Я отступаю, но поздно. Ещё миг и известность меня настигнет!.
Но вдруг по ушам бьёт свист. Перед глазами что-то проносится. Стрела!
Ленту откидывает в сторону и стрелой пригвождает к стене. Лоскут несколько раз безуспешно дёргается, тянется ко мне… а потом безжизненно повисает.
По трибунам проносится ропот, некоторые девушки хватаются за сердце.
«Это принц… принц… он выстрелил, — шепчет толпа. — Почему?…к кому летела лента?»
Алан опускает лук. Даже издалека я вижу, что его глаза стали звериными. Страх мурашками холодит мне спину, и одновременно я чувствую прилив благодарности. Не знаю, о чём думал Ри, но ни мне, ни себе он лучше своей выходкой не сделал!
Илона спрятала лицо за веером. Джаред ухмыляется во весь рот, ему происходящее кажется забавным. Король сохраняет невозмутимый вид. Алан с угрозой подходит к ограде, он смотрит на Ри. Все ждут, что будет дальше.
Алан может вовремя и не остановиться, устроить прилюдную казнь! Нет-нет, этого нельзя допустить!
— Ох, вы видели! — радуется Линда. — Леди Элиза, лента была для вас! Но принц приревновал и сбил её! Ох, это точно что-то да значит!
Элиза бледно улыбается. Может, остальные не разглядели, но мы втроём точно видели, как лента отпрянула от её рук. Линда своей лестью лишь злит целительницу. Про себя я надеюсь, что Элиза не поняла к кому стремился лоскут… но веры в это мало.
Ри стоит, напряжённый как натянутая тетива. Алан отдаёт лук стражнику и берётся за меч. Но Король неожиданно поднимается с места и громко сообщает:
— Сегодня праздник! — Магия подхватывает его голос, донося до каждого. — Особый день! Я не желаю видеть кровавых расправ. Пусть леди сама решит, принимает ли дар! Пусть подойдёт к ленте. Магия среагирует, если это именно та девушка, которой дар предназначался.
На несколько секунд повисает тишина. Алан смотрит на меня, но все прочие взгляды устремляются к Элизе. Почти все думают — дар был для неё.
Целительница низко опускает голову, на её лице проступают красные пятна стыда. Ни я, ни Линда не двигаемся с места, зато вдруг встаёт одна из соседок и, подойдя к ленте, протягивает руку… Но та не оживает.
Король ждёт ещё несколько долгих секунд, потом подаёт знак, чтобы праздник продолжали. Хотя Ри находится далеко, я чувствую его разочарование. Должно быть, это большое оскорбление не принять дар защиты… но не вижу, как могла бы поступить иначе.
На арену выходит второй оборотень и начинается бой. Ри дерётся с такой злостью, точно всерьёз собирается убить противника. Он похож на смертельный ураган, от которого не спастись. Мечи со свистом разрезают воздух, я вздрагиваю от лязга металла о металл. Противник Ри падает, и судья останавливает бой.
Ри вновь поднимает на меня взгляд, а потом, чеканя шаг, уходит. И только тогда я выдыхаю.
Алан уже сидит на своём месте, и то и дело поглядывает в мою сторону. Нам ещё предстоит неприятный разговор, однако притихшая Элиза пугает меня куда сильнее.
— Эй, Катя, — говорит она вдруг.
Я наклоняюсь к ней:
— Да, моя леди.
— Как давно ты знаешь принца Алана? — спрашивает она с улыбкой, от которой мороз по коже.
— Не могу сказать, что знаю его, леди, — вежливо отвечаю я.
— Но он явно считает тебя кем-то особенным.
Я сглатываю ком в горле.
— Почему вы так думаете?
— Ну как же… — сладко говорит Элиза. — Лента направлялась к тебе, а принц её сбил. И вон как на тебя смотрит. И тогда ночью возле моей комнаты вы же не просто так оказались. У вас уже что-то было?
— Что, извините?
— Я говорю про постель, — невозмутимо отвечает Элиза, а я чувствую, как у меня жар поднимается к щекам. Линда стоит рядом и греет уши.
— Говорят, — продолжает Элиза, — мужчины с большой властью заводят себе игрушки. Надеешься стать одной из них?
— Вы ошибаетесь на мой счёт, леди.
— Да ладно, я не против. Я понимаю потребности мужчины. Просто хочу, чтобы ты знала, ничего большего тебе не светит, — говорит целительница. — Когда принц встретит свою истинную любовь, он про тебя даже не вспомнит.
— У нас нет таких отношений, — говорю пересохшими губами.
— А какие есть? — тянет улыбку целительница, а сама смотрит на меня исподлобья. В её глазах недоверие и злоба.
— Никаких, — твёрдо говорю я. Тем более это правда. — Леди, я уверена, принцу, как и многим здесь, казалось, что лента летит именно к вам! И именно потому принц Алан сбил её. Разве он стал бы так реагировать на простую служанку и тем более игрушку?
Элиза задумчиво кривит губы, а потом лицо её светлеет:
— Ты права, — говорит она. — Конечно, наверняка он из-за меня… Да. Так и должно быть! Ох, извини, что так налетела. Но сама понимаешь, принц… он только для меня, вот и реагирую остро.
— Эм-м… Понимаю.
— Ты же не держишь на меня зла? — словно бы искренне улыбается Элиза. Но я не верю её улыбкам.
— Как я могу, — зеркалю в ответ, растягивая губы.
— Вот и славно! Вот и хорошо… А сейчас сходите с Линдой на кухню, сами перекусите и мне принесите что-нибудь.
