А Язон, рассуждая логически, пришел к тому же выводу. Зачем Солвицу хитрить, если оба они в его полной и безраздельной власти. В полной ли? В безраздельной ли? Вот об этом стоило подумать. Но только не сейчас, а позже, когда нервы успокоятся и информации будет побольше.
— Ну и что дальше? — мирно поинтересовался Язон.
— Для начала выйдем наружу. Мы прилетели. Остановка — конечная. Называется „Центр планеты Солвиц“. Действительно центр, геометрический. Отсюда начиналось строительство всего комплекса много тысяч лет назад.
Он уже стоял возле люка и чуть было не открыл его, но вдруг вспомнил что-то и предупредил:
— Вы же первый раз на хроноскафе летаете? Тогда приготовьтесь, пожалуйста, к не слишком приятным ощущениям.
„Не слишком приятные ощущения“ — это было мягко сказано. В проеме люка за стенками хрустальной сферы глазам Язона предстало зрелище, которое решительно не с чем было ассоциировать. Не только формы предметов (предметов ли?), но даже запахи, звуки и цвета не имели названий ни на одном из известных Язону наречий. Сразу закружилась голова, приступ тошноты пронзил тело от горла до низа живота, постепенно превращаясь в острую боль, пот лил градом, как вода с отжимаемой тряпки, и, наконец, потемнело в глазах.
„Ну вот и славно, — подумал Язон, — сейчас все кончится“.
Не тут-то было! Пришла отвратительная крупная дрожь, охватила целиком и не давала провалиться в беспамятство, словно его подвергли пытке многодневным бодрствованием и все прижимали и прижимали электроды к рукам и ногам. Сквозь желтовато-серый туман отчетливо различалось лишь одно: где верх, а где низ, и это было особенно противно. Хотелось вниз, лечь, упасть, но он точно знал: нельзя, и мука продолжалась. Неописуемый ужас.
Если вы когда-нибудь, проведя двое суток без еды и сна, выпивали бутылку коньяку, потом, разумеется, засыпали, а через полчаса вас будила внезапная тридцатикратная перегрузка из-за того, что нерадивый пилот совершал маневр одновременно с выходом в кривопространство в джамп-режиме,
— вот тогда вы сумеете хотя бы приблизительно представить себе ощущения Язона. Собственно, примерно так он и попытался позднее объяснить все это Мете, естественно, перенесшей хронопереход намного легче.
Язону было настолько плохо, что он даже не успел подумать о каких-либо опасностях или о злонамеренности Солвица. Зато об этом сразу подумала Мета, наблюдавшая страшный отсутствующий взгляд Язона, такой неуместный на фоне мирного, даже уютного пейзажа. Мета по-пиррянски быстро адаптировалась к новой обстановке, и все пять органов чувств посылали теперь в ее мозг лишь благоприятные сигналы. Но именно это и настораживало. Ладно, допустим, Язон просто еще не вышел из послеперегрузочного состояния, ведь он и от обычных ускорений в пространстве страдал всегда сильнее, чем Мета. Логически — вроде все так. А сердце переполняется тревогой: пусть на несколько секунд, но здесь, в чужом враждебном мире, она осталась одна — случайно ли это?
Однако доктор Солвиц предусмотрел и такую ситуацию.
Едва они все трое спрыгнули на подстриженную траву вокруг пруда или бассейна, обсаженного кустами вполне нормальных расцветок — от зеленого до оранжевого, — как он тут же протянул обоим пистолеты любимой пиррянской системы, знакомые Мете с самого детства. Скорострельность не оставляет шанса увернуться ни одному биологическому объекту, кобура пристегивается к предплечью, провод с нейродатчиком обеспечивает мгновенное срабатывание от мысленного приказа. Именно такие игрушки отняли у них совсем недавно люди здешнего Темучина. Что же это значит? Личное оружие возвращают пленнику, только когда отпускают на свободу. Значит, это и есть свобода?
Придя в себя, Язон хотел отказаться от нелепого в райском уголке пистолета, но из солидарности с любимой решил оставить на руке эту столь необходимую для пиррянина вещь — хотя бы как талисман. Психологический настрой значил теперь очень много не только для Меты, но и для него самого.
Язон осматривался внимательно и настороженно. Местечко-то, конечно, райское, но хорошо бы еще понять, как из него выбраться. Побег из Эдема. Интересная задача! Чтобы решить ее, безусловно, требовалось настроиться на предельно спокойную волну. Расслабиться требовалось.
„Что ж, попытаемся“, — сказал сам себе Язон, упорно гоня прочь назойливое воспоминание о только что пережитом кошмаре. Все окружающее радовало глаз. И надо было принять это как данность, а не искать подвоха. Надо было заключить перемирие с Солвицем — только тогда у них появится шанс уйти отсюда живыми.
— Доктор Солвиц, а можно вас величать как-нибудь попроще?
— Да, пожалуйста, Язон. Зовите хоть просто Тедди!
— Ну вот и славно, Тедди. Помнится, кто-то обещал нам налить еще по стаканчику.
— Было дело, — согласился Солвиц и, подняв руку, щелкнул пальцами, как богатый посетитель в ресторане.
Язон не удивился бы, если б по этому небрежному сигналу выпивка появилась прямо из воздуха. Но все оказалось несколько будничнее и проще. Однако — красивее.
