можно подумать, твоё ведомство специально изучало архивы Круга.
– Я и в самом деле полжизни положил на эти архивы, – не обиделся Самандар. – Ни в одной из скрижалей Круга впрямую не говорится о «сорок» как о существующем предмете. Пара упоминаний на грани слухов.
– И всё же я попросил бы тебя побродить по базам данных всех существующих спецслужб. Возможно, отыщутся какие-нибудь следы.
– Да не вопрос, сделаю, мне это самому интересно.
– Тогда провожай. – Василий Никифорович встал. – Как только свяжешься с кем-нибудь из комиссаров, дай знать.
Они вышли из тёплого дома в сырую и зябкую сентябрьскую ночь.
– Ей-богу, я прямо-таки воспрял духом, – признался Вахид Тожиевич с необычным для него смущением. – Всю жизнь меня сопровождало ощущение: чего-то не хватает, всю жизнь я чего-то жду: в детстве – светлых чудес, в молодости – исполнения желаний и планов, в зрелости…
– Врача, – мрачно пошутил Котов.
Самандар засмеялся.
– Приятно разговаривать с теми, кто тебя понимает больше, чем ты сам. Больше всего в жизни мне не хватало драйва.
– Если мы влезем в эту авантюру – драйва будет больше чем достаточно, – проворчал Василий Никифорович, подавая другу руку.
Домой он добрался в начале первого.
Ульяна вышла в прихожую, услышав проворачивающийся в замке ключ, одетая в брючный костюм.
– Наконец-то! Я уже хотела звонить.
– Ты почему не ложишься? – насторожился он. – Что-нибудь с детьми?
– Спят, всё в порядке. Но у меня проблема.
Он повесил куртку на вешалку, прошёл в гостиную, сел на диван.
– Рассказывай.
Ульяна присела на краешек стула, хрустнула пальцами, явно волнуясь.