Вышла на широкую улицу, более оживленную. Здесь уже кареты катаются и повозки. Люди ходят по тротуару, вымощенному камнем. Дома посолиднее, в два, в три этажа, кирпич и кровля. Вдалеке виднеются верхушки серебряного дворца, где ночевала. Назад не хочется, лучше уж к Феликсу. Старика из запоя надо выводить, иначе королева отрубит ему хвост по самую голову. Вот только найти его особняк будет большой проблемой. Я даже не знаю, в какую сторону идти!
Вечереет. Разгораются факела, людей на улицах всё меньше. А я заблудилась окончательно. К кому ни подходила с вопросами, тут же прогоняли, чувствуя вонь. Оставалось только подождать, пока не выветрится. С этой мыслью свернула в подворотню, которая мне показалась довольно уютной. На улице тепло, можно примоститься где – нибудь на свежем воздухе и поспать. Утро вечера мудренее, как говорится в сказке. А здесь как раз такая и есть, правда страшная, темная, злая.
Только устроилась на кучке соломы, оставленной, словно для меня. Появились двое мужчин. Буквально возникло из ниоткуда, словно ждали в засаде.
– Ничейная? – Спросил высокий худощавый парень, не удосужившись даже поздороваться.
– Своя собственная, – буркнула в ответ. – Дворец герцога Феликса не знаете в какой стороне?
– Знаем, – съехидствовал второй, мелкий и толстый. – Все дворцы знаем.
– Я заплачу, если проводите, – обрадовалась, поднимаясь на ноги.
Вторая невидимка как раз оказалась кстати.
– Браслет у тебя хороший, – кивнул худощавый. – Приметили и с самого рынка за тобой идём. Давай его сюда.
– В волосах что – то блестит, и это тоже давай, – подхватил второй, демонстрируя дубину.
Понятно, грабители.
– А вы по тёмным местам не боитесь шастать, господа? – Произнесла с усмешкой.
Грабителей совсем не боюсь. Страх потерян, сама себе удивляюсь. Что мне людишки в сравнении с нечистью?
– Какие мы тебе господа? – Скривился толстый. – Господа не воруют, это у них воруют.
– Мы здесь каждый угол знаем, – ответил худощавый и стал приближаться. – Наше здесь всё, а ты чужая, отдавай ценное, тогда цела будешь.
Оскалилась и зашипела, встав в стойку, будто прыгать собираюсь на них. Сработало выше всяких ожиданий. Через пять секунд обоих ветром сдуло. Изображать вампира оказалось легче лёгкого.
Оставаться тут не решилась, дабы не дожидаться отряда карателей. Эти разбираться не будут. Мысль пришла верная – надо ночлег искать.
Вернувшись на более светлую улочку, наткнулась на дамочек. Долго соображать, кто это, не пришлось. Проститутки во всей своей красе встретили меня со скептическим настроем.
– Ой милая, как же от тебя несет!
– А ты на мордашку ничего.
– Шла бы ты отсюда…
– Это наша улица, брысь!
– Эй, подойди сюда, – раздался вдруг женский голос позади.
Женщина в балахоне напоминала кухарку. Мощные руки в боки, вид деловой. Пахнет мукой. Одарила меня неоднозначным взглядом, с ног до головы рассмотрела.
– Где ночуем? – Спросила тут же.
– Мне бы во дворец… – брякнула неуверенно.
– И мне, – раздались смешки от девок лёгкого поведения.
– Я бы тоже не отказалась с дворцовыми лордами покрутить, – захихикала ещё одна.
– У меня как – то барон был, вот же ленивая скотина! – Выпалила третья девица.
– Всё ясно, не местная, – махнула рукой кухарка и развернулась. – Пошли. А вы дуры, что раскудахтались?
– Да пошла ты, старая клуша! – Раздалось в ответ почти хором.
Двинулась за ней прямо в незнакомый дом. Скрипучие половицы, деревянный коридорчик, масляная лампа, столик убранный, чистота и порядок. Веет хозяйственным мылом и жженым маслом.
– Тебя как звать? – Спросила она, не оборачиваясь и двигаясь дальше.
– Джулия, – брякнула имя, под которым меня знает герцог и королева, мало ли…
– А я Мила. Вот сюда заходи, бери тазик с водой, вон там ковш, и давай отмывайся. Потом позовёшь, дам тебе платье.
Умылась, кое – как оттерла ноги и сандалии. Платье кухарка принесла более – менее приличное, бежевое, размер угадала. На обувь мою посмотрела с подозрением, но ничего не сказав, вышла.
– Родня – то есть? – Вопрос женщины застал врасплох, когда я показалась из коморки.
– Есть, но не тут, – ответила машинально. – Ну, в другом королевстве.
Уточнение пришлось кстати. Мила понимающе кивнула.
– Ты девушка крепкая, – констатировала повариха, глядя на мои обнаженные ноги от колен. – Молодая, смышленая. Красотой не обделена.
– Какая есть, – усмехнулась в ответ. – Но на панель идти морально не готова.
– Дам тебе приют, но с условием, – произнесла озадаченно, игнорируя мою грязную шутку.
– Каким же? – Мой вопрос логичен. Какое может быть условие за ночлег?
– Работать будешь. – Скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла женщина.
– Прибраться где – нибудь могу, посуду помыть тоже, но всё это утром, устала я.
– Спешишь куда? – Произнесла повариха разочарованно. – За ночлег не надо платить. Думала, кров тебе предложить. Да заработок.
– Надеюсь, не телом торговать?
– Трудом крестьянским, – укорила с ехидством. – Сама не приветствую сей срам. И ты не удумай. Иной ночью пропадают потаскухи безвестно.
