— Нужен ключ.
— Ах да, конечно.
Она порылась в сумочке и подала мне небольшой ключ со старомодной бородкой. Не коснувшись моей руки ключ мягко спланировал вниз и завис в полуметре от земли.
— Господи Боже, да что же это такое. Ведь газ выходит!
Женщина в голубом платье явно не собиралась признавать факт своей смерти.
— Может быть, вы оставили где-то запасной, на всякий случай?
Понимая, что без меня ей не справиться, женщина кивнула в сторону большого горшка с петуниями. Я только насмешливо пожала плечами: с тем же успехом она могла оставить ключ на гвоздике около двери.
Газом пахло даже в коридоре. Мы одновременно рванули к узкой двери в кухню и прошли, не помешав друг другу. Более того, на какую-то долю секунды мы слились воедино. Отскочившая от меня женщина выглядела ошеломленной, а я, подавив неприятные ощущения, подошла к плите и до отказа завернула вентиль съемного газового баллона.
— Надо открыть все окна на первом этаже.
Она покорно кивнула и двинулась за мной, уже не пытаясь к чему-либо прикоснуться.
— Значит, большого барабума сегодня не будет? — Мы оглянулись и изумленно уставились на худощавого джентльмена в элегантном черном костюме. Он непринужденно устроился на подоконнике только что открытого мною окна. — Не могу сказать, что я разочарован. — Он легко и плавно переместился на пол и мягко прошелся по ковру. — Но, миссис Кларк, разве вы не хотите поскорее воссоединиться с вашим мужем?
Миссис Кларк выпрямилась во весть свой небольшой рост и гордо подняла подбородок:
— Я не спрашиваю, как вы попали в мой дом, мистер. Но хочу сказать, что впервые в жизни вижу джентльмена, который лазает в окна к порядочным женщинам. И, кстати, разве мы знакомы?
— Простите, я забыл представиться. — Похоже, его ничуть не проняло. — Алфредо Франсиско Хозе ди Паула Хуан де ла Сантисима Тринидад Руиз и Фернандес.
— Кто все эти люди? — Насмешливо протянула миссис Кларк.
— Но для вас, моя дорогая Эйбелин, просто Алфредо. — Джентльмен вежливо поклонился. — Надеюсь, теперь, когда мы с вами обрели новую жизнь, можно пренебречь церемониями. И вас, юная леди… — он с изяществом танцора повернулся ко мне, — я попросил бы о том же.
— Меня зовут Аделина Гарсия. Но для друзей — просто Лина.
— Прекрасно, Лина. Давненько я не болтал с живыми. Вы обладаете редким даром, моя милая, и я сочту за честь ввести вас в наше общество.
— Спасибо, Алфредо, с удовольствием познакомлюсь с вашими… эээ…
— Соседями, — подсказал Алфредо.
Странно, я не чувствовала испуга. Наоборот, меня охватило предчувствие чего-то нового и чудесного. Как в детстве накануне поездки в Диснейленд. Продолжая улыбаться, я перевела взгляд на Эйбелин. Она расширенными от ужаса глазами смотрела в спину Алфредо.
Словно почувствовав ее взгляд тот повернулся, и теперь моему взору предстала так напугавшая миссис Кларк картина: шелковый пиджак Алфредо был ровно посередине разрезан от воротника до самого низа, но сидел при этом идеально, совершенно не нарушая элегантного облика странного джентльмена.
— Так значит, вы умерли мистер Фернандес? — Прошептала она побелевшими губами.
— Совершенно верно, моя дорогая. В 1933 году. Был застрелен в собственном ресторане 1 ноября. Оно и к лучшему, скажу я вам. В любом случае, я не хотел бы пережить пятое декабря [4]. Вы еще что-то хотели спросить?
— Да, — она нерешительно теребила свою кожаную сумку. — Значит, я тоже умерла?
Алфредо широко улыбнулся, словно его любимое дитя без единой запинки выдало гимн Урагвая [5]:
— Совершенно верно. Очень рад, что мне не пришлось лично сообщать вам это пренеприятное известие.
Рука миссис Кларк выхватила из сумки и прижала к глазам белоснежный носовой платок:
— Но как же… мой муж… мои пирожные? Вся моя жизнь?
— Ну-ну, — Алфредо легонько похлопал ее по спине, — не убивайтесь так, дорогая. Ох, простите за каламбур, ведь вас уже убили. — Эйбелин зарыдала еще громче. — Просто посмотрите на ситуацию с другой стороны. — Заметив, что женщина увеличила интервал вздохов и прислушивается к его голосу, он продолжал: — Конечно, воссоединиться с мужем прямо сегодня… — он сделал вид, будто принюхивается, — … у вас не получится. — Правильно, запах газа уже совершенно выветрился из комнаты. — Но зато вы встретите давно умерших близких. Не поверите, но в нашем нынешнем состоянии даже поиск давно потерянных вещей не составляет проблемы. И еще…
Алфредо продолжал успокоительно журчать, не замечая, что миссис Кларк уже перестала плакать и смотрит на него со смесью восхищения и надежды:
— То есть, вы хотите сказать, — ее голос срывался от волнения, — что теперь я увижу моего дорогого Самуэля?
— Он тоже умер?
— О, Боже, да. Тридцать лет назад. Ему было всего пятнадцать, моему мальчику.
