Он хочет что-то сказать, но останавливается, сжимает зубы, напрягая желваки. Я молюсь про себя, чтобы он догадался, почему я произнесла столь ужасные слова. Но мои надежды тщетны.
— И кто он? Этот разноглазый мальчишка? Или, может, мой брат? — с холодной усмешкой спрашивает Алан. Я буквально кожей чувствую исходящие от него волны напряжения и ледяной ярости, которую он усилием воли удерживает на поводке.
«Прошу, умоляю… попытайся понять!» — мысленно шепчу, но принц глух. Эмоции его слепят.
— Ответишь? — рычит он, делая ко мне тягучий шаг, заставляя отпрянуть. Сейчас Алан как никогда похож на зверя — опасного, взбешённого, голодного.
— Алан, — срывается с моих губ.
— Боишься? — усмехается он. Говорит отрывисто, холодно: — Не стоит. Я тебя услышал. Но от своих слов не отказываюсь. Заканчивай свои дела с книгой и убирайся из Руанда. Страже я дам приказ, тебя трогать не будут. Пока ты не переходишь черту, конечно.
Алан сжимает кулаки, его зверь пробивается к коже, глаза светятся в полумраке комнаты. Принц окидывает меня нечитаемым взглядом, а потом, развернувшись, идёт к выходу. Хлопает дверь.
Вот и всё.
Едва остаюсь одна, как сгибаюсь пополам. Беззвучные рыдания дерут горло, сердце стонет, живот скручивает спазм. Мне так плохо, словно я залпом выпила бутылку яда. Нет, хуже… словно я предала человека, который протянул мне руку помощи. Который открыл своё сердце. Был готов для меня сделать что угодно, а я… Я просто его растоптала.
Теперь мне кажется, что принять смерть от меча принца будет не так уж и плохо. Если бы не одно «но». Он тоже погибнет. Ну почему, почему это свалилось на нас! Почему я не нашла другого выхода!
Как так получилось?! Что за чёртова тень появилась за спиной Алана?! Мама говорила, что чем ближе к концу, тем сильнее станет вмешиваться книга. Неужели это то самое вмешательство? Вот только про жутких демонов Кристиния как-то забыла упомянуть.
Ну, спасибо, мама! Как всегда — тонна полезной информации и никаких неожиданностей! Что ты ещё забыла мне рассказать?!
И почему книга вмешалась именно сейчас?! Ведь Алан и раньше предлагал помощь! Но книга не проявлялась!
Неужели потому, что он назвал меня Викторией?
Мама говорила, что пока я Катя — сюжет меня не видит. Если подумать, Алан впервые назвал меня прошлым именем. Он главный герой истории, на него завязана концовка… Однако, я думала скрываться надо именно от Элизы. Неужели, моё имя послужило курком?
«Это всё догадки… А что теперь делать? Как быть?!» — мучительно думаю я.
Через боль выпрямляюсь. Меня колотит озноб, метка горит. В груди разверзлась дыра, которую невозможно заполнить. Хочется упасть лицом в подушку и рыдать несколько часов кряду, а лучше потерять сознание, забыться, но у меня ещё есть незаконченные дела.
«Если спасти Джареда. Если переписать чёртову книгу, то Алан простит», — шепчет на краю сознания тоненький голос надежды.
Я хватаюсь за эту мысль, как за спасательный канат. Все переживания уходят на задний план. Прямо сейчас у меня есть цель.
«Верно! Ничего не потеряно!» — говорю я себе. И выхожу из комнаты в людный коридор.
Тут всё по-прежнему: слуги суетятся, стражники дежурят на каждом углу. На меня никто не обращает внимания. Алана нигде нет… Зато я вдруг замечаю Элизу. Она стоит в конце коридора, взгляд голубых глаз направлен на меня.
«Не к добру, — мелькает колючая мысль. — Как давно она здесь? Видела ли как Алан нёс меня на руках? А что, если подслушивала?»
Вместо привычного страха я чувствую злость. Хочется схватить эту белобрысую девчонку и встряхнуть хорошенько! Может, эта недоделанная писательница испугается и сама перепишет чёртову книгу?
Стоит мне сделать шаг навстречу, как целительница разворачивается и уходит, да так быстро, что это напоминает побег. Решаю не гнаться следом. Сейчас есть дела поважнее.
— Подскажите, — спрашиваю я у случайной горничной, — когда начнётся инициация?
— Так уже полным ходом, — отвечает та.
— Как это?! — пугаюсь я. — Так рано?
— Божественное Древо Игдрос уже призвало своих детей, — чопорно отвечает женщина.
«Ох! Надо бежать!» — понимаю я и припускаю по коридору в противоположную от Элизы сторону.
Через десять минут влетаю на площадку, откуда можно видеть Древо. Народу — тьма. Все толкаются, многие в форме зверей. Тут и волки, и медведи, и рыси! Шум стоит невыносимый, хоть уши затыкай. Пахнет потом и зверьём. Все посадочные места заняты, стоячие тоже. Площадка для боя ломится от зевак.
Сколько ни кручу головой, не вижу ни Линды, ни Ри, ни знакомых служанок. Людей так много, что выискивать кого-то конкретного тут можно часами. Но лучше бы мне ни с кем не встречаться. Кто знает, на что способна книга!
Бесцеремонно толкаясь, я пробираюсь через толпу, спускаюсь по лестнице, а потом протискиваюсь сквозь зевак на арену. Там дежурит патруль из стражников, они проверяют у гостей приглашения. Похоже, пройти к Древу может далеко не каждый.