С тихим свистом шагах в десяти от них приземлился цилиндр размером с телефонную будку, ярко-зеленый и словно подсвеченный изнутри, как бумажный фонарик. Бесшумно раскрылась овальная дверца, и наружу выпорхнула обворожительная и очень условно одетая девушка с точеной фигуркой. Руками она поддерживала чистый до зеркального блеска поднос из голубого металла, и тонкостенные пузатые фужеры, казалось, сами летели по воздуху, а темно-желтая жидкость в них точно остекленела — такой невесомой и профессионально точной была походка у этой удивительной официантки! Настоящая фея, разве что крылышек за спиной не хватает.
Мужчины приняли свои фужеры, учтиво поклонившись и откровенно пожирая фею глазами, а Мета, с презрением сжав губы и воинственно прищурившись, переводила взгляд с девушки на Язона и обратно на девушку.
— Терпеть не могу виски, — процедила она, практически не открывая рта. — Вина, пожалуйста.
Девушка упорхнула обратно и, несмотря на весьма расплывчатый характер сделанного заказа, удивительно быстро вернулась с высоким изящным бокалом на том же подносе. В его густо-фиолетовом содержимом, как звездочки в космической черноте, посверкивали огненные блестки. Вряд ли пиррянка могла знать, что это такое, зато Язон мгновенно вспомнил название легендарного напитка — альдебаранское крепкое с золотой крошкой. Едва ли не самое дорогое вино в Галактике. Цена этого и впрямь божественного по вкусу продукта с далекой Альфы Тельца IV сильно возрастала из-за сложности его хранения и транспортировки. Альдебаранское крепкое, не рискуя угробить изысканный букет и уникальный внешний вид, можно было разливать только в его родную упаковку — в прозрачные от долгого вымачивания в ключевой воде толстые кишки зверя лю-лю-грыха, а держать эти зловеще синеватые колбасы полагалось исключительно в подвешенном состоянии. Язону приходилось бывать на единственной обитаемой планете в системе Альфы Тельца, и все эти тонкости он знал не понаслышке.
Но сейчас Язон сам поразился ходу собственных мыслей. Где он, в конце концов? На отдыхе? На курорте? Вино, девушки, зеленая трава, бассейн с чистейшей водой, симпатичное маленькое бунгало вдалеке за деревьями, милые воспоминания юности… Резкий голос Меты вернул его к реальности:
— Доктор Солвиц!
Она категорически не собиралась называть врага уменьшительным именем Тедди. Она продолжала считать его врагом. И, быть может, справедливо?
— Доктор Солвиц, вы угощаете отменным вином, но, кажется, мы не для этого сюда прибыли.
— И для этого — тоже, Мета. Поймите меня правильно. Вы не должны торопиться — это первое. И второе: вам непременно следует отдохнуть.
„Ну прямо мысли читает, мерзавец! — мелькнуло в голове у Язона. — Я об отдыхе, и он об отдыхе“.
— Вы слишком переутомились и сейчас не сумеете воспринять всего должным образом.
„… должным образом“, — мысленно повторил Язон как бы автоматически, а потом неожиданно для самого себя задал вопрос из другой области:
— А это юное создание в зеленом пенале — тоже андроид?
— Да, разумеется, — охотно подхватил Солвиц предложенную тему. — Только гораздо более высокого класса, чем те, с кем вам приходилось общаться раньше. Она практически живой человек, только идеально управляемый. Мечта любого мужчины, — добавил он, гаденько улыбнувшись.
— Андрошка! Фу, какая мерзость, — поморщилась Мета. — Она вам погрузочно-разгрузочных роботов не рожает?
— Нет, — серьезно ответил Солвиц, — рожать она никого не сможет. Это исключено по замыслу.
— И много у вас таких? — продолжала нападать Мета, явно забыв, с кем имеет дело.
— Целый гарем, — то ли всерьез, то ли в шутку сообщил доктор Солвиц.
— Если, конечно, вам знакомо такое слово.
— Знакомо, — сердито буркнула Мета. — Я специально изучала книжки по истории полового вопроса.
— О! — воскликнул Солвиц. — Откуда такой интерес к прошлому? Да еще и к сексу. Не иначе, влияние Язона динАльта! Ведь в вашем мире вообще не существует понятия „семья“. Вы там все дети Пирра, не в смысле Керка, а в смысле планеты. Правильно?
— Да, но в связи с этим женщина на Пирре не становится вещью, принадлежащей мужчине.
— Безусловно! — подхватил Солвиц. — Как вы можете быть вещами друг друга, когда вы все принадлежите лишь одному хозяину — Ее Величеству Войне. Вы просто пушечное мясо и детей рожаете в тринадцать лет, чтобы они гибли в кровавых битвах. Нравственная вы моя!
Солвиц совершенно не обращал внимания на то, что вороненый ствол в руке Меты давно уже смотрит ему в лоб.
„Незаряженные пистолеты, что ли, подсунул?“ — предположил Язон, но на всякий случай взял пиррянку за руку и шепнул ласково:
— Мета, мы пришли разговаривать, а не стрелять.
— Но этот, по-моему, настоящий! — выкрикнула она. — Я чувствую: этот — наконец, человек, и я убью его!
— Не надо. Мета, — попросил Язон.
А Солвиц объяснил устало:
— Да поймите же вы наконец, я всякий раз был настоящим. У меня много тел. А может стать еще больше. Я меняю тела, как вы — одежду. Ну, порвете мне еще один пиджак — не беда, я починю его или надену новый. А до моего бессмертного интеллекта вам не добраться. Успокойтесь.