И вот, только на третий день, отоспавшись после проведённой в карауле второй половины ночи, я наконец смог выбраться в город по своим делам. Где тут базар, нашёл довольно быстро. Городишко маленький, и главный центр его жизни можно было вычислить по доносящемуся негромкому гулу людских голосов, криков животных и топота ног.
Пошляться по базарам, рынкам, барахолкам всегда было одним из любимых моих развлечений. Тут тебе и вызывающие слюноотделение запахи свежего хлеба, и острый аромат солений и маринадов, рыбы, копчёного мяса, сыров, и вдруг тебя накрывает запах пряностей, свежей клубники или яблок. Нос так и дёргается вслед каждому дуновению ветерка, а глаза разбегаются при виде ярких цветов и чудных натюрмортов, составленных из фруктов и овощей, тщательно отобранных и выставленных напоказ с самой лучшей своей стороны. Забавные безделушки, антикварное старьё, полезные, а иногда и странные предметы, о существовании которых ты и не подозревал до тех пор, пока не увидел. Или тряпочный ряд, где на дистанции десятка шагов можно оглохнуть от самый удивительных и непредсказуемых писков моды, доносящихся из далёких китайских, вьетнамских и турецких мастерских. Но главное — это целая портретная галерея характерных лиц и фигур, иногда величественных, иногда карикатурных, уродливых и прекрасных… Хочешь понять город, страну, мир, время — иди на базар. Именно тут сконцентрированы почти все образы и персонажи, характерные для изучаемого тобой объекта.
Ещё там, у нас, мальчишкой, я любил шляться по рынку, расположенному в конце моей улицы и, рассматривая людей, придумывать им судьбы и биографии. Как потом мне сказал психолог в отряде, очень полезное занятие, помогает обострить наблюдательность и научиться лучше понимать людей.
Вот и тут, к примеру. Вон тот вот мужик, яростно торгующийся из-за пучка каких-то овощей — явно работяга, чуть сутулая спина и характерные ладони рук, изуродованные… Хотя, что это за штамп такой дурацкий — «изуродованные»? У работяг очень красивые, я бы даже сказал, харизматичные руки, умелые и подвижные. У меня они вызывают ассоциацию с танками и другой боевой техникой. Каждый изгиб, выступ, каждая неровность на них — не плод дизайнерских изысков изнеженных офисных «творцов», а суровая необходимость, обусловленная спецификой применения в бою или работе. Ну а мозоли — как блоки динамической защиты поверх танковой брони — добавляют ладоням солидности и загадочности. Так что ладони не «изуродованные», а украшенные постоянным трудом. Одежда не богатая, без особых изысков, но опрятная, достаточно чистая, а единственная заплатка поставлена так умело, что её почти и не видно. Значит, мужик семейный. В семье царит лад и понимание, наверное много детей. Хотя, конечно, возможно, что он с утра до ночи лупит свою жену, чтобы она его этак обихаживала. Но нет, лицо у мужика хоть и суровое, но доброе, даже когда он яростно трясёт пучком то ли редиски, то ли репы перед физиономией продавца, так что я голосую за лад в семье и кучу довольных детишек.
А вон старушка пирожками торгует. Мир тут суровый, про пенсии ещё не слыхали, так что, вероятно, торговать бабке, пока ноги ходят, а как перестанут ходить — помирать с голода. Хотя вроде бы особо несчастной бабка не выглядит. Да и судя по количеству и разнообразию товара, пирожки, вероятно, печёт не сама, а есть у неё дочки, невестки и целый выводок внучек, корпящих день-деньской возле жаркой печи среди россыпей муки, квашни с тестом и мисок-тазиков с начинкой. Ну а бабке предоставлена самая почётная и непыльная работа. Сидеть целый день у лотка, продавая товар, да перетирая с соседкам и подругами городские сплетни. Обеспеченная и сытая, а главное, осмысленная старость, наполненная чувством востребованности и собственной полезности. Такую ни один пенсионный фонд гарантировать не сможет.
М-да. А вон той парочке, сразу видно, в жизни не повезло. Старик со старухой. Не то чтобы нищие, но где-то очень рядом. Копаются в груде выброшенных подгнивших овощей, выбирая то, что ещё можно употребить в пищу. Дети — может, бог не послал, а может, забрал раньше времени. Вот и приходиться доживать век в печали и нищете.
Ну а вон того персонажа узнаешь в любом наряде. Будь то официальный мундир, демократичный костюм с галстуком или как у этого, расшитый кружевами камзол. Чиновник! Весь из себя важный и переполненный чувством собственной значимости. Смотрит на окружающих с этакой усталой брезгливостью, словно говоря: «Как же вы все, убогие смертные людишки, надоели своими мелкими и ничтожными просьбишками и суетными заботами мне, блюстителю государственных интересов и вершителю человеческих судеб». Да, перед такими персонажами бессильны времена и эпохи — они вечны!
А вон-вон, за прилавком, ну точно как у нас на рынке — типичный кавказец, торгует овощами-фруктами. Пусть этот и блондин с чуть раскосыми глазами, но до чего же узнаваемый типаж. Этот не просто стоит за прилавком и продаёт свой товар. Нет, он живёт на базаре. Тут его стихия, естественная среда обитания. Тут он гоняет чаи с другими приятелями-торговцами, ведёт с ними солидные беседы или играет в нарды. Источая радушие и счастье, здоровается с постоянными клиентами, подмигивает вдовушкам, картинно-почтительно уважает стариков. Он ест в местных харчевнях и перекусывает купленными у старушки пирожками. Ведёт светские беседы и деловые переговоры, перебирает-раскладывает товар, медитирует-дремлет, усевшись в тени навеса своей лавки. Но что бы он ни делал, он всегда бдителен и настороже и, стоит только потенциальному покупателю приблизиться к зоне его ответственности, пикирует на него стремительным коршуном, и начинается: «Брат, земляк, ты у меня сегодня первый покупатель, даю скидку. Такого товары ты нигде больнее не увидишь. Мамой клянусь!»