Встаю в конец очереди. Она короткая, все, кто хотел, уже давно на церемонии. В уме крутятся варианты, что сказать страже и как пробираться, если не пустят. Может, получится как-то в обход. Если нет, то придётся искать Ри. Или даже Алана…
При мысли о принце в груди щемит от печали. Но я уверена, принц чувствует себя куда хуже. Как он воспринял мои слова? Решил, что я с ним игралась? Притворялась, ради своих целей? Использовала его, чтобы спастись. Чтобы найти книгу…
Да, оборотни чувствуют ложь, но через реакции тела. Они слышат сердце, улавливают запах эмоций. У меня же на первом месте был страх. Смог ли принц рассмотреть сквозь него мои истинные чувства? Вряд ли. У Алана было такое лицо, словно его сердце раскололось надвое… А виновата — я.
— Приглашение! — требует стражник, вырывая меня из мыслей. Я испуганно вскидываю взгляд. Оказывается, подошла моя очередь.
— Эм-м…
— Если нет, то и прохода нет! — грубо говорит оборотень.
«Сказать, что потеряла? Или что я личная служанка Элизы? А может, сослаться на знакомство с принцами?» — торопливо думаю я, как вдруг замечаю, что второй стражник смотрит с прищуром, а потом что-то рычит напарнику.
Тот смотрит на меня с подозрением, но тон его меняется на учтивый:
— Вы есть в списках… леди. Проходите.
«Пропускают? — удивляюсь я. — Но почему? Неужели Алан уже отдал приказ страже, чтобы меня не трогали и не мешали? Даже в такой ситуации принц мне помогает… Держит слово. Значит, и я должна сделать всё, что в моих силах!»
Проскакиваю мимо. Придерживая юбку, бегу к толпе, что окружает Древо.
«Только бы успеть», — молюсь про себя.
Чем ближе я подхожу к Древу, тем сильнее ощущаю идущие от него волны тёплой магии. Воздух искрится и потрескивает от напряжения. Концентрация энергии зашкаливает, это чувствую даже я!
Каким-то чудом у меня получается пробраться в первые ряды избранных гостей. Дальше не пройти из-за магического барьера, который удерживают десятки магов.
Теперь я вижу Игдрос куда ближе, чем когда-либо.
Возглас восхищение срывается с моих губ. Древо огромное! Величественное! Мне самой невольно хочется склонить перед ним голову.
Его крона раскинулась на сотни метров, синевато-зелёная листва словно не шелестит, а поёт, шепчет. Мне мерещатся слова на незнакомом языке, древнем как сам мир. Ствол Древа блестит, точно застывшая смола, он такой широкий, что даже десять человек не смогли бы его обхватить.
Корни Игдроса бугрятся, словно окаменевшие змеи. Они окружают Древо по широкому кругу, сравнимого размерами с футбольным стадионом. В корнях лежат люди… Нет, оборотни! Сотни молодых оборотней лежат вокруг Игдроса! Джареда среди них я не вижу, но, возможно, он с другой стороны или скрыт от глаз переплетением корней.
К Древу по очереди подходят кандидаты на инициацию. Вот как раз один такой — рыжеволосый парень с веснушками. На груди его висит голубой камень в форме конуса.
«Это маяк», — понимаю я.
Прежде чем пропустить рыжего парня к дереву, его проверяет оборотень в длинном золотом плаще. Видимо, маг. Он щёлкает по маяку. Тот ярко светится от прикосновения. Потом маг чертит на лбу кандидата какие-то символы.
Рыжий парень зажмуривается, а когда открывает глаза — они становятся звериными: с вертикальным зрачком, с ярко-жёлтой радужкой.
— Что делает маг? Зачем чертит символы? — взволнованно спрашиваю я, стоящего рядом незнакомого оборотня.
Тот с неприязнью косится, но отвечает:
— Проверяет наличие второй сущности, конечно.
— А что, это требует проверки? — удивляюсь я. — Разве оборотень с рождения не в курсе, что он оборотень?
— Нормальные оборотни, конечно, в курсе, — самодовольно хмыкает собеседник. — Такое сложно не заметить, скажу я тебе. Некоторым в детстве даже запечатывают зверя. Но у полукровок всё иначе. У этих жалких недооборотней искра звериной сущности настолько слабая, что её скорее нет, чем она есть. У некоторых искру даже невозможно нащупать! Потому-то полукровки получают статус: «Человек», пока не докажут обратное.
— Докажут? Как докажут? — спрашиваю я.
— Вот на инициации и докажут. С возрастом их искра или затухает, или набирается сил. Маг как раз и проверяет силу звериной искры. Это исключает несчастные случаи.
— Это какие? — напряжённо спрашиваю я.
Собеседник устало вздыхает.
— Игдрос пробуждает внутреннего зверя. Видишь этих оборотней, что лежат в корнях. Все они уже коснулись древа, в каждом из них идёт невидимая борьба. Зверь просыпается. У кого-то пробуждение займёт пять часов, у кого-то всю ночь, но так или иначе, каждый из них обратится в зверя и отправится в магический лес проходить испытание. Но если зверь так и не проснётся, не выйдет наружу… то кандидат попросту умрёт.
— Ох, получается, инициация опасна…
— Именно поэтому каждого кандидата проверяет маг. Чтобы не допустить к древу человека с потухшей искрой. Мучительная смерть ему обеспечена. Полукровка со слабой искрой имеет п