Восточный Харлем, я тебя люблю.
Глава 25
У Квентина все было в порядке. Предатель, он даже не расстроился, когда я сказала, что пару месяцев меня не будет:
— Значит, ты не будешь против, если Вуньефе пока поживет у нас?
Конечно, я не возражала. Даже рада была, что удалось пристроить друга в хорошие руки. Действительно, квартира сияла чистотой. На столе появились салфетки из вышитого льна, а в плетеной корзинке маленькие булочки. И лимонад в стеклянном кувшине в холодильнике. Не удержавшись, я сделала глоток прямо из горлышка. Вкусно.
Но самое главное, девушка замечательно пела, причем именно так, как нужно было Квентину — мягко и нежно, но со сдержанной страстью. И смотрела при этом только на Квена.
Гичи, единственный, кого я посвятила в планы возвращения земель койотов, благословил меня стопкой текилы, после чего беззастенчиво выставил из «Мескалито».
— Иди сторожи свои вложения. Нельзя допустить, чтобы парня прикончили, пока он не передаст землю нашим людям.
Вот вам и все сочувствие.
Джокер валялся в гостиной на белом кожаном диване. С ноутбуком на животе и с зубочисткой в углу рта. Довольный и сытый. Первый раз его таким видела.
— Ты быстро. — Его голос утратил привычный лед, просто звучал безразлично.
— У ребят все в порядке, они сейчас работают, так что решила не мешать.
— Выпить не хочешь? — Не отводя глаз от экрана, Вилд кивнул на бутылку на столике.
А почему бы и не выпить?
— Пожалуй.
Вот только я не ожидала, что мой босс встанет, чтобы принести мне чистый стакан. И сам нальет в него золотистой жидкости на два пальца. Я с сомнением оглядела эту более чем солидную порцию. Похоже, сегодня я буду спать сном младенца.
К ноуту Джокер больше не возвращался. Вытянувшись на диване во весь свой немалый рост и удобно пристроив голову на подлокотнике, он изредка прихлебывал свой виски и, кажется, вовсе забыл о моем присутствии.
Пользуясь установившимся молчанием, я разглядывала Вилда. Все-таки, реакция моего тела на его прикосновения обескураживала. Хотя, внешне он никогда не вызывал во мне отторжения. Сильное, хорошо натренированное тело. Здоровый чистый запах. Чистая кожа, шрамы не в счет, это ерунда.
Джокер всегда был красивым парнем, и за прошедшие десять лет хуже не стал. Даже наоборот… Так, хватит. Соберись, тряпка.
От длинный пальцев мой взгляд перекочевал к сильным запястьям. Надо будет все-таки нарисовать ему ловцов. Под манжетами рубашки их не заметят.
Сейчас короткие рукава майки открывали руки Вилда почти до плеч. Шрамы, шрамы, шрамы. Только теперь Джокер их не прятал. Возможно, раньше он скрывал один-единственный. Тот, что на шее. Вероятно, считал его постыдным. Что ж, я его понимала.
Плечи, широкие, почти как у Сидящего Быка. Но мышцы сухие, не разбухшие от бессмысленных упражнений со штангой. Поджарый, гибкий, стремительный — я видела, как легко он двигается, почти незаметно перетекая с места на место. Впрочем, пусть скажет спасибо своему волку. Джокеру достался действительно мощный зверь, уж я-то видела.
— И где ты их выкопала?
Похоже, босс решил поговорить. Ну что ж, я не против.
— С Квентином я познакомилась на выезде из Лобо-дель-Валле. Он остановил машину, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и сказал, что нам по дороге. Все равно, куда. Вот так нас стало двое.
Я сделала пробный глоток. Оу, отличный виски. А впрочем, чего я ожидала? Лицо Джокера было неподвижно, словно восковая маска.
— Деньги мы решили экономить, поэтому добравшись к вечеру до Санты-Клариты, сначала заглянули в несколько таверен. Меня взяли подработать на кухне, а Квентин бренчал на гитаре. У него неплохо получается, если заметил.
Я могла бы добавить, что через два дня хозяин таверны попробовал мой мясной пирог и повысил до шефа-кондитера. Правда, пришлось вставать в пять утра, зато за счет моих слоеных пирожков, которые не выспавшийся бармен продавал всем, проезжающим мимо на работу, дневная выручка увеличилась почти вдвое, а моя зарплата вчетверо.
— Мы прожили там две недели. А потом в той же таверне к нам подошел Хорхе. У него оказался приятный голос, и играл он тоже вполне прилично. — Но, самое главное, этот щуплый ягуарчик оказался прирожденным менеджером. — Вечером перед закрытием зала он обошел все столы и насобирал нам полную кепку чаевых. И нас стало трое.
Потом были Бейкерсфилд, Делано, Портервилл, Фреско. Странный, на первый взгляд выбор городов, хотя для меня более, чем логичный. Я повесила свою нефритовую бусину на ветровое стекло и ждала, в какую сторону она начнет раскачиваться. Безукоризненно точная, словно маятник Фуко, она безошибочно приводила нас в город и бар, где нас неизменно ждала удача.
— Это случилось в Модесто. Поздно вечером мы задержались в баре у папаши Санчеса. Расходиться не хотелось, так что решили расписать пульку. Четвертым взяли тощего парнишку в чарро[36]. Так нас стало четверо.
