Я прям каждой клеткой своего тела чувствовал Тьму, томящуюся под обвёрткой. Она рвалась ко мне, скреблась наружу, пытаясь высвободиться, вырваться, чтобы воссоединиться со своим носителем. Внутри возник приятный трепет.
* * *
Наблюдающий за происходящим из-за плеча коллеги Алексей впервые увидел бывшего следователя Серова. Природное чутьё подсказывало, что перед ним необычный преступник, в привычном понимании этого слова.
Да, он совершил преступления, причём особо тяжкие, но с какой целью? Его поступки выглядели как-то нелогично. Что им движило? В чём субъективная сторона, в конце концов?
Даже сейчас. Вломился в помещение государственной структуры, вскрыл сейф с вещдоками, угрожает пистолетом, причём с глушителем, должностным лицам, но зачем? Вот что в том свёртке? Что-то лёгкое, однозначно.
По бумажной упаковке можно предположить, что внутри находится изделие текстильной промышленности. Ткани в полиэтилен стараются не упаковывать, чтобы те не «задохнулись» и не заплесневели.
Вломиться с оружием в следственный комитет, чтобы скоммуниздить кусок тряпки? Подобное в голове не укладывалось, как и его причастность, а она однозначно была, к трупу Олежика в канаве, на костях которого обнаружили следы от клыков и когтей.
Произошедшее, а также происходящее в данный момент, выходило за рамки рационального восприятия. А ещё, в Серове чувствовалась какая-то необъяснимая сила и угроза. Настоящая.
А его глаза? Он успел на мгновение в них заглянуть, и от увиденного кровь стыла в жилах. Словно посмотрел в бездну, и она посмотрела в ответ. Такому убить проще, чем высморкаться.
Поэтому когда Баранов извлёк табельное, Алексей тут же отступил в сторону, укрывшись за стеной. Потом он неоднократно будет возвращаться к этому моменту, чтобы понять, почему не остановил коллегу, заведомо зная итог.
И каждый раз будет гнать от себя истинный ответ, не желая соглашаться с тем, что сознательно допустил это из любопытства, своеобразного исследовательского интереса, если угодно. Чтобы увидеть, как отреагирует Серов.
Как бы странно это ни звучало, но Алексей почему-то был убеждён, что выстрел не причинит вреда. Он практически сразу обратил внимание на разодранный рукав кожаного плаща.
Повреждения выгляди необычно и, вероятнее всего, явились следствием выстрела с близкого расстояния. Выходит, тот был, а Серов есть. Сквозь лохмотья мелькнула странная матовая поверхность, напоминающая чешую.
Видимо, под одеждой находилась какая-то особенная броня. Или же… Алексей не сильно бы удивился, узнав, что никакой брони и в помине не было – порвать человека не куски, мог только нечеловек.
Что до таких мелочей, как прицельный выстрел, то в голову только в фильмах стреляют. Ну, либо настоящие профи, к коим Баранова нельзя отнести даже с натяжкой.
Стрелять тот будет однозначно в корпус, а смыла в эффективности этого, виделось мало. Вот такой хоровод мыслей и выводов пронёсся в голове Алексей буквально за несколько секунд.
* * *
Удар в спину вышел знатный и очень неожиданный. И когда это комитетские оружие таскать как опера начали? Свёрток выпал на пол, в рюкзаке что-то испортилось, а сам я осел, чтобы восстановить сбитое дыхание и свыкнуться с ноющей болью под лопаткой.
Сука, да что же за херня такая творится вокруг? Ощущение, что по мне за это время только ленивый не стрелял. С этим надо завязывать. Боль хоть и была не сильной, но всё равно достаточно ощутимой и крайне неприятной.
– Ну, как тебе такое, Серов? – произнёс стрелявший, лихорадочно облизывая пересохшие губы, – Ствол бросил, живо! А то сейчас вторую маслину получишь!
Тьма, и откуда он таких слов нахватался? Уже и не вспомню, кто так называл пули в последний раз-то. Однако Баранов умудрился совершить целых три ошибки одновременно.
Во-первых, напомнил о себе. Я оказался настолько поглощённым мантиями, что вообще оторвался от реальности. Во-вторых, не послушал, что было сказано. И, в-третьих, начал подходить, уверенный в результативности своего опрометчивого поступка.
Он действительно выстрелил второй раз, только уже не в меня. Поскольку слишком медленно соображал, а я начинал двигаться всё быстрее. Скрипящие половые доски без особого труда позволили определить положение тела за спиной.
Нырнув в сторону, оттолкнулся от боковой стенки стола и тут же вскочил на ноги, перехватив кисть любителя стрелять в спину. Третий и последний его выстрел пришёлся в потолок.
– Как?! Я же попал! – испуганно воскликнул он, в тщетной попытке вырваться.
– Причём конкретно. Считай, сам пришёл на убой.
Не желая дальше размусоливать, оттягивая и без того затянувшуюся смерть Баранова, посильнее вытянул его руку вверх и одним движением вскрыл ему пузико. Лезвие прошло как по маслу.
Прекрасная сталь, отличная заточка. Молодец Технарь, хвалю! Хорошенько тряханув туловище, позволил выпасть пистолету из ослабшей хватки, а ливеру вывалиться наружу. Эх, аж «молодость» вспомнил.
