Что у нас дальше, — Оу Лоодииг достал из ящика стола простенькую бронзовую шкатулку и откинул крышку. — Непонятные цилиндрики, ещё менее понятные пули и нож… Всё очень странное. Приглашённые ювелиры осматривали цилиндрики и только руками разводили — настолько тонкая работа никак не соответствует стоимости пошедших на неё материалов, а назначение — вообще загадка. Нет, одну-две подобные вещицы они вполне бы могли повторить, хотя, по их утверждениям, создать трубки со столь тонкими стенками и без единого шва — невероятно сложная работа. Но вот добиться такого же однообразия, особенно при нанесении загадочных надписей на донышки этих непонятных штуковин, почти невозможно… Все одиннадцать цилиндриков — словно одиннадцать оттисков одной печати, как такое может быть? Да и пули… Сколько может стоить сделать подобную пулю? Отлить медную оболочку, очистить от потёков, отшлифовать и залить свинцом… И всё для того, чтобы выпалить потом куда-то в направлении врага. Ведь известное дело, что если из десятка пуль, выпущенных на поле боя, попадает хоть одна — это уже невероятная удача. Может, они более точные? Ведь как уверяет штатный оружейник, вот эти вот царапинки на пулях, хорошо видные под увеличительным стеклом, вполне могут быть следами нарезов, какие делают в стволах новомодных штуцеров. Однако владельцам штуцеров приходится немало потрудиться, что бы забить в ствол мягкую свинцовую пулю, а тут — медь. Да и, судя по донесениям оу Наугхо, часть пуль была выковыряна на месте бойни из стволов деревьев. А сколько ещё просто улетело в степь? Учитывая стоимость работы, один-два залпа — и прощай, заработок искусного мастерового за пару месяцев, а то и полгода! Дешевле отливать пули из золота.
Пули и цилиндрики, кстати, как-то связанны. Это подтверждают все эксперты, которым дали изучить эти предметы. Вполне возможно, что это своего рода связка, вроде пенальчика-газыря с зарядом пороха, или верченого из бумаги патрона, куда, помимо пороха, входит и пуля, а сама бумага используется вместо пыжа. Некоторые богатые охотники любят вертеть такие перед выездом в поле, да и в некоторых армиях, по слухам, проводят эксперименты с подобным видом боеприпаса. Но как пользоваться этими медными цилиндриками? И зачем, воспользовавшись один раз, выбрасывать такие недешёвые вещи на землю? А ведь это не случайно. Оу Наугхо исследовал два места боя, где «Стрелок» применял своё таинственное оружие. И везде находил подобные цилиндрики и пули… Загадка!
Ножик, тоже странный, и чем-то неуловимо похож на пули и цилиндрики. В первую очередь, вероятно, похож своей бессмысленностью. Явная игрушка, роскошь, забава пресыщенного франта. Ведь для практического использования он бесполезен. Лезвие слишком короткое даже чтобы отрезать кусок хлеба. А пилочки и ножницы сгодятся только разве что для ухода за ногтями. И ещё куча предметов абсолютно непонятного назначения, вроде штырька, заточенного непонятным крестом, или прихотливо изогнутого коротенького лезвия с крючком ближе к пятке — зачем подобное вообще нужно? И при этом — удивительно тонкая работа. Все непонятные металлические предметы отполированы так, что в них можно разглядеть своё отражение! А вот эти вот пластинки на рукоятки — что это вообще за материал? Да. Определённо, всё это похоже на вещи из другого мира!
Итак, что же делать дальше с «гостем»? Наверное, для начала только наблюдать. Потом необходимо привязать его как можно сильнее к Сатрапии. Идеально — семейные узы. Однако оу Готор Готор, кажется, всячески браков избегал. Зато не избегал должностей, почестей и богатства. Но просто так одаривать неизвестно откуда прибывшего иностранца — это, мягко говоря, будет выглядеть странно. Причём и в глазах… Очень любопытных глазах разных там особ, по непонятным причинам любящих делиться полученной информацией с зарубежными коллегами оу Лоодиига. М-да… С одной стороны нужна секретность, секретность и ещё раз секретность. А с другой — в операции косвенно задействовано уже немалое количество сотрудников Бюро. На одной только дороге за ним приглядывало более двух десятков человек. А сколько понадобится, чтобы не упустить его в Мооскаа? Проложить ложный след, сделав вид, что основная слежка идёт за караваном кредонского купца? Тогда тут, в Мооскаа, остаётся полагаться только на ум, мастерство и сноровку оу Наугхо, кажется, сумевшего подружиться с чужаком. Да только он, оу Лоодииг, давно уже перестал полагаться на малознакомых людей — слишком велики риски! А ещё и этот оу Дарээка. Вроде бы — никакой связи, однако нутро подсказывает опытному сыскарю, что появление «Стрелка» и внезапный вояж генерала как-то связанны. В общем, работы много.
Игорь Рожков. Лейтенант
Мооскаа и впрямь оказался огромным городом. Нет, не таким огромным, как Москва, в которой я был всего пару раз, а примерно как Тверь, в которой я бывал довольно часто. Отчасти это объяснялось довольно просторной застройкой города. В отличии от средневековых европейских городов, Мооскаа, как мне объяснили, никогда не имела крепостной стены, поэтому могла застраиваться широко и свободно, благо, земель вокруг было в изобилии.
