Ремонт нового пристанища для Бада продвигался успешно. И старый семейный дом Тредгудов, в котором заменили все сгнившие деревянные конструкции, радовал глаз свежей покраской. Лужайку перед ним засеяли изумрудной травкой, старую мелию в палисаднике аккуратно подстригли.
Любуясь новым обликом дома, Эвелин сказала подруге:
– Знаешь, из него выйдет отменная гостиница. А что – восемь комнат и огромная кухня.
– Прекрасно! – согласилась Руфи. – В интернете я нашла фото старинных обоев в цветочек. В таком стиле можно отделать весь дом, и ты как будто перенесешься в 1894-й, год его постройки. Могу спорить, комнаты будут нарасхват.
– Похоже, мы нашли себе забаву? – улыбнулась Эвелин.
Через пару недель звонок мобильника застал Руфи в тот момент, когда она руководила укрепленьем оленьей головы над барной стойкой. Звонил отец.
– Привет, это я. Милая, сядь, пожалуйста.
О господи! Руфи опустилась на табурет. Судя по тону, новость чрезвычайно скверная либо чрезвычайно хорошая.
– Слушаю, папа. Что случилось?
– Я просто хочу, чтобы ты первая узнала о нашем тайном браке.
– О чем?
– Мы с Лоис сбежали в Коламбус и поженились.
– Вы сбежали насовсем?
– Нет, мы туда и обратно. К обеду уже были в пансионате.
– Вот это сюрприз! Что ж ты молчал-то?
– Я хотел сказать, но боялся, что ты расстроишься… из-за мамы.
– Да нет, я рада за тебя, папа! И Лоис мне нравится.
– Можно мы приедем? У нас машина с водителем наготове. Хочу показать Лоис, где мы будем жить.
– Конечно, пап.
– А с Вергилием можно?
– Бесспорно.
Все это было полнейшей неожиданностью, ну да ладно. Так еще веселее.
В столь общественном месте, как пансионат «Вересковый лес», новости распространялись быстро. Вскоре Марте Ли позвонила приятельница, которая ознакомила ее с последней сенсацией.
Дав отбой, Марта покачнулась. Потом взглянула на Герту и воскликнула:
– Боже мой! Только что Бад Тредгуд взял в жены наследницу «Кока-Колы»!
К счастью, секретарь успела ее подхватить, прежде чем она грянулась оземь.
Курочки возвращаются
Проект не предавали широкой огласке, но статья о нем, появившаяся в «Бирмингемских новостях», оказалась на пользу, ибо Эвелин и Руфи, готовясь к торжественному открытию города, усердно искали персонал заведений.
Би, внучка Опал, тоже ставшая парикмахером, увидела эту статью и тотчас оставила сообщение на автоответчике указанного в ней телефона:
– Здравствуйте, миссис Коуч, мы с вами не знакомы, но меня зовут Би Уоллес, я внучка Опал Баттс, которая в Полустанке держала салон красоты. Меня интересует, открыта ли еще эта вакансия. Если да, я бы хотела обсудить условия.
Чуть раньше позвонила Альберта Пиви – мол, она опытный шеф-повар и готова использовать бабушкины рецепты. Конечно, если место еще свободно.
Эвелин едва не расплакалась. Все курочки вдруг вернулись на свой насест.
Прослышав, что в городе реставрировали старую церковь, юная выпускница семинарии выразила желание вновь собрать паству. Для нее это очень важно, сказала она, поскольку в той церкви некогда служил ее дед. Возможную настоятельницу звали Джесси Джин Скроггинс.
Оставалось лишь найти управляющего гостиницей.
Была суббота, в интернете Руфи рассматривала образцы обоев, и тут раздался телефонный звонок.
– Миссис Колдуэлл? – спросил вроде бы знакомый голос.
– Да.
– Вы меня, наверное, не помните, я была медсестрой в бирмингемской больнице, где несколько лет назад лежал ваш отец.
– Терри?
– Ой, вы меня не забыли!
– Нет, конечно. Как поживаете?
– Помаленьку. Как там Бад, все такой же озорник?
– Он не меняется. Приятно слышать вас. Вы по-прежнему работаете в больнице?
– Нет, в прошлом году ушла на покой.
– Вот как?
– Да уж, пора. Я понимаю, вы заняты, поэтому я сразу к делу. В газете я прочла о вашей с миссис Коуч затее и узнала, что вам нужен управляющий гостиницей.
– Да, верно.
– Шансов у меня, конечно, мало, но не могу ли я предложить свою кандидатуру?
– Терри, вы серьезно?
– У меня большой опыт в заботе о пациентах, и я, знаете ли, отменная кухарка.
В комнату вошла Эвелин.
– Одну секунду, – сказала Руфи в трубку и прикрыла рукой микрофон. – Это Терри, медсестра из университетской клиники, она ухаживала за папой.
– Помню. Как у нее дела?
– Она ушла с работы и теперь интересуется, нельзя ли ей подать заявку на место управляющего гостиницей.
Эвелин забрала трубку.
– Терри, это Эвелин Коуч. Ваша заявка принята. Валяйте сюда.
Вопрос с управляющим был решен.
– Вот уж папа обрадуется, – сказала Руфи. – Терри ему нравилась. И потом, совсем не плохо иметь под рукой отставную медсестру, правда?