* * *
Посмотрев вниз широко раскрытыми глазами, отказывающимися воспринимать жестокую реальность, Баранов принялся часто и отрывисто дышать, забавно подсвистывая на выдохе.
Правда, остальные, испуганно наблюдавшие за происходящим, высунувшись из-за дверного проёма, не оценили момент. С юмором у них проблемы, что ли? Нельзя же ко всему в жизни относиться настолько серьёзно.
– Жить тебе осталось недолго, поэтому не теряй времени, наслаждайся моментом, познакомься с ливером. Вы же впервые друг друга видите.
Похлопав впавшего в состояние шока Баранова по щеке, вернулся к «сейфу». В этот момент со стороны входа послышалось отрывистое повторение одного и того же слова, не предвещающее ничего хорошего.
– Пошёл-пошёл-пошёл!
Мля, всё-таки «Соболёк» оказался непустым и нифига не заводским. Об оказании сопротивления подготовленным парням с автоматическим стрелковым оружием не могло быть и речи, да и объявлять полномасштабную войну силовикам не хотелось.
Они свою работу делают, как-никак. Метнув в проход, за которым шкерились остальные следаки, «Светлячок», рванул к окну, одновременно закрываясь рукой и сдёргивая штору.
Когда произошла вспышка, я уже находился у «пирамиды» и закидывал в импровизированный тюк свёртки, «тянувшиеся» ко мне, что существенно упрощало задачу. Поскольку внутри хватало всего барахла.
Закинув шестую упаковку, мельком глянул на дверной проём, откуда начинал валить густой дым от начавшегося пожара, и, убедившись, что никто в спину не выстрелит, сиганул в окно.
М-да, неудобно получилось. В инструкции ничего о запрете применения «Светлячков» в закрытых помещениях сказано не было. По крайней мере, в первых двух предложениях.
* * *
– Стоять! Мордой вниз! Быстро! – раздалось справа, стоило только ногам коснуться земли.
В меня целился один из спецов, которому хватило ума обойти здание с противоположной стороны. Из-под шапки-балаклавы, поверх коллиматорного прицела одной из модификаций АК, пристально смотрели цепкие глаза.
Сдаваться я точно не собирался. Русские, как мы знаем, не сдаются. Но и валить парня тоже не хотелось – мне он ничего плохого не сделал ведь. Просто выполняет свой долг. Внутренний конфликт интересов продлился недолго.
Её до того, как тюк коснулся земли, я прыгнул в сторону, выхватывая пистолет. Короткая очередь взрыхлила грунт и разорвала ночную тишину грохотом, так и не поразив цель.
Совершив перекат, произвёл два прицельных выстрела, стараясь минимизировать ущерб. Пули, пробившие оба бедра навылет, заставили бойца завалиться на спину. Однако он тут же принял сидячее положение и, шипя от боли, потянулся к оружию, повисшему на ремне.
– Не глупи, братишка, – спец глянул на ствол, направленный ему точно в лоб, и замер, – Кости не задеты, а мясо зарастёт. Не провоцируй, не хочу стрелять.
На мгновение он призадумался, пристально посмотрев мне в глаза, после чего убрал руку от цевья и вынул из нагрудного кармана турникет. Вот и замечательно. Были определённые сомнения, когда поворачивался к нему спиной, чтобы скрыться за углом, но вслед никто так и не выстрелил.
Стоило перебежать проезжую часть, как со спины раздалась ещё одна автоматная очередь, пробившая впереди меня трубы теплотрассы, тянущиеся вдоль дороги. Не, так мы не договаривались.
Нырнув в кювет, помчался в направлении гаражного кооператива, где можно было скрыться и оторваться. Как мне казалось. Между концом кювета и первым гаражом было порядка десяти метров открытого пространства, преодолеть которые без последствий вряд ли удастся.
Задачу существенно усложняли два фонаря уличного освещения, производящие достаточно света для прицельной стрельбы. Выглянув из-за бугра, заметил быстро приближающихся бойцов, смотрящих вперёд поверх прицелов.
Стоило убрать голову, как земля вздыбилась от вонзающихся в неё пуль. Сейчас, срисовав место положения, они начнут расходиться и срыва мне уже точно не будет. Потушив оба «прожектора» двумя выстрелами, активировал «Светлячок» и откинул его от себя на пару метров, закрываясь и готовясь к низкому старту.
– Глаза! – крикнул кто-то одновременно со вспышкой.
Очень надеялся, что они их просто зажмурили, если успели, а не полноценно прикрыли, дабы не выпускать оружие и не менять его положения для стрельбы. Мне удалось скрыться за спасительным гаражом раньше, чем прозвучал первый выстрел.
От плаща пришлось всё же избавиться и сделать это следовало ещё у Казбека. Во-первых, внешний вид стал безвозвратно испорчен. Во-вторых, он заметно мешал движениям. Нахрен мне его Технарь вообще сунул? А нахрен ты его нацепил? Крыть свой же козырь оказалось нечем.
* * *
Затянув потуже шторину, дабы не просрать столь ценный груз, как грёбаный серп в своё время, рванул к оврагу, уходящему в лесной массив. Метров через пятьдесят в спину ударили лучи тактических фонарей, принявшихся рыскать по площади.
Хорошо хоть не автоматные очереди. От неприцельной стрельбы спецы воздерживались, но благодаря сраной листве, шуршащей под ногами, двигались на звук вполне уверенно.