А вот… Хм… А вот, кстати, и вполне себе симпатичная девица. Рыженькая, как я люблю. Судя по простоватой мордашке, университетов не заканчивала, да и три класса едва ли осилила. Но надо отдать должное, мордаша приятная, да и всё остальное при ней, фигурка аппетитная, хотя ножек и не видно под длинным цветастым платьем. Что же ты, ласточка моя, бродишь тут одна-одинёшенька? Отбилась ли от стайки таких же милых смешливых подружек? Или тихонько слиняла от строгой мамаши, ибо было у тебя предчувствие, что сегодня к тебе подкатит бравый пришелец из иного мира, весь из себя таинственный и прекрасный?
— Что за дивный ангел спустился с небес в этот забытый уголок мира? — фраза, вроде, составлена вполне грамотно, хотя, конечно, недостаточное знание языка не позволило мне придумать что-нибудь более куртуазное. Но это фигня, бравая выправка и мужественный вид, в сочетании с завлекательной улыбочкой и лучащимися сексуальностью глазами легко компенсируют не слишком хорошее владение языком. Провинциалочка не сможет устоять перед такой бездной обаяния.
— Мама! Мама! Этот грязный дикарь обозвал меня нежитью, вылезшей из-за кромки. Чего он дразнится?!
— Ах же ты сволочь немытая. Стоит тут, глазами своими бесстыжими лупает, да приличных девиц непотребными словами поносит! Понаедут тут всякие. Катись в свои леса, пенёк чащобный… Не слушай его, девонька моя, ты у меня самая наипервейшая раскрасавица.
…М-да. Кажется, облом. Пора произвести срочную ретираду, пока народ, привлечённый криками внезапно появившейся мегеры, не начал меня бить.
Да, неловко как-то получилось. Видать, что-то я не то девице сказал, а может, нарушил какое-нибудь правило местного этикета, о котором нам наши лекторы забыли поведать.
Ну да ничего. Зато сей конфуз вывел меня из созерцательного состояния в состояние деловой активности. Итак, что у нас там первое по списку, продать проволоку? Зашёл в рекомендованную ювелирную лавку и худо-бедно объяснил, чего мне надо. Хитромордый дядечка с рожей и комплекцией не столько ювелира, сколько ярмарочного борца долго мял её в руках, взвешивал, пробовал на зуб и даже капал какой-то химией. Потом озвучил цену… Надо сказать, раза в три меньше той, что называл Мыш. Так что я это предложение гневно отверг и потребовал своё богатство назад. Мужик посмотрел на меня несколько удивлённо, однако проволоку не отдал, но чуток надбавил цену, попутно объяснив, что серебро грязное, сама проволока неровная, а я — сволочь неблагодарная. Я продолжил настаивать на своём, и… В общем, спустя полчаса я вышел из лавки, сжимая в руках новый кошелёк, забитый монетками. Правда, ту сумму, о которой говорил мне Мыш, так и не удалось выторговать. Я поднял цену всего лишь вдвое. Но… Мыш ведь тоже не знает всей коньюктуры рынка, да и чисто приврать мог, чтобы я у него аванс не требовал, так что…
Впрочем, хватит об этом думать. Упущенного уже не вернёшь. Теперь — одежда! Хотя нет. Первыми, пожалуй, будут седельные сумки, которые мне настоятельно порекомендовал купить мой босс. Рюкзак или хотя бы ранец, наверное, были бы поудобнее и привычнее, но с другой стороны, сумки можно перекинуть через седло, а можно и через плечо повесить. Скажете, будет перетягивать на одну сторону? Так на другом плече мушкет висит. Зато в случае заварушки легко сбросить ношу на землю и приступить к стрельбе.
М-да… В кои-то веки подвернулся повод сказать доброе слово о преимуществах торговли в двадцать первом веке. Как же там всё просто и хорошо. Пришёл, выбрал, заплатил, ушёл. А тут… Нет, я, конечно, слышал, что в средневековье везде было принято торговаться. Об этом и в книжках написано, да и Офелия эта немало про торговлю рассказывала. Только вот забыла она упомянуть, как же много времени на это уходит. И как хреново торговаться, не зная языка. Ну да ничего, такая мелочь не сможет помешать российскому спецназовцу выполнить поставленную задачу. Ещё там, в отряде, отбирая кандидатов в путешественники по параллельным мирам, нам дали задание объясниться с собеседником посредством жестов и мимики. А потом мы неоднократно отшлифовывали эти навыки и умения, так что как-нибудь разберусь и сейчас.
Эх, если бы ещё не эта жаба проклятая… То, что мне нравится, для неё, видите ли, слишком дорого. А то, что подходит ей, это просто барахло одноразовое, такое покупать — проще сразу деньги выбросить. А как же ещё раздражает, что нет возможности сначала прикинуть стоимость всего списка покупок и рассчитать сумму, которую можно потратить на ту или иную вещь. Ведь за каждую дрянь потом предстоит торговаться отдельно, и во что тебе всё это обойдётся — тёмный лес.