– Последнее, что я помню, – это мысль, что кровь у меня вовсе не черная, а красная. Все вокруг было ярко-алым. Очнулся в Программе. Семьдесят три шва, пластика, потом еще длительное лечение. Врачи сказали, я ходячее чудо. Ты с ними согласна? – Карие глаза казались исступленными. – Чем я не ролевая модель, не мотивация, а?
Никто не должен так страдать. Это ужасно даже слушать. Я шагнула вперед и обняла его, желая забрать эту боль.
Релм обнял меня за талию и прижал к себе. Его дыхание стало неровным, но он продолжал:
– Иногда я жалею, что тогда не получилось. Я хотел в тот день умереть, а вместо этого спецы разъяли меня на части. Но это не самое худшее, что я сделал, Слоун. К сожалению.
Отстранившись, я смотрела ему в лицо. Как это понимать? Я высвободилась из его рук и потуже затянула полотенце, вдруг спохватившись, что мы одни, а моя нагота прикрыта лишь этим коротким белым куском ткани. Релм заметил эту реакцию и опустил взгляд.
Лицо опухло от слез, но я заставила себя собраться. Надо продолжать бороться. Может, я и в бегах, но я хотя бы жива. Я взялась за стеклянную ручку двери, намереваясь выйти.
– Слоун, – тихо позвал Релм. Я обернулась. – Если он не вернется, у тебя есть я.
Глаза у меня повлажнели.
– Релм…
– На такую любовь, как моя, Джеймс не способен, – сказал Релм так серьезно, что я поняла: он в это верит. Я не хотела его обижать откровенностью, поэтому повернулась и вышла, молясь про себя, чтобы Джеймс вернулся. И соображая, каково будет Релму, когда Джеймс вернется.
Глава 6
Уже поздно. Я лежу в кровати у окна. Релм прав, после Программы появляется клаустрофобия. На заднем дворе включился свет, и я сразу села на кровати, сжавшись от страха.
Медленно отодвинув занавеску, я выглянула, не сразу заметив на лужайке Даллас и Каса. Даллас смеялась – искренне, счастливо, а Кас, будто участник «Вестсайдской истории», махал выкидным ножом. Я тоже невольно улыбнулась.
Продев руки в рукава свитера, я сунула ноги в кроссовки и спустилась. Когда я подняла москитную сетку, Даллас с Касом резко обернулись, причем Кас сжимал нож, направленный на меня.
– Черт, ты меня до смерти напугала, – сказал он. Даллас выразительно посмотрела на меня, намекая, что я лишняя, но я была слишком перевозбуждена, чтобы спать. Совершенно не хочу лежать в кровати и всю ночь думать.
– Можно, я здесь побуду? – спросила я.
– Конечно, можно, – быстро ответил Кас. – Я показывал Даллас, как защищаться. Ты же знаешь, – он оглянулся на нее, – она такая застенчивая и утонченная…
– Подбери сопли, Кас, – парировала Даллас, связывая дреды в высокий пучок. – Гарантирую, я тебя уложу меньше чем за пять секунд.
Кас одним движением закрыл нож и снял куртку, бросив ее мне.
– О-о-о, это вызов! На кого ставишь, Слоун?
Я засмеялась.
– Мне кажется, в этом раунде победит Даллас.
– Умная, – отозвалась Даллас, пританцовывая на месте, как боксер. Ночь выдалась тихой, мощные деревья с густыми кронами закрывали ферму от глаз соседей. Ночная прохлада приятна. Заметив пень, я подошла к нему и присела, с интересом глядя на Даллас и Каса.
– Так, детка, – начал Кас, заправляя волосы за уши. – Будет больно – не обижайся.
Даллас насмешливо кивнула:
– Касанова, если твои причиндалы потеряют способность к продолжению рода, ты на меня тоже зла не держи.
Кас опустил руки:
– Эй, мы так не договаривались!
Даллас в прыжке подбила его под ноги, одновременно резко толкнув в грудь. Кас не успел среагировать и плашмя шлепнулся на траву. Даллас присела рядом на корточки.
– Я тебя не помяла? – детским голоском спросила она. Кас перестал стонать, засмеялся и покачал головой. Даллас помогла ему встать. Несмотря на ее убедительную победу, они с Касом схватывались снова и снова, и всякий раз Даллас выходила победителем.
– Не хочешь попробовать? – обратилась она ко мне. Над бровью у нее размазалась грязь – Кас пытался дотянуться до нее с земли.
– Нет, спасибо. – Я выставила ладони. – Я лучше подерусь с Касом.
– Эй! – шутливо запротестовал он, поднимаясь и отряхивая старые-престарые джинсы, запачканные травяным соком. Подойдя, он присел на пень рядом со мной. От Каса пахло землей и мылом. Даллас подошла и потянулась руками в сторону, растягивая мышцы плеч.
– Я хотела тебе сказать, – начала она. – Я тут связывалась с одним инсайдером… Программа до сих пор ищет Джеймса. – От сочетания этих слов – имени Джеймса и Программы – я непроизвольно напряглась. – Расслабься, – сказала Даллас, увидев мою тревогу. – Это хорошие новости. Значит, он скрылся, прячется где-нибудь. Нам остается только его найти.
– С ним все в порядке? – переспросила я, не смея надеяться.
– Вроде да. Ну что, это поможет убрать с твоего лица грустную мину? – поддразнила она, пытаясь добиться от меня улыбки. Облегчение было огромное.
