— Тогда скажи мне, Просто Лют. Почему башня Салхи лежит в руинах, а возле вас валяются осколки разбитых камней?
Хороший вопрос! Ответ, правда, ему вряд ли понравится. А мне уж и подавно…
Глава 11
— Видишь ли, Салхи разгневался и снёс ко всем демонам эту башню, — начал я выдумывать хотя бы какое-то оправдание, пока шерстил в голове идеи, как нам выбраться из передряги.
Салхи — означало «ветер». Надо полагать, так кхазары теперь называли Стрига. Ну, или я ошибаюсь, и мы сейчас говорили просто о ветре.
Мой ответ заставил Герела ненадолго задуматься. На это время повисло молчание, благодаря чему у меня появились целых две идеи. Которые, при необходимости, можно было совместить.
— Или… — протянул я, не дожидаясь, пока Герел придёт к окончательному выводу, — это мы разрушили башню. А перед этим уничтожили почти всех демонов вокруг.
Алексей злобно оскалился. Видно, мою затею понял. Батур чуть промедлил, но тоже всем видом начал показывать, мол, это не орда нас окружила, а мы встали так удачно, что атаковать можно во все стороны.
Вроде подействовало. По крайней мере, Герел насторожился. Взгляд изменился — даже в таком скудном освещении было заметно.
В качестве доказательств мы имели разрушенную башню и валяющиеся по всей округе разорванные тела демонов, которые явно не могли остаться незамеченными.
— Громкие слова, — хмыкнул он не очень уверенно.
— Башня тоже громко падала, — горделиво заметил Алексей.
— А чагетеры так славно разлетались на кусочки! — осклабился Батур.
Вот это правильно. Нас всего трое, а значит уверенными должны быть все, а не только я. Так правдоподобнее.
К тому же, мы нисколько не соврали. Башня действительно падала громко. И демонов мы взаправду уничтожили сами. А то, что первое было случайностью, а второе — моей заранее приготовленной авантюрой, знать окружившим нас кхазарам совершенно не стоило.
Герел нахмурился. Смешки в рядах его воинов затихли. Все хорошо нас слышали и мотали на ус. Даже если мотать было не на что.
Повисло молчаливое напряжение. Ветер в ночи будто подначивал, требовал действий. Словно жаждущий зрелищ зритель на арене.
— Моя орда сильнее целого полчища чагетеров! — рыкнул Герел наконец.
Вокруг прокатились не слишком убедительные возгласы согласия.
— Я на это надеюсь, Герел из рода Томор. — Я сделал пару шагов вперёд, проверяя, как поступит кхазарин.
Ему пришлось насильно сдержать коня, чтобы тот не попятился.
Заметив это, я довольно осклабился:
— Потому что демоны оказались слишком лёгкой добычей.
Всё. Дальше тянуть нельзя. Теперь либо делать свой ход, либо страх в их душах уляжется, и всё пойдёт прахом.
Я рванул вперёд, одновременно одной рукой вынимая из ножен кинжал, а второй вытаскивая из сумки последние печати и одним взмахом раскидывая их дугой в сторону всадников.
Когда Герел опомнился, нас уже ограждали взрывы. Лошади вставали на дыбы, ржали, сбрасывали с себя седоков. А одну печать я успел кинуть прямо перед самим Гелером. Точнее, перед его конём, которому жутко не понравилось жгучая громкая вспышка пламени.
Алексей и Батур оказались смышлёнее, даже чем я мог предположить, и выплеснули перед собой эффектные техники, от которых было больше шуму, чем проку.
Кхазары закопошились. Раздавались крики, ругань, хруст ломающихся костей. В темноте, заглядевшись на наши костры и вспышки, они ненадолго ослепли. Возможно, даже думали, что мы начали всерьёз атаковать, потому что среди общего гомона раздавался лязг металла.
— Всем стоять на месте! Оружие в ножны! — закричал Герел так громко, как только мог, чтобы перебить шум.
И очень вовремя. Часть всадников не поддались панике и уже повели скакунов в нашу сторону, но теперь были вынуждены резко тормозить и клясть судьбу за то, что мы встретились у них на пути.
Потому что Герел из рода Томор теперь находился у меня в заложниках с кинжалом у горла.
— Знаешь, чем я разрушил башню Салхи? — прорычал я ему на ухо, чуть скребнув кромкой по коже у кадыка. — Клинком, что заберёт твою жизнь, если номад сей же час не уберётся с глаз моих.
Герел был сильнее меня. Его Источник наверняка достиг хотя бы Серебряного Воина, если переводить на нашу меру. Но даже будь он Золотым, не успел бы избежать смерти.
Он отлично это понимал. Правда, без оговорки насчёт разницы в силе.
И наверняка поверил моим словам, хотя поверить было чрезвычайно трудно. Даже я бы не стал, не проделай это собственными руками.
Орда наконец-то затихла, уставившись на нас с дикой яростью. Кое-кто не мог сдержаться и даже порывался вперёд, но его останавливали соседи.
— Мы не хотим сражаться с вами! — воскликнул я. — Мы убьём вас всех, но и сами можем погибнуть, а это слишком высокая цена. Никто не узнает о такой славной битве!
Герел нервно сглотнул, из-за чего шевельнулась гортань, и на лезвии проступила тонкая полоса крови.
