Велт сел на землю и вытащил из кармана пачку сигарет. В ней оставалось три сигареты, он закурил и стал перебирать в пальцах прошлогодний вереск. Сухие коричневато-красные цветочки осыпались, скользя между пальцев, в руке остался лишь голый стебелек. Блекло-голубая «Победа» подъехала к зарослям кустарника, остановилась, однако никто из нее не вышел. В нескольких метрах от себя Велт увидел женщину в купальном костюме с бледным и дряблым телом, женщина встала и простерла руки к солнцу, на которое постепенно наползало облако. Внезапно мир словно утратил свои краски, но это продолжалось не более минуты, а затем рощица низкорослых берез засверкала нежной зеленью. Велт торопливо зашагал по тропинке, поросшей вереском.
Он шел ровным быстрым шагом и, когда ботинки его погрузились в торфяную почву, удивился, что перед ним оказалась серая болотистая местность. Увидел у своих ног лосиные следы и понял: он окончательно выбрался из пригорода. И без всякого труда. Тропинка, по которой он шел, внезапно оборвалась. Прошлогодняя высохшая трава равномерно устилала почву под низкорослыми соснами и березами. Он осторожно пошел дальше, минуя кочки и корни. Он шел без всякой цели, испытывая непонятную гордость. Добрался до канавы, наполненной водой, и, найдя подходящее место, перепрыгнул через нее. Кочка не выдержала его тяжести, и левая нога погрузилась в грязь. Он вытер ботинок пучком блекло-зеленой травы. И лишь через какое-то время остановился, чтобы оглядеться по сторонам. Небо неожиданно заволокли тучи. Сверкающий мир померк, но потом вновь окрасился в яркие цвета.
Велт сел на пень, задумчиво закурил и решил, что если завтра на работе кто-то спросит, как он провел воскресный день, он расскажет, что гулял по лесу, бродил по живописному болоту, испытал удивительное чувство освобождения от всех забот…
Велт захихикал, как после удавшейся проделки. Стал прыгать с кочки на кочку, несколько раз обошел вокруг торфяной ямы, покружил среди берез, низкорослых, тоненьких и словно даже каких-то ущербных оттого, что им не дано стать высокими. Затем направился к виднеющемуся поодаль высохшему дереву, ветви которого белели подобно выцветшим костям. Почему подобно выцветшим костям? Велт поразился этому неожиданно пришедшему в голову сравнению. Он мог сравнить останки дерева с чем-то более приятным, не поддаться тому вселяющему ужас наваждению, которое вызвали у него эти белеющие ветви. И внезапно у Велта пропало всякое желание подойти к этому дереву. Он достал последнюю сигарету, смял пачку и отшвырнул прочь. Проворно, словно сзади ее подтолкнула чья-то невидимая рука, в заросли багульника скользнула гадюка.
Держа в одной руке сигарету, в другой спичечный коробок, Велт уставился на смятую пачку, лежавшую среди беловато-серых и коричневато-серых веток и корней.
Он всегда боялся змей. Даже находящиеся за стеклом и потому безопасные змеи в зоопарке внушали ему необъяснимый ужас. Ведь я мог наступить на нее, машинально подумал он. В таких местах их конечно же полным-полно. Велт принялся внимательно разглядывать почву. Его взгляд приковала красная скомканная пачка от сигарет. Ее цвет казался здесь каким-то противоестественным, неуместным, навязчивым; он сделал шаг вперед, уже нагнулся, чтобы протянуть за ней руку, но не протянул: змея могла неожиданно броситься и ужалить его. Велт осторожно пошел обратно, каждый кустик багульника напоминал ему о змее, но вот тропинка, по которой он шел, кончилась, и теперь пришлось идти прямо через болото, поросшее травой, вереском, голубикой… Он выдернул с корнем молодую березку и стал прощупывать ею почву, прежде чем сделать шаг.
Внезапно Велт решил, что заблудился. Небо над головой было серым, сплошь затянутым тучами, болото тоскливо-однотонным, ноги грязными и мокрыми. Похоже, он попал на какой-то островок среди торфяных ям и туда вела одна-единственная тропа, которую он уже не в состоянии отыскать. Он не знал, который может быть час, так как утром позабыл надеть часы, несколько раз по привычке задирал рукав, и каждый раз перед его глазами возникали лежащие на тумбочке рядом с диваном часы с коричневым ремешком, на их циферблате дрожали солнечные блики… Он не знал, провел он на болоте час или все три. Его со всех сторон окружала одинаковая болотистая местность, где не было ни одного ориентира. Березы, одинокие чахлые сосенки, где-то вдали как будто маячила возвышенность, поросшая лесом. Усталые ноги. Отупение. Желание как можно быстрее выбраться отсюда. Светло-коричневая пружинящая тропа…
На торфяной тропе отпечатались свежие следы ног, каблуки ботинок глубоко уходили в землю. Велт принялся изучать следы, которые появились на его пути словно ниоткуда и, не отклоняясь, с одинаковыми, словно отмеренными промежутками вели куда-то. По всей вероятности, этот кто-то знал, куда он идет, стоит Велту держаться этих следов, и он вскоре выберется из болота. Кое-где мужчина шел прямо через заросли или сворачивал на другую тропу, и Велту пришлось немало помучиться, отыскивая следы.
