Но, похоже, королевской гвардии, что встречала меня в серебряных доспехах, были пусты мои рвения.
Все недовольные и дёрганные.
Купол играл синевой особенно ярко, будто на последнем издыхании. Тихая ночь на дворе со стрекотом сверчков добавляла волнующей романтики, и трепета… городской люд попрятался, как уже заведено. А гвардейцы тут на пустыре под светом тусклых масляных фонарей держат оборону.
Ладно ещё карету с шикарными узорами из золота, припряжённую двумя белоснежными кобылами, магическим светом от дворца отдаёт. Так бы вообще обкакаться можно: с трёх сторон улочки, откуда выглядывает темень кромешная. М – да, кажется, ещё двое суток назад такого не было. Похоже, запасы топлива в городе иссякли.
– Поторопитесь, леди Джулия, – буркнул недовольство главный отряда. На вид титулованный барон, как минимум. Весь такой важный. Видимо привык, что на них смотрят, как на спасителей.
Только зачем столько серебра переводить на доспехи одного? Можно полсотни солдат эффективно вооружить наконечниками из серебра и дать амуницию с серебряным напылением. Всяко лучше, чем один в поле воин.
С этими мыслями заскочила в карету. За мной следом забурились трое гвардейцев и нагло потеснили меня.
– Отвечаете головой, – раздался строгий рык главного, который уселся рядом с кучером, сильнее всех пошатнув кабину. Через окошко увидела, что пятый гвардеец пристроился на ступеньку позади. Короче, меня облепили со всех сторон! Щелчок кнута разрезал тишину, и карета неспешно тронулась, заскрипев колёсами.
Из окошка увидела, как с лоджии третьего этажа дворца мне машут все три фрейлины. На грустных лицах натянуты улыбки. Эх, девочки…
Ехали минут двадцать в полном напряжении. К счастью никто не напал. Интересно, что мешало забрать меня во дворец ещё днём, если королева так за меня трясётся.
Гвардейцы все извелись по дороге и перепотели. Несло от них, как от бомжей, я даже переживать начала, что на меня вонь перекинется. А они то в окошки глядят, то на грудь, то в окошки, то на грудь. Глазами поотбивала вначале, потом смирилась. Сама виновата – нечего так сиськи выкатывать.
Сама виновата, но как по – другому обратить внимание короля? Ведь не факт, что вообще подпустят к монарху. А уж тем более раскрыть рот не дадут без его заинтересованности.
У придворовой площади огромного королевского дворца карет не так много. А людей вообще нет. Через массивные въездные ворота пустили после предъявления мною свитка, о котором вспомнила уже в самый последний момент перед выходом.
С парадной стороны дворец я ещё не лицезрела, тем более после заката. Конусовидное здание этажей в десять смотрелось сверхсовременно, по сравнению с ним городские постройки казались трущобами. Свет бил из всех окон весьма разнопланово наряду с красивой подсветкой, что давала эффект новогодней ёлки всей архитектуре. Полукруглые ступени из мрамора пирамидой, белые колонны, мощный навес с барельефом по фасаду, всё это заставляло челюсть мою то и дело отпадать в конечное нижнее положение. Поднявшись по лестнице в сопровождении пятерых воинов примерно на этаж, я оказалась на площадке перед аркой. Под ней стояли стеной плотно закрытые встроенные трёхметровые двери, обшитые серебряными пластинами вдоль и поперёк весьма гармонично. Тут и всадник проскочит, и карета протиснется.
Губу я закатала обратно, ворота даже не шелохнулись передо мной. Маленькая дверка приоткрылась и высунувшийся гвардеец, узнав своих и приняв от меня свиток, пустил без вопросов.
Холл перерос в длинный зал с колоннами и светло – голубыми, разной длины висюльками на потолке, будто надо мной волнующееся море или облака.
Людей кроме гвардии здесь не было. Ни гостей, ни слуг. Только откуда – то сверху доносились отголоски вечеринки, и это успокаивало. А то мало ли, заманили, чтобы бросить в темницу, и нет никакого бала. Ладно свободы не видать, что готовилась так долго – вот что обидно!
Шагая за торопливым эскортом, поинтересовалась, тот ли это зал, где висела огромная картина с девушкой. Мне брякнули с ухмылкой, что это один из восьми залов дворца. И тот, где картина, сейчас закрыт по приказу Юлианы.
Дойдя до круговой лестницы из мрамора, шириной метра под три, стали подниматься по спирали. Вот тут – то гвардейцы и начали отставать. То ли доспехи тяжелые, то ли я слишком резвая. А может просто хотелось уже и самой поспешить.
Несколько раз останавливалась, дожидаясь сопровождающих и вопросительно зыркая на них, мол, что, ещё выше подниматься?
Так на самый верхний этаж и поднялись. По крайней мере, так мне казалось. На площадке две дюжины гвардейцев во все оружии нас встретили.
Сам глава гвардии, капитан Рудольф стоял впереди всех, и уже завидел нас, когда были на пролёт ниже. Тот самый, что спас меня на балконе тогда, тот самый, что был со мною слишком строг…
– Вы опоздали, – рыкнул капитан Рудольф на старшего эскорта. – Дальше я сам. Миледи? Ночи вам доброй, позвольте?
Мужчине с таким мужественным голосом и статью отказать было сложно.
