Прошагали мимо позеленевшего холмика с обломком креста.
Зрелище было печальным, не приносящим успокоения, смотреть на остатки некогда торжественно-скорбного погоста не хотелось.
Никто посетителей не остановил. Со времени посещения этого уголка Москвы Котовыми прошло шесть лет, однако в пейзаже практически ничего не изменилось. Бывшее кладбище доживало последние годы.
На Диву пейзаж подействовал негативно, она примолкла, оглядываясь по сторонам, и зябко поёжилась, когда Матвей со скрипом потянул на себя жестяную дверь единственного строения, похожего на сарайчик и трансформаторную будку одновременно.
Он включил фонарь, надеясь, что не придётся разбирать какие-нибудь завалы или обрушившиеся стены. Отец, беря сына на экскурсию, утверждал, что этот вход в подземелье с поверхности земли является запасным и тщательно охраняется, но в прошлый раз Хранитель артефакта им так и не встретился, поэтому была надежда, что и сегодня экскурсантам никто не помешает.
Кто-то посмотрел ему в спину.
– Проходи, – посторонился он, пропуская спутницу вперёд. Делая вид, что занят разглядыванием помещения, украдкой оглядел лес вокруг, кусты, дорожку, никого не увидел, но не расслабился. Интуиция подсказывала, что за строением кто-то приглядывает. Но отступать не хотелось.
Дверь со скрипом закрылась за спиной.
Матвей нащупал задвижку, медленно засунул в скобу, имевшую вид, будто она только что была изготовлена.
Луч фонаря пробежался по стеллажам с коробками и ржавыми канистрами, осветил нечто вроде алтаря без икон, с ванноподобным углублением.
– Ты уверен, что вход здесь? – с сомнением спросила Дива.
Он прошагал к «алтарю», оглядел сооружение и отодвинул «ванну» в сторону одним движением, почти беззвучно. Взору открылась горловина люка, уходящие вниз по стенкам колодца скобы.
– Нам сюда. Клаустрофобией не страдаешь?
– Отвыкла лазать по подвалам, – улыбнулась девушка. – Другого пути нет?
– Есть, но этот путь называется тхабсом. В настоящее время он нам недоступен. Если боишься, можем дальше не идти.
– Ну уж нет, начали – идём до конца, я не привыкла отступать.
– Я полезу первым, ты за мной, я подсвечу.
Скобы только казались ржавыми и пыльными, на самом деле это был цвет материала, из которого они были сделаны, не то из керамики, не то из пластика.
Спускаться пришлось на глубину шестиэтажного дома.
Пахло глиной, сыростью, краской, но воздух затхлым не был, что говорило о наличии естественной вентиляции. Матвей почувствовал себя уверенней, надежда произвести впечатление на дочь Соболева получила реальный шанс.
Задержались в кубическом помещении с бетонными на вид стенами, пытаясь открыть люк в полу. Крышка люка была ребристая, но ручки не имела, и только приглядевшись повнимательней, Матвей обнаружил две щели под краями крышки, куда можно было просунуть пальцы.
– Странно, – сказал он, вспоминая поход с отцом.
– Что? – не поняла она.
– Не берусь утверждать, но… этого люка тогда не было. Во всяком случае, я не помню, чтобы отец его открывал.
– Он вмазан?
– Не похоже, просто фундаментальный на вид.
– Давай помогу.
– Попробую сам справиться. Хочу понять, кто мог установить такую крышку, не имея никаких приспособлений.
Он примерился, просунул пальцы под края крышки, напрягся и рывком приподнял действительно тяжёлый, килограммов под шестьдесят, металлический круг, сдвинул в сторону, едва не отдавив себе ногу. Вниз уходил круглый ребристый цилиндр колодца, освещённый только лучом фонаря. Скобы на его стенках располагались в шахматном порядке и выглядели новыми.
– Ух ты! – заглянула в колодец Дива; на её лице отразился неподдельный интерес. – Мы случайно не в тайную лабораторию Минобороны попали?
– Если бы это была военная лаборатория, мы бы до неё не дошли.
– Всё как новое… блестит. Не верится, что эта конструкция торчит здесь тысячи лет.
– Десятки миллионов.
– Тем более.
– МИРы были надёжно спрятаны и охранялись магическими технологиями, да и сейчас они малодоступны. А колодец смонтирован скорее всего недавно, может, лет пятнадцать назад, когда тхабсом пользоваться стало невозможно.
Начали спускаться и вскоре оказались в тоннеле, довольно тесном, всего высотой в полтора метра, словно он предназначался для карликов. Пришлось идти согнувшись в три погибели, подсвечивая путь фонарём. И снова Матвею показалось, что они с отцом шагали к МИРу не по этому тоннелю, хотя вслух говорить об этом он не стал.
Приблизилось хорошо освещённое металлическое кольцо, представлявшее собой крепление переборки. Круглый люк в переборке, с кремальерой на тыльной стороне, был отодвинут. Матвей окончательно выключил фонарь, прислушался к ощущениям, ловя тонкие поля подземелья, предупреждающие об опасности, но учуял только запахи металла, сырого камня, асфальта и застарелого ожидания; сооружение впереди за горловиной люка стояло здесь невероятно долго.
Пролезли в люк, остановились, оценивая выглядывающую из огромной полости верхушку артефакта, созданного не людьми.