Я задумалась. Даже во дворце королевы меня достали люди Виери. Достанут и у магистра все, кому не лень. Там искать и будут. А стоит ли торопиться в чьи – то лапы? Больше всего пугают эльфы со своим нездоровым рвением убить меня, даже не пообщавшись! А будут ли искать тут? Один из сотни непримечательных домов, тянувшихся по улице, куда я попала в полумраке.
Атмосфера здесь бодрая, женщина простая, совсем не напрягает. Работы не боюсь, наоборот – с удовольствием займусь делом, иначе просто с ума сойду от безделья. А заработок пригодится. Без денег придется тяжело.
– Хорошо, – согласилась.
– Вот и договорились, – обрадовалась кухарка. – В таверну отведу, там и покормим, а потом сразу наподхват. Ты подвернулась мне, как нельзя кстати. Часть оплаты будешь за ночлег отдавать, остальное себе на нужды. За платье с первой получки расплатишься.
– Таверну? – Ахнула.
– Да, да. Ой, а что это у тебя? Дорогущий какой браслет. Не украла ли где? Мне неприятности ни к чему.
– Нашла на кладбище, – решила солгать и вытащила из волос невидимку. – Вот и это там же.
– На каком это? – Ахнула женщина.
– Ливонском, – Ответила, вспомнив название.
От протянутой драгоценности у поварихи глазки заблестели.
– Может сменять у ростовщика на монеты? – Предложила та. – Себе небольшой процент оставлю. Иначе с таким богатством будешь внимание ворья привлекать. А уж если хозяева отыщутся, плетей отвесят, да в темницу бросят крысам на съеденье.
– Да, буду благодарна, вам Мила, – согласилась, не мешкая.
– Браслет дороже будет, серебро нынче в цене. Все лорды скупают, а народ бедный по крохам собирает, чтобы от кровососов хоть какая – то защита была. Давай и его.
– Нет, его оставлю, – ответила, думая, что нельзя весь капитал в одну корзину с яйцами…
У браслета хозяев внутри купола точно нет, я его с собой притащила. Значит, моя собственность.
– Как знаешь, – бросила недовольно женщина. – На ногу что ли перевесь, а то прирежут. Народ обнищал, да озлобился. Голод и страх толкает на любые проступки.
Повела Мила через чёрный ход во внутренний двор с масленой лампой в руках. Прошли несколько узких улочек и оказались на постоялом дворе. Судя по пяти лошадкам, привязанным на турникете с крытым верхом, это был именно он. Дальше раскинулся двухэтажный домина, широкий – преширокий, правда деревянный, и на вид, не такой уж и монументальный. Местами, где пристройки, немного покошенный. И довольно оживлённый, судя по шуму, доносящемуся из открытых окон, из которых ещё и рекой лился свет.
Двинулись к зданию. Но и десяти метров не успели пройти. Куча дров, что неподалеку уложена была, вдруг посыпалась, и через неё перевалился человек в лохмотьях с бутылкой в руках, перепугав меня до смерти.
– Достал уже, – Мила выдохнула с некоторым облегчением. Я тоже.
– Налей, бабка, – прохрипел мужик из полутьмы, пытаясь выкарабкаться из груды дров, при этом не выпуская бутылки.
– Когда ж ты уже подохнешь, – фыркнула повариха.
– Когда и все тогда, и я!
– Опять за свое, – укорила женщина на выдохе.
– Скоро купол наш падёт, и тогда твари несметными полчищами заполонят здесь каждый уголок! И вам всем уже бочки вина не понадобятся, жадные душонки!
– Я стражу позову! Не пугай новенькую, пустослов прокаженный!
– Смерть нам всем! – Воскликнул тот и споткнулся.
Дальше начал бормотать, уткнувшись в лошадиный помет. Руки у бедного ослабли, чтобы подняться сил не осталось. Ринулась помогать, но Мила остановила и дернула за собой.
С черного хода зашли и очутились на кухне. Свет в пару преломляется, что – то жарится, парится, бурлит, кипит. Мясо рубится, салаты шинкуются, посуда стучит. Ругань и спешка в воздухе витают.
Кухарка матерая к нам подошла вся в кровяных брызгах от мяса.
– Привела – таки помощницу, – усмехнулась криво.
– Да, Лида, забирай. Джулией зовут, девка крепкая.
– Такие и нужны. Имя аристократическое, аль присвоила?
– Назвали, – прогнусавила в ответ, вытирая пот со лба. Жарко тут, как в сауне. А от запахов просто воротит.
– Джулия, работа впервой? Вижу и сама по глазищам твоим выпученным.
Кивнула. Мила рассмеялась, хлопнула по плечу и сбежала тут же. Лида на меня глянула исподлобья строго.
– Руки крепкие, значит, вино будешь разносить, – бросила, тряся огромной грудью. – Простая работа для первого раза. Одна дуреха уже три кувшина разбила, чёрт бы её побрал. Тара осталась только крупная. А мужиков на разносе не держим, дабы имя доброй таверны не омрачить. «У кобыл на сеновале» – самая лучшая таверна в городе. Так что гордись работкой.
– «У кобыл на сеновале»?!
– Да, – кивнула с серьезным видом и продолжила, косясь уже по сторонам. – Сегодня полон зал, рыцарей разносортных тьма, да солдат вольных куча. Празднуют, что нечисть какую – то большую разбили. Давненько такого не было. Жрут, да давятся, но пока ещё не блюют. Три драки уж прошло, двери вышибли, два стола сломали, а ещё и полуночи нет. Чую, это только начало. Поэтому не попади под раздачу, когда стулья полетят. Всё, не стой, вот бери заготовленное! Где орут, туда и неси. Так! А ты куда схватила, овца недорезанная?! Жаркому ещё пять минут жариться! Назад ссыпай, курица общипанная