– Безусловно. Однако смотри, что получается: ты заведуешь кафе, Терри – гостиницей, Би берет под начало салон красоты, Альберта – кухню, Джесси Джин – церковь. Какой-то девичий город. Твой отец – единственный мужчина в малиннике.
– Я думаю, он будет доволен, – улыбнулась Руфи.
Гляньте, кого к нам принесло
В Алабаме часты внезапные грозы, и в разгар одной из них кто-то забарабанил в дверь кафе. Руфи изумилась, увидев на пороге насквозь промокшую Марту Ли Колдуэлл с чемоданом в руке.
– Прикатила в Алабаму, банджо нет, любовь прошла[18], – сказала она.
– Ох, Марта, входите! Что случилось? Как вы здесь оказались? Разве вы не переехали в пансионат?
Марта перешагнула порог.
– Я собиралась, но этот червяк Меррис заявил, что в листе ожидания моя очередь шестая. Представляешь? Я – в листе ожидания! Дескать, в данный момент мое финансовое положение для них неприемлемо. Ну, с этим мы еще разберемся! – Марта постаралась изобразить покорность. – Не найдется ли для меня уголок? Обещаю, я буду тише мыши.
– Боже мой, конечно! А Каролина знает? Наверное, она была бы только рада приютить вас.
Марта глянула искоса.
– А ты, что, не слышала?
– О чем?
– Она разводится.
– Что?!
– Да, вот так вот. Подробности она расскажет сама, а мне нужно прилечь. Я просто валюсь с ног.
Руфи, конечно, всю ночь не сомкнула глаз.
Телефонный звонок раздался спозаранку.
– Мама, Брайан меня бросил, он ушел к другой.
– Милая, как же так?
– Променял меня на стоматолога-гигиениста, представляешь?
– О господи.
– Я чуть не умерла от унижения. Все знакомые уже в курсе. Я не могу здесь оставаться.
– Бабушка знает, что Брайан съехал?
– Знает, но я не желаю с ней об этом говорить, она меня не поймет. Я хочу к тебе. Можно мы с Кэмерон приедем?
– Конечно, милая! И, пожалуйста, успокойся, ладно? Мы что-нибудь придумаем.
– Спасибо, мамочка! Даже не знаю, что бы я без тебя делала!
Разговор с дочерью расстроил и вместе с тем обнадежил. Впервые за все время Каролина сказала, что нуждается в матери. Это приятно. Жизнь, конечно, выкидывает коленца. Дочь и внучка перебираются в Полустанок! Может быть, насовсем, кто знает? Неподалеку открывается новая школа… Руфи притормозила свои мечтания. Однако все возможно.
Торжественное открытие
На торжественное открытие кафе приехали все. Ричард, сын Руфи, и его подруга Дотси не поленились прикатить из Орегона, о чем ни капли не пожалели, поскольку, оба вегетарианцы, до отвала наелись жареных зеленых помидоров. Прибыли Бад и Лоис в компании Билли и Джины Хорнбек. Из разных городов примчались многочисленные внуки преподобного Скроггинса и шерифа Грейди. Дженис Роджерс, популярная ведущая бирмингемского телевидения, сняла сюжет о кафе и взяла интервью у Бада. Заглянул мэр Бирмингема, он преподнес Эвелин памятную табличку и объявил, что отныне 28 июля станет Днем города Полустанка. О событии знали все машинисты, и потому каждый проходящий поезд давал приветственный гудок.
Бад и Лоис отобедали в кафе. После того как Бад умял целую тарелку жареных зеленых помидоров, из кухни выглянула Альберта Пиви:
– Ну как они вам, мистер Тредгуд?
Бад улыбнулся.
– Скажу одно, дорогая. Если б я уже не был женат, я бы тотчас сделал тебе предложение. Ничего вкуснее я не ел аж с 1949 года.
День этот он запомнил навсегда. Вся семья в сборе, Полустанок восстал из пепла и продолжает жить.
В здании бывшей почты открылась антикварная лавка под управлением новых деловых партнеров Марты Ли и Каролины, отдававших предпочтение великолепному восточному фарфору. По соседству с ними процветал салон красоты «Хлопотливая пчелка Би».
Что до Эвелин Коуч, она была безмерно счастлива. Как всегда, после начальной заминки ее очередная инвестиция окупилась стократно. Удача ей улыбалась, и она была рада вернуться в игру, затеяв строительство тридцати двухэтажных многоквартирных домов в районе, получившем название «Железнодорожный пятачок». Предполагалось, что квартиры раскупит молодежь, привлеченная первоклассным фитнес-центром с большим крытым бассейном и баром, предлагавшим свежие соки и кофе. Эвелин и сама подумывала перебраться в Полустанок. Дом ее был слишком велик для одного человека, а общество юных, как выяснилось, весьма молодило.
Не зря говорится, дело вовремя – не бремя. По воле случая вскоре после открытия кафе Бирмингем вдруг превратился в гастрономическую Мекку. После восторженной публикации в «Бирмингемских новостях» и большого телерепортажа кафе «Полустанок» в одночасье стало ультрамодным заведением, местом, где, по отзыву одного ресторанного эксперта, предлагали «восхитительные блюда из наисвежайших продуктов».