– Добрый вечер сэр Рудольф, – прощебетала, подавая руку. – Не ругайте их, я вышла к экипажу на двадцать минут позже назначенного.
– Королеве скажете, мне всё равно, – бросил мужчина, взяв мою руку и зацепив под свою. – Сегодня я ваша пара, попробуйте сделать вид, что вам это приятно.
– Не нравится мне ваш настрой, – укорила капитана перед дверьми, что стали торжественно распахиваться с внезапно заливающей пространство музыкой и светом.
Стоило пересечь порог, глашатай объявил торжественно нас обоих по очереди, словно мы пара. Но всем было плевать, на нас мало кто обратил внимание.
Зал оказался огромен, как целый театр, круглый, с округлым стеклянным потолком, как у планетария, несмотря на то, что при подъёме сложилось ощущение, что тащат меня на верхушку узкой башни.
Столы, диваны, музыкальный оркестр и танцевальная площадка посередине – всё, как на балах заведено.
Гостей сотни. Некоторые на лоджиях гуляют, выход к которым с четырёх сторон через просторные арки.
Народ вырядился праздно, значит, я не прогадала. Господа в мундиры парадные да камзолы, дамы в пышные платья. Шик, блеск, живая музыка, светские беседы. Шутки, смех, лёгкий гам, хихиканья и сплетни шёпотом.
Люди сбились в кучки по интересам. Дамы с дамами, мужчины с мужчинами, мужчины с дамами. И просто толпы, облепившие кого – то. И среди всей этой броской роскоши и разноперости часто мелькают слуги и служанки в праздно сдержанной форме с подносами канопе и бокалами разного вина.
Где там король и королева ума не приложу, в этой неразберихе никого не рассмотреть.
Одно стало ясно сразу – здесь собралась вся элита королевства, а точнее города.
– От меня ни на шаг, – заявил Рудольф строго, хотя улыбался при этом открытой и счастливой улыбкой.
Я не ответила, продолжила рассматривать гостей и шагать в ногу с капитаном гвардии. Куда он вёл, мне было не так важно. Важнее то, что нас нагло рассматривали в ответ. И меня и капитана.
Рудольф всем важно кивал своей аккуратно выстриженной бородкой, и тащил меня дальше. Скорее всего, он уже здесь со всеми перездоровался, пока ждал меня. Но я – то ни с кем не знакома. И чувствовала на себе нередко надменные и даже прожигающие взгляды. Особенно женщин.
Рудольф был завидным женихом, фрейлины мне о нём все уши прочирикали. Вот и давились ядом змеюки, мол, что за выскочка с ним. Мужчины же смотрели на меня неоднозначно. Трудно было прочесть взгляды некоторых… но кое – какие меня даже пугали.
Лучше бы я оделась, как монашка!
Проведя меня сквозь толпу змей и маньяков, Рудольф завернул к арке и предложил выйти на лоджию.
Как по заказу для нас держали свободный уголок чуть в стороне от прогулочного балкона, что, похоже, обрамлял зал по замкнутому кругу. Туда и направились. Диван полукругом, столик, и вид с высоты птичьего полёта на пруд парка, где я впервые сцепилась с Адель и чуть не выхватила эльфийскую стрелу. Ветра через кованую оградку не дуло, но ощущение было шаткое.
– Присаживайтесь, – указал капитан на конкретное место и подозвал короткостриженого седобородого слугу.
Я кое – как справилась с подолом платья, укладывая края в стороны, чтобы не помять под собой, и, шелестя, присела послушно.
Рудольф с интересом наблюдал за моей бережностью к платью, но никак не прокомментировал.
Слуга предложил вина, но я попросила воды. Чувствовала себя неуютно и некомфортно. В воздухе веяло гадким напряжением вперемешку с дерьмом из сотни букетов парфюма. Несмотря на тёплый вечер, голые плечи покрылись гусиной кожей.
– Прошу прощения, – спохватился капитан, и резко сняв свой китель, накинул мне на плечи мягко и заботливо.
На душе потеплело на миг. Но всё мимолётно. Рудольф присел напротив и уставился карими глазами, прожигая похлеще высшего вампира. Кителя, скрывающего амуницию, уже не было, и на сбруе под обеими подмышками тонкими ручками в мою сторону красовались по пять серебряных метательных ножей.
– Что – то не так? – С опаской спросила я, чувствуя фибрами, как сгущаются тучи над причёской.
– Весьма возможно. Это вы мне скажите, – выдал капитан. Вроде спокойствие в его голосе, но ощущалась угроза.
– Я на допросе, сэр? – Не стала строить из себя дуру.
– Нет, что вы, – хмыкнул и принял два бокала с подноса, не отрывая от меня взгляда, и добавил с иронией: – допрос – это вотчина инквизиции, а я просто интересуюсь делами придворных господ за пределами двора.
Уловив явную угрозу быть брошенной под пытки, я на миг потеряла самообладание.
И если посудить, опасения его были не беспочвенны. Исчезла из дворца королевы, трое суток где – то шарахалась. Уверена, что ему уже передали, в каком виде утром меня нашла горничная Феликса…
В глазах моих, скорее всего, читалось некое разоблачение.
Рудольф явно чувствовал моё замешательство. И торжествовал, что вот – вот выведет на чистую воду. Но недолго.