— Что делать будем? Как вызывать? — послышалось с разных сторон.
Арина, вновь приняв на себя роль медиума, подняла глаза к потолку и заговорила:
— Юмм, придите к нам.
Блюдце лежало неподвижно в центре круга.
— Может, только ночью духи приходят? — спросил Илья.
— А какая для них разница? — возразил Николай.
— Помните, в тот раз Юмм с нами заговорил, когда Олег проделал свои фокусы с блюдцем? — вставила Милана. — Куропаткин, давай, покажи свой класс.
Олег обвел взглядом присутствующих.
— Только прошу не ехидничать.
— Давай, Олег. Вдруг получится, — подбодрил друга Николай.
Мальчишка уставился в центр круга. Его глаза сузились. Губы неслышно что-то зашептали. Блюдце чуть дернулось. Начало подниматься.
— Пошло, — шепнул кто-то.
Блюдце упало на стол.
— Прошу без комментариев, — проговорил Олег. Он снова сконцентрировал взгляд на чайном предмете.
Блюдце оторвалось от стола и, проделав спиралевидную траекторию, закружилось вокруг центра, набирая скорость. Оно со свистом проносилось перед лицами ребят.
В середине круга появилась голубая светящаяся точка. Постепенно разрастаясь, она превращалась в шар. Вот шар вырос почти до размеров начерченного на ватмане круга. А блюдце вращалось вокруг него как планета вокруг звезды. Ребята и Владимир отодвинулись от стола, дивясь необычному явлению.
— Куропаткин, что это? — раздался голос Николая.
— Не знаю, — с дрожью произнес Олег. — Я уже ничего не делаю. Оно само.
Вдруг голубое свечение шара потускнело, и на его месте начал прорисовываться человеческий силуэт.
— Ой, мамочки! — вскрикнула Милана.
Все в страхе отпрянули еще дальше от стола, не сводя глаз с появляющегося незнакомца.
Тем временем голубой шар полностью исчез. Блюдце, перестав вращаться, брякнулось на лист ватмана. Прямо в центре стола возвышался мальчишка в холщевой куртке, явно большего размера, чем он сам. Светлые, почти золотистые волосы длинными космами свисали на плечи. Широкое скуластое лицо с ямочками на щеках смотрело на ребят ясными голубыми глазами. «Это же мальчик из моего сна», — мелькнула мысль у Владимира.
— Кто это? — послышалось в комнате. — Привидение?
— Не бойтесь, — прозвучал звонкий голос. Мальчик не открывал рта, но ребята не сомневались, что голос принадлежит именно ему. — Я такой же, как вы. Меня зовут Юмм.
— Юмм? — зашептали ребята.
— Да, — подтвердил звонкий голос.
Мальчишка спрыгнул со стола на пол. Посмотрел на Владимира.
— Это ты — Командор?
— Вообще-то я… Да, так я назвал себя.
— Нам нужно защитить Олега.
Куропаткин со смешанным чувством страха и любопытства глядел широко раскрытыми глазами на Юмма.
— От чего защитить, — еле выговорил он.
— От тех, кто может прийти сюда вслед за мной. Командор, — обратился он к Владимиру, — Ты должен увести нас в безопасное место. Надо, чтобы ни меня, ни Олега они не нашли.
— Куда увести? — плохо соображал молодой человек. — Может ко мне домой?
— Давай к тебе… А вы, ребята, оставайтесь пока здесь. Надо чтобы кто-то проконтролировал образовавшийся канал. Если из него кто-нибудь еще появится, не говорите им, куда мы делись. И никого не бойтесь. С вами они ничего плохого не сделают.
Владимир и Олег, накинув на себя верхнюю одежду, вместе с Юммом второпях покинули квартиру. Арина и оставшиеся ребята, закрыв дверь, вернулись в зал. Все с чувством страха смотрели на стол, где неподвижно лежало, летавшее совсем недавно, блюдце.
Глава 4
Юля в растерянности стояла у пешеходного перехода. Когда Владимир с детьми скрылся за углом стоявшего неподалеку здания, она побрела в сторону дома. На душе было противно. Весь вчерашний вечер, проведенный с Максом, да и сегодняшний день тоже, стали казаться ей какими-то ненастоящими. Радости не испытывалось. Близость в хмельном угаре теперь ощущалась ею словно грязь, прилипшая к чистой до этого душе. И никак ее не отлепить.
И пусть даже Володя остался цел, но они ведь вместе с Максом могли его сбить. И она чуть не стала соучастницей самого настоящего убийства. А ведь случая этого могло и не произойти, послушайся она Володиных слов. Не села бы с Максом в машину. Пошли бы вместе с Владимиром. Остались бы с ним друзьями. А теперь? Он видеть ее не хочет. В его глазах столько было злости и ненависти, что Юле даже делалось не по себе при одном только воспоминании о его последнем взгляде.
