Версия с произошедшим незадолго конфликтом между нами не выдерживала никакой критики. Евгеньевич, да упокоят демоны его душу, предупреждал, что бывший начальник под меня основательно роет.
Злопамятная гнида оказалась очень мстительной сукой. Наверняка о намерении «насрать под дверь Серову» было известно не одному-двум его знакомым. Уверен, «посвящённых» хватало.
Но ничего, одни гномы тоже копали слишком глубоко и слишком жадно. В итоге докопались и дожадничались, разбудив во мраке Казад-Дума собственный кабздец. Вот и эта «землеройка» в итоге под лопату попала.
* * *
Однако вернёмся к сути вопроса. На месте не могли не обнаружить следы двух разных пар обуви и, надеюсь, факт обноса дома. Но всё равно пришли именно ко мне, отрицая очевидные вещи. Более того, не с пустыми же руками припёрлись.
Что-то приволокли с собой, чтобы изъять, но ссыканули. Планировали, как всегда, на дурака и с наскока проскочить, но не вышло. Выходит, «дело» Смоленчука продолжало жить.
Кто-то даже в его отсутствие желал исполнить «последнюю волю». В перспективе виделось лишь одно лицо, занимающее довольно высокую должность. Как можно быть такими конченными?
И всё же, меня определённо планировали арестовать на фоне «результативного» обыска, но для чего? Точнее, из-за чего? «Подставлять» в убийстве, при отсутствии явных на то признаков, по причине какой-то словесной перебранки?
Не дохера ли высокую цену с меня запросили? Выходит, никто и не собирался в дальнейшем искать «реального» виновника? Или как? Ведь в данный момент им зацепиться не за что.
Конечно же, я ждал визита или ненавязчивого приглашения относительно произошедшей «трагедии». Но! Не определённо не в таком виде. Ерунда какая-то.
Проще повесить на неугодного, чем найти «истинного»? Абсурд же! О том, что это действительно моих рук дело, знают только двое – я и моя слепоглухая совесть. Ещё и немая, так что, проболтаться не могла.
Какой вывод из этого можно сделать? Правильно – никакого логического. Или я что-то не понимаю, или же что-то упускаю из вида. Тьма, до чего же мне это напоминает… всю мою жизнь в последнее время.
Надо смотреть правде в глаза. Пусть этот раунд и остался за мной, но был он явно не последним. Произошедший наскок давал ясно понять, что в покое меня оставят вряд ли. И это жутко напрягало.
Ощущение, что находишься под чьим-то постоянным, пристальным вниманием поневоле вынуждало подойти и ткнуть в оба глаза чем-то острым. Выколоть их глазцы, как говорил Голум. Помешать зрению хулигана.
* * *
В этот момент произошло просто фантастическое событие, которое заставило меня подскочить с шезлонга, а сердце биться чаще. Да что там, даже прослезился немного. От ветра, скорее всего.
Только собрался сделать очередной глоток уже подостывшего чая, как в кружку плюхнулась ляпка размером со спичечный коробок, расплескав по мне содержимое вместе с жидким и вонючим помётом.
С унылым вскриком в сторону голубеющего горизонта надо мной пролетела чайка! Эта сруще-орущая жопа с крыльями решила так поквитаться со мной за всех своих братьев и сестёр из Адэлеона?
Градус негодования подскочил так, что имейся для этих целей особый термометр, разорвало бы его на куски. Такую оскорбительную вольность спустить с крыльев Жнец не мог себе позволить, и в то же мгновение, «пернатую попрошайку» настигла кара.
Её тушка разлетелась в стороны снопом пуха и мелких фрагментов плоти от резкого удара, нанесённого с характерным щелчком, словно плёткой, тонким щупальцем, выскочившим из-за спины. Произошло это настолько молниеносно, что даже сообразил не сразу.
Щупалец скрылся так же внезапно, как и появился. Половинки чайки упали в море на радость крабам и чилимам, а ветер подхватил разлетевшийся пух и весело понёс его над солёной водой в сторону горизонта.
Ебиться сердце перестало, это что сейчас было? Не помню, когда в последний раз так вдохновлялся в этом мире. Хотелось кричать, хлопать в ладоши и прыгать на месте, как идиот.
В целом, почти так и вышло. Поймал себя на мысли, что странно пританцовываю с улыбкой имбецила на лице. Даже слюна из уголка рта вытекла. Кажется. Стоит ли говорить, что на этом всё веселье закончилось?
Конечно же, да. Я весь день пыжился, пучил глаза, кряхтел, но так и не смог повторить свой мимолётный успех. К вечеру только голова раскалывалась от перенапряжения, а организм вымотался так, словно на нём поле вспахали.
Я не находил себе места предвкушая, как изменится жизнь и этот мир, когда Жнец, наконец, расправит свои крылья. Ночь обещала стать бессонной, но цена тому была достойная.
* * *
Чёрный, глухо тонированный и отполированный до блеска Крузак в двухсотом кузове всем своим видом должен был подчёркивать важность писюна, находящегося в нём. Конкретно в данном случае – двух писюнов.
– Мы знаем, кто нам нужен? – поинтересовался один из них, когда проехали стелу на въезде во Владивосток.
– Если ты про ФИО с адресом, то нет.
– Офигеть, и как мы его искать будем?