Город и правда был красив. Много зданий весьма своеобразной архитектуры — этакая европейская готика под развесистыми китайскими крышами. Храмы, дворцы, правительственные здания, даже доходные дома, рынки и стадионы. Улицы — сплошь замощённые камнем, однако и зелени хватало, начиная от клумб и выставленных на подоконники почти каждой лавки цветочных горшков и заканчивая скверами и несколькими парками.
Первые дни я всякое утро, выходя из гостиницы, где поселился, преисполненный благих намерений добраться до университета, вместо этого просто бродил по городу, открыв рот, как самый настоящий провинциал (которым я и являюсь в действительности), удивляясь и восхищаясь. Многочисленные лавки и харчевни, многообразие лиц, просто толпы народа, заполняющие улицы и площади — всё это завораживало меня и сбивало с толку. Я ведь уже давненько не посещал больших городов, да и вообще не очень-то к ним привык.
И вот, наконец, я смог добраться до выбранной цели. Увы, мооскаавский университет тоже оказался под стать небольшому городу, как размерами, так и населённостью. Так что я прошлялся там целый день, почти ничего не узнав. А вернувшись уже поздним вечером в гостиницу, застал там своего единственного приятеля в это мире — тёзку Игорька Наугхо.
…В той харчевне мы просидели ещё почти неделю. Ждали, когда высохнет степь и откроются дороги. Потом — ещё неделя пути, и за это время я успел сдружиться не только с ним, но и с его солдатами — особенно с тем здоровенным громилой Раастом, оказавшимся, при более близком знакомстве, довольно приятным и вполне компанейским парнем. В отличии от второго подчинённого оу Наугхо — Хееку. Вот тот был мужичком себе на уме, повышенной хитрожопости. Короче, типичный прапорщик из анекдотов, вероятно, классический тип для любой армии любого мира.
Игиир, как я и предположил вначале, и впрямь оказался человеком очень серьёзным и ответственным, короче говоря, редкий педант, не упускающий ни одной мелочи. И за моё обучение он тоже взялся со всей серьёзностью и ответственностью, будто от моих успехов в изучении языка и нравов Мооскаавской Сатрапии зависела его жизнь и карьера. Впрочем, получалось это у него всё достаточно легко и необидно, да и я учился охотно. Так что отношения ученик-учитель не разрушили нашей зарождающейся дружбы. Учил он меня в основном языку и этикету, но ещё в трактире, устав пьянствовать, мы как-то попробовали позвенеть шпагами… Короче, меня Игиир уделал как младенца, что, впрочем, было вполне ожидаемо — по его словам, он впервые взял в руки шпагу чуть ли не в четыре годика, а я — меньше двух лет назад. Так что в наши занятия добавилось и фехтование… И рукопашный бой — его уже преподавал я. Игиир весьма впечатлился, когда я без особого труда пару раз уложил Рааста — парень был зверски силён и ловок, но техники ему явно не хватало, а я впервые вступил на татами в семь лет.
В общем, в Мооскаа мы уже приехали хорошими друзьями, и Игиир был настолько любезен и внимателен, что даже по своим делам не отправился, пока не устроил меня в гостинице, подобрав достаточно недорогую и удобно расположенную рядом с университетом. Потом мы расстались, и вот, спустя три дня, он снова здесь. Сидит за вынесенным на тротуар перед гостиницей столиком, чего-то вроде летнего кафе, которые, как я понял, в этом жарком климате работают круглогодично.
— Добрый вечер, сударь, — поприветствовал я его по всем правилам этикета, искренне радуясь появлению знакомого лица. — Приятнейший вечер, не находите ли?
— Вы абсолютно правы, сударь, — ответил он мне, церемонно кивнув в манере истинного оу. — Я также нахожу вечер весьма приятным. Вот, решил тебя проведать. Как дела, Иигрь?
— Ну… — уклончиво заметил я, подсаживаясь к нему за столик. — Дела, они… идут…
— Что-то не так? — приподнял он бровь.
— Да как тебе сказать… — ответил я. — А вообще, не хочу грузить тебя своими проблемами. Как твои-то дела? Удалось получить должность в Мооскаа?
— Ещё как удалось, — довольно хмыкнул он и скосил глаза на широкую кожаную ленточку с блестящими значками, свисающую с плеча, которая тут у них была чем-то вроде погона. — Сам не видишь?
— Э-э-э, прости я не…
— Я получил очередное звание, — теперь он уже лыбился во всю ширину лоснящейся от довольства физиономии. — Теперь я полусотник! И мне предложили должность в столице!
— Так ведь это же, того… Поздравляю! Обмыть… в смысле, отметить надо!
— Затем сюда и пришёл, — ответил он и добавил, улыбнувшись чуть виноватой улыбкой. — У меня ведь тут, как оказалось, других приятелей нет, а не с подчинёнными же пьянствовать. Я, кстати, уже сделал заказ, вот только ты где-то очень долго шлялся. Боюсь, всё уже остыло.
— Но всё-таки, братан, колись, за какие заслуги? — допытывался я до Игиира, ожидая, когда принесут третий кувшинчик вина. Меня вдруг обуяло любопытство, да и приятелю надо было дать повод похвастаться.