Раньше она могла запросто прийти к нему домой. Если ей было плохо, у Владимира она всегда могла найти утешение. Но этот случай как будто поставил крест на всех их отношениях. Юля чувствовала, что она предала Владимира. Нравился он ей? Она не могла сама себе дать ответ. Несуразный он какой-то, нерешительный. Постоять даже сам за себя не может. Но при этом слишком серьезный. Даже чересчур порою. Глаза. Глаза у него добрые. Только, наверное, из-за них Юля с той первой далекой встречи прониклась симпатией к Владимиру. Когда он поднимал глаза, встречаясь взглядом с Юлей, казалось он погружался в ее душу. И она в эти мгновения готова была доверить ему свои самые сокровенные переживания. Но юноша, по-видимому, боялся встречаться с ней взглядами. Он делал это редко и всегда спешил отвести взгляд в сторону. Эта нерешительность порою злила Юлю. И ее всегда обуревали сомнения насчет предполагаемых чувств со стороны Владимира. Но на всякий случай она поддерживала отношения с молодым человеком, надеясь на его дружбу.
А теперь и дружбы не стало.
В сознании Юли вновь промелькнула та сцена, когда она увидела Владимира в лобовое стекло автомобиля. Правда в тот момент, она не успела заметить, что это был именно он. Но что за чудо произошло? Как так получилось, что Владимир вдруг исчез прямо из-под носа машины? Каким образом он очутился у того дерева? Это было непонятно девушке. Но она мысленно благодарила Бога за то, что Владимир остался жив.
Придя к себе, она с безразличным видом зашла в свою комнату. И ахнула. На письменном столе в хрустальной вазе алели бутонами три гвоздики.
— Ма! — крикнула Юля за дверь. И сама выглянула в коридор. — Ко мне кто-то приходил?
Из кухни показалась мама.
— Утром заходил Володя. Просил передать цветы и письмо.
— Где оно?! — глаза Юли зажглись словно фары.
— У тебя на столе. Рядом с вазой.
Юля мигом бросилась к столу. Вот он — белый конверт. На нем выведено синей пастой «Юле». Линии каждой буквы обведены по нескольку раз. От этого имя на конверте смотрелось ярче.
Конверт не был запечатан. Из него тонкие пальцы девушки торопливо извлекли сложенную вдвое открытку. На лицевой стороне — рисунок из цветов с надписью «8 Марта», разворот полностью исписан мелким Володиным почерком.
Юля опустилась на диван. Ее ладони бережно держали развернутую открытку. Глаза девушки спешно побежали по строчкам:
«Юля, ты — замечательный человек. Я понял это сразу, как только встретил тебя еще тогда на квартире у Сергея. И с того самого дня ты надежно поселилась в моем сердце.
Веришь или нет, но я всегда восхищаюсь тобой. К сожалению, мы никогда не заводили разговор о чувствах, о наших отношениях. Я боялся начать такой разговор, опасаясь услышать от тебя слова, что ничего в твоей жизни не значу. Может напрасно. Может, следовало давно уже признаться тебе в своих чувствах.
Почему-то я (зачеркнуто слово „верю“, а сверху написано „уверен“), что ты — моя судьба, та половинка целого яблока, где вторая половинка — твой покорный слуга. И я уверен, что мы оба нужны друг другу. Ты можешь этому не верить. Твое право. Но время покажет — ошибаюсь я или нет.
Извини, Юля, но об этом я должен был сказать тебе вслух. И если нам предстоит еще встретиться, обязательно скажу. А сейчас прочти эти слова на открытке.
Наша последняя встреча была такой неожиданной для меня. Ты казалась очень расстроенной. И мне хотелось помочь тебе. Ты знаешь, я не могу видеть тебя в грустном настроении. Мне хочется, чтобы ты была всегда веселой и счастливой. А после последнего прощания с тобой я не находил себе места. Все порывался прийти к тебе. Но никак не получалось. И я виню себя в этом.
Сегодня твой праздник. Прими от меня искренние поздравления. И пусть эта открытка поднимет тебе настроение.
Юля перевернула открытку. На последней странице набросаны строчки стихотворения:
Улечу от залетного ветра.
Разобьюсь о гранитные скалы.
И нырну в глубину — сотни метров.
Потому что не стало, не стало
И рассыпалось грудою пепла
То, что сердце тисками сжимало.
Божество Ты — я знаю, я знаю.
Но молиться, увы, не приучен.
Ты уходишь, а я — умираю.
Без притворства, я просто — замучен.
И в тоске по Тебе пропадаю.
Я закручен, в Тебя я закручен.
Юля еще долго сидела, держа в руках открытку. Из ее глаз текли слезы. Соленые капли, скатываясь по лицу, падали прямо на строчки, оставляя на них голубые разводы.
Глава 5
Блюдце неподвижно лежало на ватмане у самого края круга. Ребята стояли поодаль стола, не решаясь подойти к нему.
— Чего мы боимся? — вдруг не выдержал Николай. — Олега здесь нет. Крутить блюдце некому. Значит, новый шар навряд ли появится.
Мальчишка подошел к столу. Взял в руки фарфоровую посудину. Чайный предмет холодил ладонь, словно его занесли с улицы.
— Как интересно у Куропаткина получалось его вращать? — произнес Коля и, поставив блюдце на ребро, катнул его по столу. Фарфоровый диск покатился сначала по прямой. Илья подскочил к противоположной стороне стола, чтобы не дать ему упасть на пол. Но блюдце вдруг качнулось и побежало на ребре вдоль нарисованного круга, слегка наклонившись к центру.
— Ух, ты! — вырвалось у Ильи.