– Поверь, это не слишком сложно, если знать, где это делать, – усмехнулся второй.
Хоть владельца авто, сидящего за рулём с бумажно-важным видом, нельзя было назвать человеком, нуждающимся в деньгах, услугами водителя он пользовался крайне редко.
От ощущения, что дарила ему собственная, но никому не интересная, значимость в процессе управления таким автомобилем, а чувство гордости за это ощутимо тешило самолюбие, отказаться он не мог.
– Ну? И чего замолчал? – не выдержал молодой паузы.
– Аха! Просто ждал твоей реакции, – рассмеялся собеседник ответ.
– Знаешь, Варан, – называть своего компаньона-подельника, как тот сам представился, Толяном, язык почему-то не поворачивался, – Не заставляй меня жалеть, что я подписался на эту авантюру.
– Да расслабься, ты Берс, – хлопнул он его по плечу, пока отъезжали в сторону ворота частной территории, – Чё такой напряжённый? До сих пор не отпустило, что ли?
– Есть немного, – вздохнул он, – Я такой ломки никогда ещё не испытывал.
– Так, не у тебя одного проблемы с этим. Насколько знаю, всех кроет после Адэлеона. По-разному, правда. Ничего, сейчас подарок свой увидишь, полегчает.
– Какой ещё подарок, – смутился Кирилл, который ни на что подобное не рассчитывал.
– Сюрприз! – подмигнул ему Варан, заезжая в просторный двор, выложенный брусчаткой.
* * *
Пока хозяин дома суетился по хозяйству, переодеваясь и раздавая указания персоналу, состоящему из трёх охранников, домработницы и водителя, который, в отличие от остальных, получал деньги реально практически ничего не делая, Кирилл осмотрел гостиную.
Высокий потолок с громадной несущей деревянной балкой. Красивая люстра из оленьих рогов метра полтора в диаметре. Чучела на стенах, громадный камин, шкура медведя с двумя глубокими креслами около него.
В какой-то момент показалось, что он вновь очутился в одном из замков Адэлеона. В мире меча и магии. Там, где его могучие руки сжимали верную секиру. В груди возникло противное, ноющее ощущение утраты.
И почему их всех отключили? Почему оплаченное удовольствие внезапно назвали «тестовым периодом»? Что за фигня вообще? Как он ни пытался, но получить ответы на свои вопросы, не удалось. Все запросы и звонки просто игнорировались.
– Ну, как тебе? – поинтересовался Варан, входя в комнату через один из многочисленных проходов, – Согласись, атмосферно вышло?
– Да, действительно, – кивнул Кирилл, продолжая осматриваться, подмечая всё новые детали.
– Держи! – с улыбкой до ушей сказал он.
– Что это? Гитара? Нахрена она мне, если я даже в руках её никогда не держал?
– Начнём с того, что это просто футляр для музыкального инструмента. Открывай уже.
Смутившийся Кирилл взялся за ручку и сразу ощутил вес содержимого. Да, это определённо не гитара. Открыв его, он замер на какое-то время, а потом посмотрел на Варана.
– Что это?
– Слушай, не знал, что у тебя такие проблемы со зрением, – хмыкнул тот в ответ, подходя к нему, – Спецзаказ. Лезвие кованное, из высокопрочной стали, обмотка из натуральной кожи, рукоять из какого-то хитрого, но очень лёгкого и прочного материала. Забыл, как называется уже. Ну, чего завис-то? Нравится? Да, она несколько короче, но зато практичнее.
– Она прекрасна, – прошептал Кирилл, беря в руки секиру.
– А знаешь, какое главное преимущество нашего мира? В нём нет точек респа. Тут уже никто не воскреснет…
* * *
Звонок оказался неожиданным по двум причинам. Во-первых, я его не действительно ожидал. Во-вторых, звонили посреди ночи.
– Гуманитарий? Концепция меняется. Вокруг тебя слишком много суеты образовывается и это становится проблемой, – вот это новости из первых рук.
– Да, вроде, не так всё и плохо, – попытался «оправдаться», припоминая последние события без выраженных последствий.
– В том-то всё и дело, что «вроде». Концы с концами сведут, рано или поздно, в любом случае. Поэтому слушай. Физического контакта между нами больше не будет…
– Так! – не выдержал я, – Начнём с того, что подобные заявления звучат оскорбительно и противоречат моим принципам!
– Аха! Смешно, если бы не было так грустно. Я про тот же холодильник. Всё, лавочку придётся свернуть. Помочь тебе я теперь смогу только информацией, и не перебивай. С этого момента у тебя нет постоянной дислокации. Ты теперь цыган. Благо время года позволяет. У тебя день максимум два дня, чтобы определиться и сняться с якоря. Если, конечно, не хочется провести время за решёткой. Тебя сто процентов закроют, это лишь вопрос времени. Твоя идея с новым домом на побережье прикольная, но уже неактуальная. По моим данным, интерес до тебя слишком высок, и он выходит за пределы того, что вы связываете с законом. Фактически, ты теперь сам по себе и как бы вне закона. Поэтому, гуманитарий, постарайся в течение этого дня потеряться. Данные по тому фикусу, к которому покойный Смоленчук обращался и по другим лицам, отправил. Всё, действуй, как посчитаешь нужным.