— Стой! — неожиданно для себя крикнул ему Паламед.
Не останавливаясь, базилевс обернулся.
— Уже некогда, Паламед. Я всё тебе сказал.
— Я не всё сказал тебе! Послушай...
Пленник рванулся следом, но его тотчас остановил глухой рык гигантского пса.
— Одиссей, да постой ты! — закричал Паламед. — Постой, или этот зверь меня загрызёт! Ты же этого не хочешь?
Базилевс сделал несколько шагов назад.
— Слушаю.
— Не думаю, чтобы мы могли простить друга друга, — выдохнул раненый. — Но раз уж так... Не мучай себя воспоминаниями о подложном письме, которое ты мне подбросил, и о том мешке золота. Я действительно был в сговоре с Приамом. Спроси Гектора, наверное, он знает это. Астианакс слышал, как я рассказывал об этом Гелену. Ну? Легче тебе стало?
— Не знаю... — в некотором смущении признался Одиссей. — Сам-то я от этого лучше не становлюсь — что сделал тогда, то и сделал. Но я благодарен тебе. Прощай!
Он быстро пошёл к своему кораблю, чтобы надеть доспехи и взять оружие, пока воины-мирмидонцы строились, собираясь выступить в недолгий поход. Их было пятьдесят человек. Кроме них, с Ахиллом и Гектором отправились только Одиссей и Пентесилея. Троилу, рвавшемуся пойти вместе со старшими братьями, Гектор приказал остаться.
— Мы ещё поговорим о твоём легкомыслии! — пригрозил он, когда юноша хотел с ним заспорить. — Ты не имел права вообще уезжать из Трои. Авлона могла взять кого-нибудь другого. А ты, как видно, позабыл, что двое из четверых сыновей Приама и так уже далеко от дома, и никак нельзя было оставлять там одного Деифоба. Тебе нужны подвиги, а Трое нужен преемственный царский род. Так что жди здесь, охраняй наследника и царицу, а мы уж как-нибудь справимся с парой сотен разбойников. Филипп! (это относилось уже к старшему кормчему). Следи за берегом. Если вдруг на нём появимся не мы, а чужие воины, не ждать их приближения! Сталкивайте корабли в воду и отплывайте. Думаю, такого не случится, но осторожность не помешает.
— Хорошо, что ты вспомнил об осторожности, царь! — воскликнул кормчий. — И осторожность подсказывает мне, что отмывать в ближайшие часы от этого берега нельзя ни в коем случае. Это будет опаснее любой битвы.
Заметив недоумевающий взгляд Гектора, Филипп указал на тёмную линию горизонта.
— Видишь? Вот эти клубящиеся облака и впереди них будто перья? Ураган идёт, царь, и я благодарю богов за то, что мы в этой узкой, защищённой со всех сторон бухте. Ветер со стороны берега тоже усиливается — если два эти шквала столкнутся, может быть что угодно, даже смерч! На твоём месте я бы сейчас в поход не отправлялся — вас может смести с берега в море.
— Только не пугай! — воскликнул Гектор, нахмурившись. — Я знаю, что ураган очень опасен, но задерживаться мы не можем. Позаботься о кораблях.
Ещё пятнадцати мирмидонцам и двадцати гребцам с корабля Одиссея велено было остаться. Объяснив воинам цель похода, Гектор вновь подошёл к Андромахе и спросил:
— Хочешь видеть Неоптолема?
— Да, — без раздумья ответила она.
— Ну, конечно! — он улыбнулся. — Иди, побудь с ним. Он сделал всё, что смог, теперь мы должны сделать всё, что сможем, чтобы ему было легче.
— Я тоже хочу к Неоптолему! — закричал Астианакс.
Гектор улыбнулся:
— Пойдём. Но если он уснул, лучше его не будить.
Неоптолем, однако, не спал. Андромаха и Астианакс нашли его на одном из кораблей, куда гребцы со всей осторожностью перенесли раненого царя. Здесь было прохладнее, и юношу устроили под навесом, сделанным из запасного паруса, на ложе, сооружённом из пустых мешков, овечьих шкур и ещё нескольких кусков парусины. Ахилл напоил сына болеутоляющим питьём из египетской аптечки, и какое-то время молодой человек дремал, убаюканный шорохом волн и мерным поскрипыванием мачты. Но крики воинов, приветствовавших возвращение Ахилла с царицей и наследником, вывели его из дремоты.
— Как ты? — спросил Гектор, перепрыгивая через высокий борт и подходя к раненому.
— Лучше, — он попытался привстать, но ему удалось только приподнять голову. — Дядя, послушай... Мне нужно идти с вами. Жители Эпира должны увидеть царя, и тогда волнения успокоятся.
— И как ты пойдёшь? — царь Трои развёл руками. — Мы можем, конечно, тебя донести, но тебе это может дорого стоить, во-первых, а во-вторых, это не слишком величественное появление царя перед своим народом после года отсутствия. День-два, и ты оправишься, а тогда уже всё встанет на свои места. Ну, а пока жителям Эпира хватит появления твоего отца — его ведь многие помнят. Не беспокойся, Неоптолем. Успокой лучше моего сына, своего друга. А то он рвётся с нами в поход.
— Неоптолем, здравствуй! — мальчик кинулся к раненому и обнял его.
— Здравствуй, Неоптолем! — сказала Андромаха, тоже подходя к постели. — Вот ты и вернулся.
Она сумела не только не заплакать, но даже улыбнуться без напряжения, и он понял, какое мужество ей для этого понадобилось.