Я киваю, а Линда уже тянет меня за сумочку. Ремешок натягивается, впиваясь в плечо. Я поспешно откидываю сумку назад, подальше от загребущих рук Линды.
— Пойдём, — говорит рыжая, а сама переглядывается с Элизой.
У меня в душе снова просыпаются нехорошие подозрения. Что задумали эти двое? Может, Линда хочет запереть меня на кухне или ещё где? Напоить отравленным чаем? Надо быть вдвое осторожнее! Втрое внимательнее!
В книге Виктория, будучи запертой, пропустила весь турнир и выбралась только к началу инициации… Не хотелось бы повторения сюжета.
«Его и не будет, — мысленно говорю себе, — ведь теперь я настороже!»
Бои продолжаются один за другим, в воздухе пахнет потом и кровью. Лязгают мечи, ударяясь друг о друга, шумит публика. Мы с Линдой идём мимо гостей, спускаемся по лестнице к выходу с арены. Там стоят два стражника амбала, внимательно глядя на всех, кто проходит мимо.
— Ой, подожди секунду! — говорит Линда. — Там мой знакомый! Перекинусь с ним парой слов.
И она бежит к одному из стражников, поднимается на цыпочки и, прикрыв рот ладонью, что-то говорит оборотню. А потом… потом показывает на меня.
Моя интуиция бьёт тревогу. Я оглядываюсь на королевский балкон, но отсюда его не видно. А стражник уже идёт ко мне тяжёлой походкой.
— Девушка, — басит он, кладя свою лапищу мне на плечо.
— Да? Какие-то проблемы? — спокойно говорю я, хотя внутри от волнения буквально всё кувыркается.
— Будь добра, покажи содержимое своей сумки.
У меня кровь отливает от лица. Я смотрю на Линду. Та хитро улыбается. Но откуда… откуда она могла знать про губки? Я ведь была аккуратна!
— Я должен тебе дважды повторить? — рычит стражник, а потом, не дожидаясь ответа, просто срывает сумку с моего плеча и открывает.
— Это не то что вы подумали… — мой голос походит на писк.
— Неужели? — он лезет рукой, но губки не трогает. Шарит по дну… и достаёт на свет золотую подвеску.
Я смотрю на неё во все глаза. Вижу её впервые в жизни! А потом вспоминаю, как Линда потянула меня за сумку… Как близко она стояла всё это время… Неужели подложила? Да, вон какие глаза хитрые!
— Ну и что это? — басит охранник. — Вчера нам как раз подали заявку о пропаже похожего украшения.
— Я не знаю! Я первый раз это вижу… — шепчу.
— Ну-ну. Чего уж отпираться, раз попалась. Давай-ка, ступай! В темнице разберутся, что к чему, — страж толкает меня в спину на выход. Я едва не кубарем лечу, ударяюсь коленями об пол и тут же вскакиваю на ноги. Второй охранник выходит следом. На меня косятся другие слуги, оборачиваются гости.
— Я никуда с вами не пойду! — говорю. — Это ошибка! Мне только недавно выплатили много денег! Зачем бы я стала что-то красть! Спросите Королеву! Или любого из принцев!
— Ещё чего захотела, — охранник непоколебим. — Дознаватель всё проверит. Если ошибка, отпустит. А пока переезжаешь в камеру.
Он делает ко мне шаг, грубо берёт за руку и без сантиментов тащит за собой. Дальше и дальше от арены. От Джареда… От Алана. Я не могу ничего поделать, и сколько не думаю в голове звенящая пустота. От отчаяния мне трудно дышать.
Через несколько минут мы уже так далеко, что я не слышу шума боя. Мы спускаемся по лестнице, ещё по одной. Воздух становится затхлым, пахнет сыростью. Я вижу впереди ряды камер и бледные лица заключённых. Видимо, их тут держат пока не переправят в городскую тюрьму.
Меня передают другому охраннику — щербатому громиле с безразличным лицом. Он забирает сумку и заталкивает меня в клетку.
Поворачивает ключ в скрипучем замке.
Глава 17
Моя камера три на три шага. У стены стоит ржавая кровать с доской вместо матраса. В углу за ширмой — отхожее ведро.
Если выглянуть за решётку, то можно увидеть жмущиеся друг к другу ряды таких же камер-клеток. В некоторых сидят по двое, а то и по трое заключённых. А я вот одна… Можно сказать, мне достался люкс!
В темнице я уже какое-то время. Часов поблизости не наблюдается, окон тоже. В воздухе стоит такая сырость, что я уже насквозь продрогла в своём лёгком платье.
От нечего делать, я ковыряю ложкой гороховую похлёбку, которую мне выдали при заселении. Похлёбка на удивление сносно пахнет и кажется съедобной, вот только аппетита нет.
Идей как действовать дальше — ноль. В голове бродят самые безрадостные мысли.
Ну почему, когда казалось, что хуже уже быть не может, я снова превзошла саму себя? Я бы точно взяла приз: «Неудачница года». В мою честь положено закатить фестиваль «Сплошного Невезения»! Но и на него я опоздаю, угодив в единственную на всю округу яму.
Я хихикаю над этой глупой мыслью. Слёз нет, остался один лишь нервный смех. И с чего я взяла, что у меня получится обхитрить книгу?
Чтобы не делала, всё становится только хуже. Книжная Виктория не сидела в тюрьме, а я угодила! Зуб даю — просижу тут ровно до окончания сюжета, а потом споткнусь и упаду на меч неожиданно заглянувшего на огонёк Алана. Будет мне достойная концовка!