Слезы снова навернулись ей на глаза. Решительно перекрывая новый поток, Альфонсо уверенно заявил:
— Ну, конечно. Не вижу никаких проблем, особенно если он похоронен в Лобо-дель-Валле.
— Да, да, он здесь, — торопливо закивала женщина.
— А на каком кладбище?
— Грин-рэвин.
Альфонсо задумчиво нахмурил лоб:
— Сейчас там довольно редко хоронят, только на семейных участках. Конечно, это старое кладбище не закрыли для свободного посещения, как наш Роузхилл, но боюсь, вам прямая дорога на Нью Семетери.
— У нас нет семейного участка, — слезы все-таки потекли ручьем. — Мы с мужем не так богаты. Что же мне делать? Я тридцать лет утешала себя мыслью, что встречусь с Самуэлем в раю, а теперь, значит, и в рай мне не попасть?
— Да, в эту нелепую выдумку люди верят уже больше двух тысяч лет. — Обхватив собственный подбородок пальцами, Алфредо задумчиво рассматривал миссис Кларк. — Надо разузнать, возможно, в колумбарии Грин-рэвин еще остались свободные места.
— Ох, — Эйбелин покачала головой. — Муж не позволит меня сжечь. Он принципиальный противник огненного погребения. И такой упрямый, если уж что решил…
Ну вот, новый поток слез.
— Действительно глупо. — Согласился Алфредо. — Сам не могу понять, что люди находят в этой церемонии закапывания. Наверное, просто не берут на себя труда задуматься обо всех этих личинках и жучках… об этом неприятном зуде во всем теле. И как бледные корни растений тянутся к вам за последними каплями жизненных соков…
Теперь миссис Кларк начала зеленеть.
— О, Боже, только не это, — обессиленно выдохнула она. — Пусть меня сожгут. Пусть сожгут! Я хочу к моему мальчику!
— Довольно плакать, Эйбелин. — Преодолев последние условности, Алфредо шагнул к плачущей женщине и положил ее голову себе на грудь. Его рука равномерно поглаживала голубую ткань у нее между лопаток. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Лина нам поможет.
Надо же, вот и обо мне вспомнили. Оба призрака смотрели на меня: Эйбелин с надеждой, Алфредо оценивающе.
— Насколько я успел заметить, вы ведь не из слабонервных, юная леди?
Я пожала плечами. Действительно, в моей душе сейчас не оставалось места ничему, кроме сочувствия и печали. И вообще, как можно бояться привидений, таких милых, испуганных и растерянных?
— Моя бабушка говорила: зачем трепать собственные нервы, когда вокруг полно чужих?
— Очень рассудительная женщина, — одобрил Алфредо. — Я с ней еще не знаком?
— К счастью, нет. Она жива и здорова.
— Прекрасно. У вас разборчивый почерк?
Странный поворот беседы, но я снова сделала вид, что принимаю все происходящее как само собой разумеющееся:
— Вполне. Что нужно написать?
— Записку для мистера Кларка. Где вы храните перо, бумагу и чернила, Эйбелин.
Та бросилась к секретеру и по привычке потянулась к его выдвижной полке. Как и следовало ожидать, ничего не получилось. Я подошла ближе и помогла ей. Письменные принадлежности обнаружились в верхнем ящике, стул стоял рядом у стены.
— Так что писать? — Повторила я.
— Что-то убедительное. Чтобы мистер Кларк поверил, что записка продиктована его женой, и что это не чья-то злая шутка. Что бы вы хотели передать своему мужу, Эйбелин?
— Ну… — ее мозг лихорадочно заработал, — пусть на ужин разогреет мясную запеканку, она в гусятнице в холодильнике…
— Тааак, — брови Алфредо полезли на лоб, но его голос не лишился и доли доброжелательной заинтересованности. — Что еще?
— Все его рубашки я перестирала и погладила, но на синей нужно пришить пуговицу на манжете…
— Вы пишете, Лина? — Спросил Алфредо.
— Да. Диктуйте дальше.
— И пусть отнесет Минни Джексон «Пятьдесят оттенков серого». Я брала книгу всего на три дня. Она в кладовке за банками с земляничным вареньем.
Я подняла голову и, не сдержавшись хмыкнула. А смущенная Эйбелин пояснила:
— Что поделать, если мистер Кларк признает только серьезную литературу. Приходится как-то выворачиваться.
— А что это за «Пятьдесят оттенков»? — Заинтересовался Алфредо.
— Да так, — я решила выручить миссис Кларк, — был бы вообще чистой ванилью, если бы не пара эротических сцен. Короче, совсем не маркиз да Сад и далеко не фон Захер-Мазох.
— Я бы почитал, — протянул Алфредо. — С чтением у нас совсем беда, разве что в городской читальне из-за плеча студентов. Ничего интересного, одним словом. Если бы в «Иллюзионе» не крутили бы время от времени фильмы с Мэй Уэст и Амо Ингрэм[6] я бы, наверное, с ума сошел от тоски.
— Значит, джентльмены действительно предпочитают блондинок? — Сквозь печаль и сочувствие у меня начало просачиваться ехидство.
— Я бы попросил, юная леди, — с видом оскорбленного достоинства выпрямился Алфредо. — Джентльмены предпочитают толстых блондинок. Вы все записали?
Я склонила голову над листком бумаги, перечитывая ровные строчки. Что здесь могло быть такого важного? Ни «я люблю тебя», ни «прости, дорогой».