Я сжимал обмотанную кожаным жгутом рукоять, балансируя между жизнью и смертью. Своей и Гереловой, разумееется.
— Прикажи им убираться сглаз моих, — прорычал я ему. — Или сдохнешь.
— Уходите! — с хрипотцой крикнул Герел. — Живо!
Не сразу, но кхазары послушались. Номад с витающим над ними недовольством и жаждой крови поскакал прочь, оставляя за собой клубы пыли. Которые, правда, быстро скрылись в темноте.
Но определить, насколько отдалились кхазары, не составляло труда по звуку. Но тут я положился на Батура. И только когда он кивнул, подал знак ему с Алексеем собирать вещи и гасить костёр.
Они сделали всё очень быстро, и уже совсем скоро мы мчались в противоположном от орды направлении.
Задора вёл Алексей. Я всё ещё находился в седле Герела и держал у его глотки кинжал. Кхазарский вождь держался молча, хмуро. Но злился так, что скрип зубов был слышан даже мне.
— Хватит, — сказал я, когда мы удалились примерно на полторы-две версты от башни.
Алексей с Батуром придержали коней и навострили уши — не преследуют ли нас степняки. Они преследовали, конечно, но делали это тихо, чтобы не попасться. Правда, ветер нам благоволил и нёс в нашу сторону звуки, что наверняка их замедлило.
— Ты получил что хотел, Лют Безродный, — прошипел Герел. — Теперь отпусти меня.
— И ты клянёшься, что не станешь искать мести? — хмыкнул я. — Не попытаешься убить нас?
Он дышал сдавленно, неровно. Ярость кипела в груди и требовала вырваться наружу. От него исходил смрад конского пота и старой дублёной кожи. Тело всё дрожало, но не от страха или холода, а от злобы.
— Не стану, — процедил кхазарин. — Клянусь Ветром и Небом.
Серьёзное заявление. Такая клятва многого стоит.
Её следует сдержать любыми способами.
Поэтому я перерезал Герелу глотку.
━─━────༺༻────━─━
Мчались так быстро как только могли. Конь Герела почуял кровь хозяина и начал было брыкаться, но я покрепче сжал бёдра, сдавив ему рёбра, схватил за гриву и прошептал на ухо пару ругательств, которым обучил меня когда-то Кхазар.
И конь стал послушным.
Задор немного ревновал, поэтому держался близко и норовил цапнуть беднягу то за бок, то за ухо. Но пусть пока скачет налегке — медленнее устанет. Когда конь Герела запыхается, я пересяду на своего.
Алексей и Батур не проронили ни слова с того момента, когда я скинул кхазарского вождя на землю. Наверное, им не очень понравился мой поступок. Он был довольно нечестным и шёл вразрез с моралью варгийцев, которые, несмотря на свою холодную суровость имели дурную привычку относиться к врагам с излишним милосердием. И явно не вписывался в мировоззрение кхазар, для которых Степь сродни богам. Видит всё и запоминает. И может наказать.
Герел ведь клятву дал не искать мести и не убивать. Клятву перед наивысшими богами — Ветром и Небом, что покрывали не только Степь, но и весь мир.
Однако богов в нынешнее время не сыскать, и некому спросить за нарушение клятвы. К тому же, под рукой Герела находились сотни всадников, которые никаких обещаний не давали. А сам Герел не был обязан своих воинов сдерживать от совершения этой самой мести.
Можно было, конечно, составить целый словесный договор, учесть все нюансы и подводные камни… Но пока мы бы закончили, кхазары уже настигли нас и прикончили.
Да и богов-то нет, опять же. Некому следить за соблюдением клятвы. А Степь — она… сущность отходчивая. Для своих, конечно.
Остановились мы только утром. Даже ближе к полудню. К тому моменту я уже успел загнать Задора, а Алексей с Батуром — вьючных лошадей, с которых перекинули груз на своих основных скакунов.
К тому же, вышло довольно удачно. Мы добрались до широкой реки, с которой Батур познакомился во время охоты на Бар-Могоя и помнил, где её можно пересечь. Оставалось надеяться, что преследователи — а они наверняка были — здешний брод не знали. Поэтому мы замели следы и перешли на противоположный берег. Добрались до холма, с которого удобно наблюдать за округой и за которым можно спрятаться от вражеского взора, и остановились передохнуть.
Костёр, естественно, разводить не стали. Перекусили вяленым мясом из запасов Батура. Уставшие лошади выглядели не очень хорошо. Некоторые даже улеглись на землю, но Задор храбрился и не подавал виду. Только щипал траву посвежее и, насытившись, начал кормить Йеллу. Правильно — сначала набраться сил самому, потом помогать другим. Иначе некому им будет помогать.
Некоторое время провели молча. Переводили дух. Батур забрался на вершину холма и, лёжа, наблюдал за горизонтом — не появились ли недруги.
И только когда завтрак немного переварился, Алексей начал назревший разговор:
— Ты поступил не по Правде, Лют. Он поклялся.
— И я помог ему клятву сдержать, — хмыкнул я в ответ. — К тому же, Правда на степь не распространяется, друг мой. Здесь есть только один закон.
— Какой?
— Закон сильного, — ответил за меня Батур.
Он сполз к подножию холма, уверив, что в ближайшее время ждать гостей не стоит. Почему — не уточнял.