ни писали всякие беллетристы от спорта о крутизне древних мастеров. Так что по части фехтования или работы с копьём, дубинкой, штыком, мне с местными, конечно, не тягаться. А вот насчёт драки голыми руками — тут, пожалуй что, шанс есть. В общем, надо попробовать.
— Проходи. Эти места специально отведены для сотрудников Бюро. А за тебя я словечко замолвил… Тебя что-то смущает?
— Честно говоря, когда ты говорил про отбор инструкторов для Бюро, я представлял себя это как-то более скромно.
— Хм. Иигрь, — рассмеялся оу Наугхо. — Какой же ты, в сущности, дикарь. Это же Мооскаа! Тут, стоит даже двум воробьям устроить драку из-за корки хлеба, вокруг немедленно соберётся толпа болельщиков, и все начнут делать ставки, общая сумма которых может в разы превосходить бюджет какого-нибудь провинциального городка. Если попытаться спрятать от их глаз подобное зрелище — считай, бунт обеспечен. Разнесут пол-города, но пробьются на стадион. Так что проще организовать и упорядочить эту стихию, нежели бороться с ней.
М-да уж… Мне, конечно, доводилось выступать на соревнованиях. Один раз даже в Москву ездил на юношескую спартакиаду в Лужники. Но даже там посмотреть на нас обычно приходили только родня да знакомые, набиралась максимум пара тысяч зрителей, так что большая часть кресел оставалась свободной. А тут — реально, этакий Колизей, и весь забит до отказа, как будто на футбольном матче высшей лиги. Кажется, даже есть фанаты. В смысле, банды фанатов, выделяющиеся одинаковыми цветами одежды и организованными воплями. Правда, по какому принципу они тут болеют, ведь команд-то вроде нету, я пока так и не понял. Но атмосфера весьма знакомая. Нас, ещё в училище, пару раз вывозили на стадионы в оцеплении стоять. Очень похоже, разве что бардака побольше. У нас-то всё-таки построже с этим, а местные сидят, ходят, толкаются, жрут, пьют, орут друг на дружку и изредка — подбадривая участников без всякого видимого контроля со стороны органов.
Кстати, то что друг на дружку орут чаще, чем подбадривая участников — не удивительно. Чего они там могут разглядеть с верхних ярусов скамеек? Даже я, сидя почти у самого бортика, увидеть и понять могу не многое. Правда, сейчас проходят отборочные туры. Так что на арене, размерами примерно с хоккейную площадку, работают сразу с десяток пар. Фехтовальщики — их много, и уровень у всех довольно разный. Как пояснил Игиир, мне будет полегче, потому как соревнования борцов в таком формате проходят впервые, и участников будет намного меньше.
В каком таком формате? — спросите вы… Да прямо скажем, в формате борьбы без правил! Тут есть отдельно что-то вроде кулачного боя и классической борьбы. Всё отчасти в стиле реслинга и поставлено строго на коммерческую основу. Еженедельные «мировые чемпионаты» проводятся в аналоге местных цирков и варьете. Игиир меня на парочку сводил, чтобы, так сказать, оценить уровень. Театральщины там просто через край, а всяческие правила и ограничения, кажется, созданы только для того, чтобы не позволить участникам закончить схватку слишком быстро или наименее кроваво. Кулачники, например, бьются в круге диаметром метра два, где толком даже не подвигаешься. Так что основная тактика — осыпать друг дружку градом ударов до полного изнеможения, или пока не пробьёшь защиту. В борьбе тоже множество ограничений вроде запрета на болевые, подножки и другую работу ногами, так что побеждают обычно наиболее физически сильные участники. Оно и понятно — приятно, пропуская рюмашку винишка и закусывая каким-нибудь деликатесиком, поглядеть, особо не вдаваясь в тонкости техники, как здоровенные шкафы пихаются и роняют друг друга на пол. Опять же, проще понять, чья ставка выиграла.
— О!! Смотри, смотри, — внезапно заволновался мой приятель. — Видишь, вон там, на почётных местах, только что пришли?
— И кто это? — спросил я, перекрикивая толпу, тоже внезапно пришедшую в возбуждение и отметившую появление этой парочки громким гулом и даже приветственными воплями.
— Ты разве не знаешь? — Игиир посмотрел на меня удивлённо и пристально, словно бы подозревая в каком-то жутком коварстве. — Это же знаменитые мастера клинка Гуус Лии и генерал оу Ренки Дарээка! Эти люди — легенды! О них и о их дружбе поют песни!
— Никогда не слышал, — с иронией заметил я.
— Я тебе потом спою, — на полном серьёзе заявил мне Игиир. — Песню про то, как они совместно бились в морском сражении у Врат, знают даже малые дети.
— Хм… Генерал, я так понимаю, это тот седой старик. А вот тот молодой детина, размерами с нашего Рааста, в пышном мундире и с закрученными усами, похоже, второй, как ты его назвал, Гуус Лии?
— Да нет же. Всё наоборот. Разве ты не видишь… А впрочем — оу Дарээка ведь Тооредаанский генерал, так что не удивительно, что ты не опознал мундир. Там, у себя на родине, он почитается как величайший герой. Но и у нас его знают довольно хорошо, и он пользуется большой популярностью даже у простонародья.
— Неудивительно, при такой-то внешности и усах, весьма представительный мужчина. Да ещё и генерал к тому же, в его-то годы. Впрочем — у вас ведь, вроде, звание за деньги купить можно?
