Я с интересом просмотрел снимки, сделанные нанятым мной детективом. Генри Говард не был рядом с моей матерью, когда она умирала, и не держал ее за руку в ее последнюю минуту. Однако, судя по зеленоватому цвету его лица, он все же не прохлаждался на Гавайях. Внутренний голос подсказывал, что Генри пытался подсчитать, сколько у него останется активов после оглашения завещания. Мог бы просто спросить у меня. Нисколько.
Я откинулся на спинку стула и блаженно ухмыльнулся. Два-три дня, в худшем случае неделя — и я закончу все дела. Долги будут выплачены, грехи отпущены, и я смогу вплотную заняться Линой. Женюсь, если понадобится, чтобы застолбить ее за собой, чтобы избавиться от вечного страха, что она может исчезнуть в любую минуту. И сделаю ей ребенка. Это дело, кстати, можно и не откладывать.
Размяться как следует в тренажерном зале не получилось, все-таки ребра напоминали о вчерашнем. Зато проснулся волчий аппетит. Я вернулся на кухню и — сюрприз, сюрприз. За столом уже сидели все трое пьяниц, а Лина — МОЯ ЛИНА! — кормила их яичницей. И жареным беконом. И еще чем-то, судя по запаху, очень вкусным.
Она повернулась на звук мох шагов и окинула критическим взглядом с ног до головы:
— Вам с Робом идут распухшие носы. Всегда так ходите.
Робу, как и мне, смеяться явно было больно.
— Извини, милая, так уж получилось, — пробормотал я, целуя ее в губы.
Заодно выразительно посмотрел на друзей. Все поняли? Вид у них был донельзя понятливый.
— Что сначала, — спросила Лина, — лечиться или есть?
— Лечиться, — Я взял ее за руку, повел по лестнице на второй этаж, затем по коридору к двери с бронзовой ручкой, через порог и сел на край кровати. Поставил ее между колен. — Лечи.
Лина, мягко обхватив мое лицо ладонями, наклонилась и поцеловала сначала синяк на скуле, затем кончик носа. Я ухватил ее за талию и живо опрокинул на спину. Раздеть ее полностью не хватило терпения. Скользнул ладонью под длинную юбку, стянул трусики и навис над ней, опираясь лишь на локти по обе стороны от ее лица. Мой член, как щенок, уже скулил возле ее дверцы…
— Презерватив, — сказала Лина.
Бля!
Глава 35
Оставшиеся до оглашения завещания дни я работал как проклятый. Гичи и Сидящий Бык оказались ребятами некапризными и лишних вопросов не задавали. Быстро подписали документы о передаче земли и свалили в бар на окраине обмывать неожиданное приобретение.
Гичи собирался начать перевозить своих людей в Йосемити, как только решит вопрос с кредитами на строительство поселка, а вот Сидящему Быку еще предстояло подождать. Зато его жена сразу развила бурную деятельность — день и ночь моталась по горам, оценивая состояние лесов и уже торговалась с питомниками по обе стороны Сьерра-Невады, выбивая лучшие цены на саженцы секвойи.
Своим мужем, кстати, она командовала, как сержант новобранцем. Даже удивительно было видеть, с какой покорностью этот звероватый с виду мужик слушается свою птичку-жену. Кажется, Лина получала от этого зрелища особое удовольствие. Черт, если меня ждет та же участь, то спасибо, что хоть предупредили.
Выезжая в город, я старался брать Лину с собой. Не скажу, что ее очень радовали эти поездки, зато я в полной мере наслаждался вытянувшимися лицами гламурной публики, когда мы с ней — богатый белый мудак в шелковом костюме и маленькая скво в джинсах и куртке с бахромой — заваливались в какой-нибудь из ресторанов на набережной.
Правда, к нотариусу я ее не повез. Знал, что эта идея ей не понравится. Поэтому последний из подписанных мной документов был засвидетельствован Робом, Диком и Нортом, запечатан в конверт и оставлен на хранение в том же кабинете, где и был заверен. Лина получит свою копию в свое время. Если это время придет.
За последние десять лет это были самые счастливые дни моей жизни. Да что там десять лет, вообще за всю жизнь. Меня даже не раздражали мелкие пакости, которыми Лина испытывала границы моего терпения. Для нее оно было безгранично.
Она поцарапала мой Рендж Ровер, когда выгоняла его из гаража. Ну и хрен с ним. Пролила шоколад на клавиатуру ноута. Да на здоровье. Зато кровать мы сломали вместе, и за это несли солидарную ответственность.
Лина сказала, что моя мать уже обрела покой, так что поминальная служба и недолгое прощание на Роузхилл не лишили меня душевного равновесия. Самым большим моим огорчением стал ее отказ быть рядом со мной в течении этой половины дня.
В церкви наши глаза встретились, но ни один из нас не улыбнулся. Она едва заметно кивнула и прошла к одной из задних скамей, где сидели ее койоты. Жаль. Я был бы не против, если бы она села рядом со мной и переплела свои пальцы с моими. Если бы она внезапно стала вести себя, как моя девушка.
Остальные гости явились на похороны, облаченные в карибский загар, наряды от ведущих дизайнеров и фальшивое сочувствие.