– Боже мой! – вполголоса проговорила Дива, делая шаг к краю пропасти.
– Осторожно! – взял её под руку Матвей. – Упадёшь – костей не соберёшь.
– Кто это сотворил?!
– Ликозиды, разумные пауки. Отец говорил, что замков Ликозидов очень мало, он знает один под Парижем и второй здесь, под Троице-Лыково.
Некоторое время оба рассматривали завитки, дуги, параболы, соты и ниши сложных стен странной пирамиды, восхищаясь гармонией пересечений узоров, ощущая эффект неповторимой геометричной стройности замка. Потом Матвей, довольный реакцией спутницы, сжал её локоть.
– Спускаемся, левее начинаются ступеньки, правда, без перил, так что иди медленно. Посмотрим на это чудо снизу, а если повезёт – проберёмся в главный зал замка, к саркофагу.
Дива очнулась, дала себя направить к лестнице, вспомнила, кто из них старше и выше по званию, освободила руку.
– Я сама. Почему всё-таки этот МИР не охраняется?
Матвей сам давно задавал себе этот вопрос, подспудно ожидая выхода Хранителя, хотя не помнил, встречал ли их с отцом кто-нибудь в прошлый раз.
– Он охраняется, я чувствую чьё-то присутствие, но мы не несём угрозы сооружению, и нас терпят.
Спустились по высеченным в стенах пещеры каменным ступеням на пол.
Снизу громада замка выглядела ещё более величественной и таинственной, чем сверху, от чего молодые люди потратили ещё с полчаса на обход строения и осмотр стен.
Дива сделалась задумчивой.
– Какие же они были великие архитекторы!
– Ликозиды? – хмыкнул Матвей, представив жвалы восьминогого паука-волка, увеличенные в сотню раз.
– Вообще инсекты.
– И какие же они были бездумные твари!
Дива с сомнением пошевелила бровью, и он добавил:
– Хотя мы мало ушли от них в этом плане. Не понимаю, почему именно тараканов выбрал Монарх Тьмы для переделки в человечество.
– Ты в это веришь?
– Как же мне не верить, если отец видел предков собственными глазами? Ну или глазами своих предков. Инсекты были! И мы их потомки.
Матвей заметил тёмную арку, открывающую вход в глубины замка Ликозидов.
– По-моему, нам сюда.
Вошли под своды тоннеля, стены которого, светящиеся изнутри, как тлеющие угли, были сплетены из жил и паутинных сетей. Через два десятка метров впереди открылся зал, выглядевший раскалённой глоткой какого-то левиафана, образованный скользкими на вид буграми «мышц», «связок» и «жабр». Посреди зала из неровного бугристого пола, почти не светящегося, тёмно-вишнёвого цвета, вырастало необычной формы сооружение, похожее на развернувшийся тюльпан из полупрозрачного материала, над которым сходились в узел крыши «беседки» членистые лапы пауков. Основание «тюльпана» представляло собой ложе саркофага, внутри которого проглядывали чёрные «кости скелета» царя Ликозидов.
Матвей уже видел саркофаг, поэтому бросил на него только беглый взгляд, обратив внимание на зал. Показалось, что с прошлого раза в зале стало темнее. Возможно, источник энергии, поддерживающий жизнеобеспечение сооружения, начал иссякать.
Дива обошла саркофаг.
– Что за Вещь там хранится?
– В самом саркофаге как в пространственном коконе находится скелет главного Ликозида, этот же кокон поддерживает и канал связи с Великой Вещью, точнее, поддерживал. Отец говорил, что под Троице-Лыково хранился Психрон.
– Психотронный генератор?
– Если честно, я не знаю, но по названию похоже.
– Значит, сейчас Психрона здесь нет?
– Его вообще здесь не было, в самом зале, саркофаг был магически связан с определённым местом, где и находился Психрон. Забрать его можно было только через данный саркофаг.
– Тогда понятно, почему МИР не охраняется.
– Почему?
– Если Вещь забрали, замок уже никому не нужен.
Матвей замолчал, так как эта мысль пришла и к нему.
Однако они ошибались. МИР Ликозидов охранялся.
После того как молодая пара обошла весь зал, осмотрела его ниши и полости, изучила саркофаг и направилась к лестнице, дорогу им преградил высокий худощавый мужчина в обычной гражданской одежде, без каких-либо экзотических деталей и «амулетов», худой, коричневолицый, с шапкой густых чёрных волос. Морщины избороздили его лицо, словно трещины – глыбу гранита, светло-серые глаза смотрели внимательно, изучающе и жёстко, сухие прямые губы напоминали клещи.
Несколько секунд исследователи замка и незнакомец разглядывали друг друга.
Дива прошептала:
– Кто вы?
Коричневолицый едва заметно усмехнулся.
– Мы забытые следы чьей-то глубины.
– Хранитель, – пробормотал Матвей. Осторожно добавил: – Мы только посмотрели…
Жёсткие губы мужчины сложились в подобие улыбки.
– Я уже понял. А вы кто? Впрочем, угадаю: ты – сын Васи Балуева…
– Котова, – поправил Матвей.
– Я знал его Балуевым. А ты, – глаза мужчины встретились с глазами Дивы, посветлели, – если не ошибаюсь… дочь Соболева.