– Да, – честно ответила я, осторожно выдохнув, – еще как. – Я ощущала необыкновенную легкость. Джеймса нет рядом, но Даллас говорит, это лишь вопрос времени. А я доверяю Даллас. Спустя столько времени я наконец стала ей доверять.
– У меня нет Панацеи, – призналась я. – Джеймс случайно взял во время разговора, так она у него и осталась.
Кас резко обернулся. На его лице читалась оторопь.
– Ты серьезно? – спросил он. – У тебя нет Панацеи? – Они с Даллас переглянулись, и я засомневалась, не зря ли открылась.
– Извините, что не сказала раньше, – начала я. – Я не была уверена…
– Слоун, – перебила Даллас, – все нормально, мы тебя не только из-за Панацеи терпим. – Она сделала паузу. – Раньше – возможно, но сейчас – черт, мы почти подруги. – Она сверкнула широкой улыбкой, разрядив напряжение. – Скоро Джеймс вернется и привезет Панацею. Тогда и разберемся, что дальше делать.
Кас согласился. Я была очень благодарна, что они не злятся. Может, даже начнут искать Джеймса с бо́льшим рвением?
– Кстати, – Даллас щелкнула пальцами и посмотрела на Каса, – мы поиздержались, а мне надо заплатить за кое-какую информацию. Улавливаешь связь?
Кас взял бутылку воды, стоявшую в траве, и отпил глоток. Мне даже не приходило в голову, что нам нужны деньги. В первый день Даллас с Касом забрали то, что дала нам с собой сестра Релма. Мне и в голову не пришло спрашивать, где они берут средства.
– Я добуду наличных, – устало сказал Кас. – Я тебя еще не подводил?
Даллас покачала головой.
– А откуда деньги? – спросила я. Кас покосился на меня и снова отпил воды.
– Он не признается, – ответила Даллас. – По-моему, он вор, но всем позволительно иметь секреты. И если мой маленький клептоман захочет позаимствовать у более везучих, так тому и быть. Нам кушать надо.
– Однажды у нас будет лобстер и стейк, – сказал Кас, улыбаясь.
– Готовить будешь сам, – сказала Даллас.
– Еще бы! Я не дам тебе такое сжечь.
Мы улыбались, но было уже по меньшей мере три утра. Я попрощалась и пошла к себе. Даллас и Кас остались. Вряд ли они собирались и дальше бороться, но я не думала, что они займутся любовью. От этого они мне еще больше понравились. У них простая, искренняя дружба, и я снова увидела другую Даллас. Обрадованная новостью о том, что Джеймсу пока удается скрываться от Программы, я почти начала надеяться, что все обойдется.
Дни текли медленно и приятно. Как-то ранним утром я увидела Релма у черного выхода с улыбкой от уха до уха. Это настолько было на него непохоже, что я невольно оглянулась. Но в кухне были только мы. Уперевшись рукой в бедро, я засмеялась и спросила:
– В чем дело?
Не отвечая, Релм открыл дверь. Взглянув в дверной проем, я вытаращила глаза. В кухню влетел легкий ветер, пахнувший травой, а во дворе паслись не меньше шести оленей, среди них один олененок. Они были сказочно красивы. Я шагнула вперед, но Релм приложил палец к губам:
– Тс-с-с… – Он повернулся к оленям. Мы стояли рядом, и Релм обнял меня за плечи. – Иногда трудно помнить хорошее, – прошептал он.
Олени щипали зелень на старом дворе, а олененок лежал в траве. В утреннем свете ферма казалась еще красивее: зеленая, полная жизни. Как могла случиться эпидемия самоубийств, если природа такая чудесная и нежная? Разве в таком месте может произойти что-то плохое? Я склонила голову на грудь Релма, и мы засмотрелись на оленей, совсем забыв, что в мире существует такая красота.
– Вы чего делаете? – окликнул нас Кас. Один из оленей повернул голову и насторожил уши. Кас, громко топая, подошел к нам. – Черт возьми… – восхитился он, показывая на двор. Два оленя немедленно сорвались с места, остальные замерли, глядя на нас. – Может, убьем одного и съедим?
Я фыркнула и выразительно посмотрела на Каса. Релм усмехнулся и убрал руку с моих плеч. Когда я снова повернулась к двери, оленей уже и след простыл. Разочарование было огромным. Мне понравилось ощущение, возникшее при виде оленей, понравилось чувствовать себя маленькой наедине с природой.
Кас со вздохом вернулся на кухню, пошарил в нижних шкафчиках и достал тяжелую сковородку, налил в нее воды и поставил на газ. Думаю, мысль об оленьем рагу еще крутилась у него в голове, но готовить он собирался ужасную лапшу быстрого приготовления, которую они купили на заправке. Кас так и не нашел денег, но ни Релм, ни Даллас не давили на него, хотя и нервничали.
Подошел Релм.
– Хочешь прогуляться? – предложил он. – Погода великолепная.
Я подняла взгляд, впервые чувствуя за долгое время себя спокойной: трудно сердиться в таком красивом месте. Я согласилась, попросив Каса оставить нам еды, когда мы с Релмом вернемся.
Солнце светило, но ветер был холодный. Я обхватила себя руками, идя по широкой лужайке к ручью, за которым начинался лес. С другой стороны возвышался горный хребет, словно надежная стена. Мне вспомнилось, как в Программе Релм вывел меня погулять в больничный цветник, и это дало мне надежду. Напомнило, что есть мир, куда я хочу вернуться.