— Не во всех видах войск. Артиллеристы и военные инженеры офицерский чин могут получить лишь после учёбы в военном училище и сдачи соответствующих экзаменов, а по службе продвигаются только по выслуге лет и за особые заслуги. Да и у нас, в Бюро, ты себе должность не купишь ни за какие деньги. Ну а кавалерия и пехота — много ли там надо знать? Лишь бы с коня не падал, да о собственную саблю не спотыкался, когда в атаку бежишь. А обо всём остальном унтера позаботятся. Но, насколько я знаю, оу Дарээка действительно заслужил своё звание, проявив себя не только в армии, но и на флоте, а ещё он известный путешественник и не чужд учёности, даже является почётным студентом мооскаавского университета!
— Почётный студент… Это как?
— Это звание присваивают людям, не имеющим учёных степеней, однако внёсших существенный вклад в развитие науки, чаще — деньгами, конечно. Но оу Дарээка и правда весьма преуспел в науке археологии. Это когда ищут древние клады и реликвии, и по ним восстанавливают картину прошлого. Сейчас это очень модно. Наш сатрап очень увлечён подобными поисками. Они вместе с оу Дарээка нашли весьма известный клад царя Ваанююши, сокровищницу Империи, утерянную полторы тысячи лет назад. А ещё раньше он нашёл стелу Оилиоои, которая сейчас, кстати, поставлена возле парадных ворот в университет. Сходи как-нибудь, посмотри.
— Весьма выдающаяся личность… — похвалил я, впрочем, больше из вежливости, потому как мой приятель, кажется, весьма восхищался этим белобрысым дылдой, и судя по его пристальному взгляду, ему было важно, чтобы и я повосхищался. Мне, конечно, не жалко, могу и повосхищаться, однако сейчас меня какие-то заезжие знаменитости интересовали в последнюю очередь. — Слушай Игиир, тут я смотрю, они перед поединками шпагами друг дружке машут… А борцам чем-нибудь друг дружке махать придётся? Не хочется, знаешь ли, быть дисквалифицированным за незнание ритуала.
— Большой салют фехтовальщика. Тебя разве этому не учили? Какие странные там у вас обычаи. Впрочем, борцов, я думаю, это не касается. Они обычно приветствуют публику, а не друг дружку. Так что — помахай руками толпе и, думаю, этого будет достаточно.
— Ладно. Ну а вообще, какие тут у вас правила-то есть, традиции? А то ведь сделаю по незнанию чего-нибудь не так — заплюют.
— Да ты, главное, победи. А в остальном — я же говорил. Такие соревнования будут проводиться впервые. Так что никаких особых обычаев и правил пока не существует. Главное, чтобы Кто Надо увидели пользу от твоих умений, а на публику можно внимания не обращать. Воробьи вон, дерутся, ни на кого внимания не обращая, и мооскаавская публика им рада. Эти мооскаавцы — им лишь бы было на что поглазеть, а потом языки почесать. Привыкли, что вся Империя на них пашет. Одно слово — «Столица».
Рааст Медведь. Стражник
Думал ли я когда, что в саму Мооскаа попаду, да и приживусь тут? Огроменный город! Стока всего, что глаза разбегаются. Дома такенные, что в ином весь наш род Медведей поселиться сможет, и ещё место останется. Почти все по два, по три этажа, а есть и громадины, которые по шесть! Будто целую гору построили, да пещеры в ней пробили — аж мороз по коже! Лавки богатые, чего только нет. Говорят, товары со всего свету. Глазеть дают сколько влезет, денег не требуют, а даже вовсе наоборот — только войдёшь, подбежит к тебе этакий шнырь и всё доподлинно расскажет — что, откуда, чем хорош да почём, даже если видят, что в кармане у тебя одни медяки звенят. Хееку говорит, это они не от доброты большой, а на будущее покупателя заманивают… Пожрать тут — на любой вкус, но дорого всё. Даже то, что на улице с лотков продают, а о кабаках-то и говорить нечего. Однако я всё равно хожу — пробую. Каждый день чего нового найти норовлю. Потому как — интересно!
Народищу тут живёт тьма тьмущая, да все разные и на рожу и на одежду… Богачи — так действительно богачи, не чета нашим, все в золоте да каменьях. На дорогущих каретах, шестёркой лошадей запряжённых, ездят. Да все лошади в едину масть, и упряжь тоже золотом блистает. А уж коли беднота тут, так тоже не нашей чета. У нас, вроде как и бедняк, а всё едино — поприличней смотрится. Потому как либо родня поможет, либо соседи подкормят, какую ни есть, одежонку старую дадут. А тут… Видал я как-то раз, как с десяток оборванцев в жутких лохмотьях на помойке себе еду искали, будто звери какие. У нас на севере до такого даже собаки бездомные не опускаются… Хе-хе… Да и нету у нас тех собак бездомных. Собака — зверь полезный. И дом, и стадо охранять может. Коли окажется она без хозяев, уж кто-нибудь да прикормит, потому как польза. Ну а ежели уж совсем дурная псина, ни на что не годная, так прибьют от греха подальше, потому как дикий зверь средь людей ходить не должен. А вот тут видал, как бродячие собаки целыми стаями по городу ходят. И тоже никому дела нет. Мне тут, правда объясняли, что дескать, собаки под покровительством Оилиоои, которую в Мооскаа шибко почитают, находятся, и трогать их нельзя. А я думаю — от лени это все, да от дури местных. Впрочем, везде свой обычай, не мне судить.