— Прямо-таки Десять шакалят[37] наоборот.
Лицо Джокера было видно мне только в профиль, но судя по чуть подрагивающему уголку рта, он ухмылялся.
— Ну, вроде того. Только мы остановились на цифре шесть. Это когда у нас закипел мотор, и мы кое-как добрались до Чико. Там мы получили зараз флейтиста, саксофониста, барабанщика, автора текстов и пианиста. И все в лице близнецов Пако и Педро. А теперь, возможно, к нам присоединится Вуньефе.
И может так случиться, что я покину лоспончосов и пойду дальше своей дорогой. То ли от этой мысли, то ли от выпитого виски стало грустно. Прижавшись щекой к подушке в чехле из дикого шелка, я рассеянно следила, как сначала появляется, а потом снова прячется за проплывающими по темному небу облаками надкушенный кусочек луны. Словно оперная дива вновь и вновь выходящая на поклон.
Потом она скрылась совсем, и сквозь вязкую дрему я услышала:
— Иди спать, Лина. Завтра будет тяжелый день.
В понедельник утром к нам вернулся прежний противный Вилд ван Хорн.
Сняв для разминки пару скальпов и нагрузив меня бесконечным списком поручений, он наконец соизволил поднять на меня взгляд от экрана своего ноутбука. То, что он увидел, ему явно не понравилось. Я тоже бросила взгляд на свое отражение в стеклянной створке шкафа с документами. Все как обычно — черные джинсы, белая рубашка.
— Покахонтас, у тебя есть платье?
— Конечно. — Каждая уважающая себя койотская девушка имела праздничное платье. — Замшевое с бахромой.
Джокер скривился:
— Как и ожидалось. Запиши: ланч сокращается до 15 минут. На 12.15 закажи офисный лимузин. Конечный пункт — 5-я авеню.
— Кто еще едет?
— Я и ты. Это все. Иди.
И я пошла.
За витриной «Valentuno» девушки-продавщицы казались сказочными принцессами. При ближайшем рассмотрении я, не торгуясь, сразу повысила их до королев. Прекрасных. Безупречных. Совершенных.
Единственной причиной, по которой они были любезны со мной, думаю, была стремительно перемещающаяся передо мной спина Вилда ван Хорна в шелковом пиджаке, купленном, кажется, из этом же магазине. Или в соседнем.
Эта скотина даже не дала себе труд поздороваться с двумя нимфами, метнувшимися к нам навстречу от прилавка. В том же стремительном темпе пройдя вдоль стоек с одеждой, он выдернул из шелковых рядов несколько вешалок и швырнул их мне в руки.
Я не позволила платьям упасть на пол только потому, что мне было ужасно неловко перед продавщицами за его грубость.
— Надевай и выходи в зал. — Он развернулся к девушкам. — Платье успеют подогнать по фигуре к шести часам?
Так. Стоп. Пора было брать этот цирк в свои руки. Не дав продавщицам времени открыть рот, а Джокеру опустить свою задницу на замшевый диван, я быстро сказала:
— Оставь кредитку и иди. Справимся без тебя.
Он окинул меня с ног до головы ленивым взглядом, означавшим «Смотрите, кто заговорил», но хамить почему-то не стал. Бросил черную пластиковую карточку на прилавок рядом с платежным терминалом и, не прощаясь, исчез за зеркальной дверью.
Девушки посмотрели на меня с немым восхищением.
Итак, судя по отобранным Джокером образцам, мне требовалось подобрать коктейльное платье с закрытой спиной и не очень глубоким декольте. Хорошо, в этом наши желания совпадали. С цветом я определиться не смогла: то что сейчас висело на плечиках передо мной представляло почти все цвета радуги. Нет, только не оранжевый, и не красный. Господи, и не желтый!
Я неуверенно потянулась к фиолетовому с атласным лифом и многослойной шифоновой юбкой. Кажется, это был очередной костюм горничной, просто бессовестно дорогой. Указанная на ценнике цифра заставила на секунду зажмуриться от ужаса.
Застегнув молнию на спине до половины, я испуганным сусликом выглянула из-за дверцы примерочной кабинки.
— Барышни, как вам это? Что-то я не уверена.
Меня заставили пару раз повернуться перед зеркалом, сменить туфли на пыточные колодки с десятисантиметровым каблуком и, наконец, выдали заключение:
— Нам нужен маэстро.
Маэстро оказался невероятно изящным и до изумления хрупким человечком, который маленьким ураганом ворвался в торговый зал, и несколько мгновений рассматривал меня под аккомпанемент воркования возвышающейся над ним продавщицы:
— Новая коллекция… карибская ночь… Артемис…
Задумчиво постучав себя указательным пальцем по кончику носа, маэстро согласился:
— Пожалуй, стоит попробовать. И вызовите куафёра.
Куафёр оказался всего-навсего парикмахером. Просто очень дорогим, подозреваю. И стремительным, как кобра в броске.
Всего-навсего через сорок минут я, слегка контуженная, но вполне живая, вывалилась из магазина с прозрачной пластиковой косметичкой в сумке и подробнейшей инструкцией, как завершить макияж и поправить прическу, если такая необходимость возникнет.