— Мы сожалеем о вашей потере, мистер ван Хорн, — говорили они, потому что в таких случаях надо было что-то сказать.
— Спасибо, признателен за внимание, — отвечал я по той же причине.
Хили со своими подружками из загородного клуба ревниво косились на девушек из Фриско, оценивая стоимость их сумочек и туфель. И те и другие выглядели дешевками. Все, что можно купить за деньги — любые деньги — теперь было в моих глазах дешевкой.
Интриги добавил мой отчим, явившийся на похороны с тем самым парнем из «Редиссона». Судя по тому, как поглядывала на него Хили, она уже успела забить местечко под возможным наследником империи ван Хорнов. Ну что ж, приятного ей герпеса.
Генри уже представлял парня всем, как своего сына, так что народ, быстро сложив два и два, явно смутился. Однако, надо отдать им должное: не определившись с наследниками, опытные крысы решили подождать с выражением лояльности и сосредоточились на скорби.
Тем не менее, занимая места в заде суда, они едва сдерживали нетерпение. Лина снова сидела в заднем ряду, а я тихо бесился, что не могу видеть ее лица.
С последней волей матери все было ясно: ее личное имущество, а именно недвижимость в Лос Анхелосе и доставшиеся от бабушки деньги переходили мне. О Генри Говарде не вспомнили ни разу. Но после ее смерти отчим терял права опеки над семейным имуществом ван Хорнов, поэтому пришло время сдуть пыль с завещания моего деда. И вот это уже было интересно.
Верфи во Фриско, шахты и серебряные рудники в Сьерра-Неваде, инвестиционные фонды, банки на обоих побережьях, нефтедобывающая компания, двести лет назад ставшая фундаментом благосостояния ван Хорнов — здесь никаких мин замедленного действия не обнаружилось. Во всех этих предприятиях работали мои наблюдатели, и я сумел обеспечить регулярный аудит, так что давно лишил Генри возможности стянуть у меня хоть пятак.
Империя не подлежала разделу и должна была вся, до последнего крейцера достаться одному-единственному наследнику.
Зато масштабы финансового могущества ван Хорнов порядком впечатлили публику, так что к концу второй страницы завещания в зале стоял тихий гул взволнованных голосов. Я скосил глаза в сторону и злобно ухмыльнулся. Генри сидел с остекленевшими глазами, больше похожий на жертву таксидермиста, чем на живого человека. Его ублюдок медленно сжимал и разжимал кулаки, а Хили рядом с ним то и дело вытирала о платье потные ладони.
Нотариус отложил в сторону завещание и достал из папки еще один конверт. Все рты захлопнулись, как по команде. Вот он — момент истины. От звука рвущейся бумаги по спине пробежал холодок. Старый юрист, беззвучно шевеля губами, прочел текст, а затем бросил поверх очков взгляд, явно говорящий, что всех присутствующих ждет незабываемое шоу.
Я тоже ждал.
Генри Говарду не сойдет с рук убийство моего отца.
Генри Говард выйдет из этого зала босой и голый.
Генри Говард узнает, что справедливость еще жива на этом свете.
Я выпрямился и с вызовом уставился на моего врага.
— Дополнение к завещанию от…
Восемнадцать лет назад. Иногда мне казалось, что подслушанный когда-то в библиотеке разговор был всего лишь сном. Сейчас меня должны были разбудить окончательно.
— … предусматривает возможность оспорить право наследования по линии крови лицами, состоящими в родстве через усыновление и брак. Таковые лица, если найдутся, должны заявить свои права в день оглашения до захода солнца.
Смешно сказать, все, до единой головы, повернулись в сторону окна. Солнце стояло в зените.
В полной тишине мужчина, сидевший по правую руку от моего отчима, встал со своего стула, поднял правую руку и уверенно и громко произнес:
— Я, Норман Говард, законный сын Генри Говарда, заявляю свои права на имущество, указанное в завещании Вилда ван Хорна-старшего. Я готов отстаивать свои права в присутствии свидетелей в то время и в том месте, которое будет назначено свидетелями обеих сторон.
Бля, чувак реально выглядел таким суровым, словно террорист, собирающийся перестрелять всех заложников, включая котят и щенков
Я опустил голову, чтобы никто не увидел моего лица и сглотнул кислый комок гнева. Дед никогда не любил меня, и все же я не ожидал, что так больно будет получить последнее тому подтверждение.
Вот и закончилась моя миссия, думала я, стоя на зеленой траве Роузхилл рядом с Гичи и Гаечкой, женой Сидящего Быка. Она оказалась милой женщиной, доброй и чуткой, и, по моим наблюдениям, была счастлива в браке с Сидящим Быком.
Он выглядел немного смущенным, когда знакомил нас, зато Гаечка, пожимая мне руку, улыбалась открытой широкой улыбкой:
— Скоро наши кумушки насплетничают тебе, что я сама женила этого парня, — она легонько толкнула мужа плечом, — на себе. Сразу говорю, так оно и было.
— Жаль, что это не случилось раньше, — совершенно искренне ответила я, а Сидящий Бык покраснел, как задница павиана.
В общем, он понял, что я имела ввиду.
— Судя по количеству золотоискательниц в Лобо-дель-Валле открыли новый Эльдорадо.