— Здравствуй, Андромаха! — царь собрал все силы и привстал на локте. — Я сдержал своё слово.
— Неоптолем! Я так ждал тебя! — воскликнул Астианакс. — Тебя ранили, да? Этот проклятый Гелен и его подлые слуги? Ну, отец с Ахиллом им теперь покажут! А знаешь, знаешь: я ведь проткнул Гелену руку кинжалом! Как следует проткнул! А куда ты ранен? Я тебе не делаю больно?
— Нет, царевич! — Неоптолем прижал к себе мальчика и тут же ласково отстранил, любуясь им. — Ого, как ты вырос! А ранили меня в ногу. То есть это я сам себя ранил. Потом покажу, не сейчас.
— Ну, мы отправляемся! — сказал Гектор, проведя рукой по волосам Андромахи и потрепав плечо сына. — Побудьте с Неоптолемом, хорошо?
И, перемахнув через борт, соскочил на берег.
Глава 11
Ураган, как и предсказывал опытный кормчий, налетел спустя два часа и застал воинов на подходе к городу. Сила ветра была действительно бешеная, поэтому Гектор приказал всем лечь на землю и переждать. Прикрываясь сверху щитами, мирмидонцы заметили, что ветер не имеет определённого направления: он нёсся вихрящимися кругами, и если вначале мощный шквал летел со стороны моря, то потом он как будто завертелся на месте, воя и свистя, а затем, развернувшись, помчался назад, увлекая с собой тучи вырванной с корнем травы, ветви, кусты и даже отдельные небольшие деревца.
— Это не так страшно, как смерч в египетской пустыне, но зрелище всё равно жуткое! — крикнул Ахилл, приподнимая голову. — Нас он, пожалуй, не унесёт, но кого помельче — легко... Впервые вижу, чтобы ветер в течение такого короткого времени мог сменить направление.
— Я о таком слышал, но вижу тоже впервые! — отозвался Гектор. — У дворца, в который мы идём, прочные стены?
— Не шути так, брат! Дворец-то выдержит. Только вот из-за этой бури мы тратим время.
Однако ураган бушевал недолго. Бешеный ветер сник и утих почти так же внезапно, как налетел. Поднявшись, воины уже почти бегом направились к городу. Несколько человек местных жителей, попавшихся им по дороге, поспешно сторонились, хотя привычное вооружение и доспехи мирмидонцев их не пугали — просто люди явно не желали вмешиваться в происходящее. Ахилл остановил пожилого виноградаря, тащившего охапку жердей, которыми собирался подпереть примятые ураганом лозы.
— Что слышно в городе, старик? — спросил молодой человек, сменив своё критское произношение на более жёсткий местный выговор.
— Да ничего, — селянин смотрел на него с некоторым недоумением. — А что там может быть? Там дома каменные, их ветру не свалить. У меня вот хижина вся покосилась от этой бури!
— А кроме бури, ничего не происходило? Битвы не было?
— Не-е-ет... Слушай, базилевс, а отчего это ты так похож на нашего покойного царя?
Ахилл усмехнулся, но при этом его глаза так мрачно блеснули, что виноградарь попятился.
— Он не покойный, а совершенно живой и вскоре вернётся. Так всем и передай. А похож не я на него, а он на меня.
Возле дворца их встретили трое или четверо рабов, услыхавших топот ног и бряцание оружия. У всех были испуганные, растерянные лица.
— Где царица? — спросила Пентесилея, быстрым взглядом окидывая террасу и башню и убеждаясь, что ни там, ни там не прячутся лучники. — С ней ничего не случилось?
Один из рабов в ответ замотал головой и с самым глупым видом указал наверх. Не на стены или башню, а прямо в небо.
— Где стража? — спросил между тем Гектор. — Где эти разбойники, что захватили дворец?
— Нету, нету! — вскричал второй раб. — Никого нету!
— Ничего не понимаю... — Ахилл переглянулся с братом. — Сдуло их отсюда, что ли?
— Почти так, — послышался с террасы глуховатый старческий голос. — Почти что сдуло. Сбежали все, как крысы сбежали! Сперва попытались убить госпожу, но когда им не удалось, удрали все до единого. Гелен обронил, что у них где-то были наготове корабли, хотя я не представляю, откуда они их взяли: у нас все суда наперечёт. А вы кто такие? Я вижу с вами воинов, которые уплыли с нашим царём больше года назад.
Почтенный старец безо всякого страха спускался к толпе вооружённых людей, опираясь на посох и спокойно, хотя и с удивлением оглядывая пришельцев.
— Ты не узнаешь меня, Феникс? — выступил вперёд Ахилл. — Совсем не узнаешь?
Старик всмотрелся, отшатнулся, едва не оступившись на лестнице. Потом взмахнул руками и качнулся, выронив посох, который со стуком скатился по ступеням.
— Эгидодержавный Зевс! Нет, нет, я сошёл с ума! Этого не может быть! Боги, не отнимайте мой слабый разум! Ахилл?!
— Это я, Феникс, это не моя тень! Я живой!
Он подхватил учителя под руки. Тот сжал его запястья, провёл ладонью по плечу:
— Ты... Это ты. Второго такого не было и не будет! Неужели боги возвратили тебя из Царства мёртвых, чтобы ты отомстил за своего сына?
— Да, почти так. Но если я буду мстить, то за живого, а не за мёртвого. Неоптолем жив. А теперь: где Авлона?
Это имя не удивило Феникса, он определённо знал о подмене царицы её сестрой. Но ответ старика ошеломил всех.