Но внезапно следы оборвались. Велт растерянно топтался на одном месте и искал, тщетно искал следы, теперь перед ним была лишь чернеющая вода торфяной ямы. Но не только, со дна, почти касаясь концом поверхности, поднималась какая-то коряга, и было там еще что-то. Велт нагнулся: похоже на узел с одеждой. Он ткнул его палкой, узел ушел под воду, затем, покачиваясь, всплыл, и Велту показалось, будто он увидел какое-то светлое пятно. Он отскочил назад, палка с легким всплеском упала в воду. От ужаса перехватило дыхание, он услышал, как колотится его сердце, взглянул на потемневшее небо и закрыл глаза. «Это всего-навсего ватник, кто-то выкинул его», — прошептал он, чтобы успокоить себя. Может, дождь не соберется до того, как я выберусь отсюда, подумал он, чтобы перевести мысли на другое, резко повернулся и побежал прочь от торфяной ямы. Ветки царапали лицо, когда он мчался, продираясь сквозь густые переплетения берез; добежав до канавы, он перепрыгнул через нее, провалился по колено в грязь, вытащил ногу и сел на землю. Тяжело дыша, почти машинально, словно не отдавая себе отчета в том, что делает, он стал вытирать пучком травы грязь, затем отбросил его и испуганно огляделся. Вокруг стояла тишина.
В этой тишине не было ничего пугающего, и тем не менее Велт содрогнулся, вспомнив, что где-то здесь поблизости должна находиться тюрьма, или исправительная колония, или что-то в этом роде. Могло случиться, что кто-то из заключенных сбежал и скрывается на болоте. И конечно же ему нужна одежда. Тишина, окружавшая Велта, вселяла ужас. Ведь если с ним что-то случится, никто не догадается искать его здесь. Он может столкнуться с преступником. Может погибнуть… В болотной яме валялся чей-то ватник… Не в состоянии снять с себя напряжение, Велт стал нервно шарить по карманам в поисках сигарет. Затем сообразил, что давным-давно выкурил последнюю. Мысленно он увидел две еще нераспечатанные пачки сигарет на дне своего портфеля, увидел портфель, он лежал в коридоре, под вешалкой, на красновато-коричневом полу. Невыносимо хотелось курить.
Среди берез было не так страшно. Велт стоял согнувшись, наклонившись вперед и, сжимая в ладони тонюсенький белый ствол, тяжело дышал. Он старался обуздать свое воображение, вызвать перед глазами дом, самого себя, когда он перелистывает коллекцию марок, выуживает их из целлофановых карманчиков, рассматривает в лупу и возбужденно вскакивает, обнаружив маленький, незаметный невооруженному глазу брак. Но тут он представил себе непроглядную ночь среди торфяных ям и сбежавшего преступника, который конечно же заметил его и теперь прячется где-то поблизости, выжидая момент, чтобы напасть. Велт огляделся по сторонам, ища подходящую дубинку или камень, чтобы было чем обороняться, но вокруг были лишь тонюсенькие веточки, а затем он вновь увидел те следы.
Велт провел рукой по волосам, набрал полные легкие воздуха и пошел, но едва он сделал несколько шагов, как внезапно остановился и нагнулся, чтобы получше разглядеть, что там валяется. Это оказался окурок. Брошенная кем-то наполовину выкуренная сигарета. Упали первые капли дождя. Велт заметил, как одна капля крошечным пятнышком растеклась по сигарете, он поспешно протянул руку и схватил окурок. Немного подумав, выудил из кармана клочок бумаги, обернул им фильтр, зажег сигарету и жадно затянулся.
Дождь усилился. Втянув голову в плечи, стараясь растянуть сигарету как можно надольше, Велт шел по следам и даже когда они оборвались, продолжал ровным шагом идти все вперед и вперед. В нем не осталось никаких других чувств, кроме равнодушия. Он смирился, отдал себя во власть болота.
И вдруг совершенно неожиданно, грязный и промокший, он очутился на песчаном склоне. Сквозь завесу дождя, возвышаясь над зеленой стеной сосен, виднелись строения: башня с куполом, фабричная труба, несколько домов. Ничего не понимая, Велт глядел на тянущееся узкой полосой болото, откуда он в течение стольких часов не мог выбраться, затем сплюнул и быстро зашагал по тропе, которая вскоре перешла в светлую, покрытую щебенкой дорогу.
Пьянящая радость охватила Велта, когда он добрался до поросшего травой железнодорожного полотна. Прямо перед ним были дома, асфальтированная улица, метрах в двадцати остановилось такси, на его крыше зажегся желтый огонек.
— Господи! Да что же с тобой стряслось? — воскликнула жена, открывая дверь. Но Велт не ответил. — А где ты оставил пальто и портфель? — стала допытываться жена, когда Велт, умывшись и надев халат, лежал на диване, повернувшись лицом к стене.
Но Велт не ответил.
НЕВЕРНЫЙ МУЖ
Перевод Елены Каллонен
И вот они здесь — на даче Леннарта Воремаа, у скованного льдом моря, в голубовато-розовом утре бесснежной зимы. Леннарт попытался улыбнуться, но из-за поднятого воротника пальто и полумрака комнаты улыбка его была не видна и вскоре погасла. Леннарта стало знобить. Сирье сидела в плетеном кресле, озираясь по сторонам, ее сонный взгляд разочарованно остановился на сваленных в углу инструментах, ящике с гвоздями и мотке провода. Она зевнула, поплотнее завернулась в пальто и еще раз зевнула. Было холодно и сыро, разве что только ветер, который непрестанно дул им в лицо, остался за стеклянными квадратами двери.