— Моисей был бездетным, — буркнул Олег, — так что никому не праотец. Даже если ты еврей... Правда, Моисей — египтянин. И змея выкопал в песке медного. Размером не крупнее петуха... Я же тебе его показывал...
Его конь, чувствуя неуверенность всадника, так же нерешительно поставил копыто на первую ступеньку, Томас видел, что волхв еще не знает, что делать и как поступать, просто тянет время, пока умная мысль придет в голову, а они, заразы, как назло ни одна не идут, хотя в другое время ломятся стадами непуганого скота.
Кони, послушные воле всадников, поднимались по ступеням все быстрее, звонкий цокот пугающе разносится по всему сумрачному миру. Олег всматривался в Змея, Томас чувствовал великое смятение калики, да и сам ощущал себя сбитым с толку.
Змей все приближался, Томас в неуверенности смотрел на калику, они со Змеем окажутся на вершине этой нелепой лестницы... и тут заметил, что грудь золотого чудовища выглядит более потертой, чем остальные части тела.
Калика подъехал вплотную, сказал несколько резких слов на незнакомом языке, медная грудь дрогнула и начала медленно и со скрипом подниматься.
Конь Томаса задрожал и попятился, Томас удержал его мощной рыцарской рукой, пообещал скормить здешним волкам, если отыщутся.
Олег дождался, когда вход откроется во всю ширь, конь под ним послушно двинулся в медную полутьму. От стен пустотелого Змея идет странный желтый отблеск, лицо Олега стало чужим и жестким, он всмотрелся в смутно маячащий проход впереди, похлопал коня по шее, успокаивая, тот вздохнул и пошел.
Пока ехали внутри Змея, удары копыт едва не оглушали, будто оказались внутри колокола, Томас видел, как Олег поспешно выехал из чудовищного монумента, остановился, то ли ошалелый, то ли в великом затруднении.
Перед ними сумрачная равнина, унылая и безрадостная. Над головой вместо неба только серая полутьма, не поймешь: день или ночь, а скорее всего — ни то, ни другое, а вечные сумерки...
Олег наконец вспомнил, что уже видел такое, тогда еще там впереди река, на которой один-единственный перевозчик Харон... Страна вечного сумрака, безрадостный мир.
Томас услышал далекий шум, повернул голову. Там в полумраке возвышается серый массивный дом из неопрятных гранитных глыб, сложен небрежно, но надежно, так и веет мощью. Хотя когда ветер переменился, от дома пахнуло мочой и нечистотами.
— Это... дом демонов? — спросил он тихонько.
— Демоны в домах не живут, — ответил Олег.
— А ты откуда... — начал Томас и осекся.
Олег неотрывно смотрел на здание, Томас прикусил язык, лучше не узнать чего-то, чем погубить душу.
ГЛАВА 10
Дверь со скрипом отворилась, вышли двое кряжистых мужиков с пышными бородами. Один сразу начал мочиться с крыльца, второй перегнулся через перила и принялся блевать. Олег выжидал, когда все закончится, но из первого мощная струя лилась толстым неудержимым потоком, это же сколько бражки нужно было выхлестать, а второй извергал водопады непереваренной еды. Сильно и едко пахло кислотой.
Первый закончил мочиться раньше, подождал второго, но тот то переставал, то начинать извергать снова. Первому ждать наскучило, он отступил, с силой ударил ногой в перила. Дерево затрещало, шест подломился, и блюющий вместе с обломками перил рухнул в зловонную лужу.
Первый довольно загоготал, крикнул в распахнутую дверь. Из здания выдвинулась еще группа лохматых и неопрятных, все гоготали и указывали пальцами на барахтающегося в собственной блевотине. Тот с трудом поднялся на четвереньки, с него текло, будто выбирался из густого гниющего болота. Начал вставать, однако новый приступ рвоты согнул надвое, он наклонился, извергая мощную струю, не удержался и упал вниз лицом.
На крыльце от гогота все тряслось, даже в низких тучах прокатилось эхо, сорвалось несколько камней и, прочертив огненные дуги, исчезло в ночи.
Томас прошептал:
— Это могучие демоны... Очень.
— Это не демоны, — буркнул Олег.
— Ты знаешь кто это?
— Знаю, — ответил Олег сумрачно, но в голосе волхва было сколько недоверия, что Томасу стало еще страшнее. — Только не понимаю...
Томас сказал торопливо:
— Ничего, ничего! Не все нужно понимать. Некоторые вещи нужно просто принимать, как данные Господом... понятные только ему, Верховному Сюзерену.
Олег вздохнул, сказал очень тихо:
— Тот, что с пегой бородой, — Браги. А второй, что с рыжей, сам бог Видар. Его зовут Молчаливым асом, так как он не любит говорить, несмотря на то что очень мудр и храбр.
— Олег, это же демоны!
Олег помолчал, а ответил после паузы с болью в голосе:
— Боги...
Донесся грохот, из сумрака вынырнули два огромных неопрятных козла, запряженных в простую повозку на полозьях. Поводья держит в обоих руках могучего сложения мужик, с огненно-рыжей лохматой головой и такой же спутанной бородой, в которой застряли стебли сухой травы и кусочки коры. Волчья шкура служит накидкой на плечи, широкие пластины груди заросли густыми рыжими волосами, живот нависает над кожаным ремнем в ладонь шириной, но перевалиться не сумел, только навис такими же валиками и с боков.
Он выпутал козлов из упряжи, те бэкнули и ушли пастись, а он поднялся на крыльцо, что скрипело и прогибалось под его весом.
— Тоже... — спросил Томас, он проглотил слово «демон» и заставил себя выговорить: — Бог?
— Еще какой, — ответил Олег невесело. — Это же сам Тор... Старший сын самого Одина, бога богов, самый могучий... непревзойденный...
Томас нахмурился, прервал гневным шепотом:
— Не называй демонов светлым именем! Бог у нас только один, наш пресветлый Господь, незримый и всеобъемлющий. А это гнусные хари...
— Тихо, — шепнул Олег. — Демоны или боги, главное, что Адская Топь, Язва, или как ни назови — от них. Одно не понимаю, почему так?
— Демоны потому что, — ответил Томас со сварливой убежденностью. — Чего ждать от демонов?
Олег покачал головой, не ответил. Тор на крыльце поговорил гулким могучим голосом со стоявшим, Олег его назвал Видаром, толкнул дверь и ввалился в здание. Следом зашел Видар, а Браги еще ворочался в луже, стонал и рычал, облегчая желудок, наконец поднялся и тоже потащился на крыльцо.
С него текло, как будто он вылез из зловонного болота. Олег выждал, когда откроет дверь и скроется за нею, сказал с облегчением:
— Ну, давай потихоньку дальше. Нам нужно к Одину. Это главный бог, с ним можно как-то общаться.
— А с этими?
— Эти сперва бьют, потом разговаривают.
— Это хорошо, — ответил Томас убежденно. — Это правильно.
— Правильные демоны?
— Иногда и демоны что-то делают правильно!
Олег пробормотал:
— Чую, от этой милой привычки не скоро избавимся. Хорошо, поехали!.. Только без песен.
Томас сказал нервно:
— У тебя и шуточки!.. Тут весь трясусь, как заяц в руках епископа. Давай оставим коней, а то стучат, как подкованные верблюды.
— Я думал, — буркнул Олег с одобрением, — ты умеешь только с копьем наперевес и воплем: «За Британию!» А ты местами совсем как человек.
Кони остались на месте тихие и послушные, как дети, с мягким укором смотрели им в спины, а Томас и Олег прокрались тихонько к дому. От крыльца за углом справа сразу два окна, оттуда безрадостный лунный свет, доносятся грубые мужские голоса.
Томас услышал женский смех, встрепенулся, Олег, напротив, сдвинул брови и помрачнел еще больше.
Под ногами едва слышно потрескивает круглая морская галька, Томас обогнал Олега и первым заглянул в окно, выказывая отвагу и бесстрашие христианского рыцаря.
Огромная комната, широкий стол посредине, полдюжины мужиков пьют и едят, взревывают песни. За столом трое женщин, а во главе на приподнятом кресле, что уже и не кресло, а трон, величественный старец с крупным суровым лицом. Одна глазница пуста, Томас понял по запавшему веку, что прикрывает впадину, зато оставшийся глаз смотрит с трезвой беспощадностью. На плечах у могучего старца по крупному ворону, а у ног разлеглись два толстых волка и поглядывают на всех ленивым предостережением.
На голове старца — золотой шлем старинной работы, очень грубый, с золотыми крылышками по бокам, но сам он в простой белой одежде, с длинной бородой простолюдина. Да и вообще, как сразу обратил внимание Томас, все пирующие демоны, включая этого главного, в грубых одеждах из овечьих шкур.
Олег в напряжении оглядывал пируюших. Кроме Тора, Бальдра и однорукого Тюра, за столом горланят песни Хеймдалль, Браги и Год. Видар и Вали вкатили в помещение винную бочку, за ними идет, хохоча во все горло, Улль, лучший на свете стрелок из лука.
Даже Ньерд, Фрейр и Локи тоже здесь, хотя все трое не асы: Ньерд из ванов, Фрейр — его сын, а Локи так и вовсе из великанов, но эти трое связали свою судьбу с асами и предпочитают жить в Асгарде. Сейчас же, похоже, что-то вообще небывалое: никогда все боги Асгадра не спускались на землю разом. Обычно либо Тор ездил драться с великанами, либо любитель прикидываться нищим странником Один бродил по земле, да еще Бальдр по весне спускается очаровывать молодых женщин.
Его настороженного слуха коснулся женский смех. Идун что-то нашептывает Фрейе, та хитро посматривает на мужчин, а Фригг, жена Одина, ест спокойно и безучастно, лишь изредка поглядывает на сидящего на троне мужа.
— Что они замыслили? — побормотал он озадаченно. — Что? Неужели попытку вернуться? Это безумие...
Томас прошептал:
— Как думаешь, они тоже вылезут? Вслед за той дрянью, что уже залила мои владения?
— Наверняка, — ответил Олег озадаченно. — Что значит и боги могут ошибаться по-крупному.
Томас хмурился. Непонятно, почему Олег называет эти неопрятных демонов богами. Хотя бы бороды сбрили, а то все как простолюдины. И одеты так, что зажиточный простолюдин постарается обойти по дуге, чтобы не испачкаться. Лохматые, грязные, о хороших манерах не слышали...
— Пьют так, — сказал он с отвращением, — как не напиваются даже нищие бродяги!