– О, Ги, спасибо. – От шампанского ли или от коктейля, которые она выпила практически на пустой желудок, поскольку все последние дни толком не ела, или от нежности в его голосе, Лили в этом не могла разобраться, но глаза ее вдруг наполнились слезами.
Застыдившись, она отвернулась. Что, черт возьми, с ней происходит? Она почти никогда не плачет, а когда это случается, то не в присутствии же посторонних… Она почувствовала себя вдруг полностью неспособной контролировать свои эмоции.
Лили наклонила голову, борясь с предательскими слезами, а Ги подошел к ней сзади, взял ее нежно под локотки, поддерживая ее так, чтобы она могла распрямить спину и прислониться к его груди. Несколько мгновений она не могла думать ни о чем, только старалась не распуститься уже полностью и не расплакаться истерическими слезами, потом мало-помалу начала все увереннее чувствовать его присутствие. Приятно было ощущать локтями его ладони, его прикосновения, и ее плечи и спина начали слегка подрагивать, как бы реагируя на невидимый магнит. На ней было открытое летнее платье. Над юбкой, которую удерживал на талии резиновый поясок, ее спина оставалась обнаженной. Она чувствовала кожей шероховатость его спортивной рубашки, что повышало чувствительность некоторых иных мест. Она стояла, не шелохнувшись, наслаждаясь потрясающим ощущением и даже не отдавая себе отчета в том, что, хотя бы на короткое время, это прогоняло хаотические и угнетающие мысли, доводившие ее до слез.
Его близость была так приятна – магическое сочетание покоя и обещания наслаждения. Лили подумала, что она согласилась бы оставаться всегда в таком положении, потеряться самой, отделившись от своих тревог в этом плавном, похожем на грезу, трансе, который разительно отличался от транса, испытанного ею, в ласковых объятиях океана. Но море убаюкивало ее, заставляло все глубже уходить в себя, притупляя не только ее волю, но и само сознание, в то время как сейчас появилось какое-то торопливое беспокойство, сокрытое где-то в ее полудремотном состоянии, нетерпеливость, представлявшая собой почти неосознанное желание. Но когда она подумала, что могла бы всегда пребывать так, без движения, ей показалось недостаточным его прикосновений. Теперь все ее существо трепетало и жаждало ласк.
Она повернулась к нему, продолжая держать в руке бокал с шампанским, и уткнулась лицом в его шею. Услышала еле уловимые запахи мыла и соли, принесенные свежим ветерком с моря. Он обнял ее, и по ее телу пошла теплая, ласковая волна. Она прижалась к нему, отдаваясь плохо сознаваемому порыву, думая, что ищет лишь укрытия, но в то же время отвечая глубинным жизненным позывам, которые он пробудил в ней. Он крепко прижимал ее к себе, позволяя ей увериться, что она хочет его все больше и больше… Только когда Лили подняла голову, она сообразила, что он целовал ее волосы, и ей захотелось ощутить вкус его губ. Лицо Ги оказалось совсем рядом, она почти касалась его мужественного подбородка, его щек. Лили несколько откинула голову и увидела его глаза, темные и горящие отражением ее собственного желания, и потом его губы слились с ее, покрывая их сначала самыми тонкими и нежными, а потом все более страстными и горячими поцелуями.
Вскоре Ги отпустил ее, продолжая нежно смотреть ей в лицо, поймал прядку ее волос и отвел за ухо. Ее душа беззвучно призывала его целовать ее снова, в то время как сознание противилось, довольствуясь чувствами теплоты и нежности, которые она испытывала. Лили уже познала остроту желания с Джорге, но до этого не испытывала такого чувства… что все правильно.
Она поднесла бокал шампанского, который держала за его спиной, ко рту и отпила из него, пузырьки щекотали те места ее губ, которых касался он.
– Так, – заметил он, – если это все из-за шампанского, то, пожалуй, мне следует пить его почаще.
Он говорил легко и лукаво, но слова несли подспудный смысл. Она несколько нервно и трепетно засмеялась.
– Возможно, и мне тоже.
Они смотрели друг на друга так, будто увиделись впервые. Лили подумала, что в мире неожиданно все, каким-то чудесным образом, стало на свое место, и в данный момент ничто, кроме них, не имело значения.
И тут зазвонил телефон.
Волшебство рассеялось. Первая мысль Лили была об отце, что ему стало хуже, у него наступил криз и звонит Ингрид, чтобы позвать ее домой. Конечно, этого не могло быть – откуда Ингрид знать, где она находится? Но Лили все равно не могла отделаться от страха и стояла как вкопанная, ожидая, когда Ги ответит на звонок и стараясь не пропустить ни слова из разговора, но так ничего и не поняла.
Через несколько минут он возвратился к ней.
– Прошу прощения. У меня все получается не вовремя.
– Это звонили?.. Это не связано со мной? Он взглянул на нее с удивлением.
– Нет. Это с работы. Звонил Мануэль… относительно завтра.
– А, – воскликнула она с некоторым облегчением. Но сильное беспокойство, которое она только что испытала, не могло пройти сразу. Неожиданно Лили, которой до этого не хотелось возвращаться домой, загорелась нетерпением оказаться на вилле и убедиться, что с отцом ничего не произошло и телефонный звонок не явился дурным предвестником.
– Думаю, мне следует отправляться домой, – сказала она.
– Сначала допейте-ка шампанское, – предложил он. – Иначе тот, кто захочет, сможет выследить вас по недопитым бокалам.
Она засмеялась, но даже ей самой этот смех показался неестественным. Счастливое настроение покинуло ее, разбитое вдребезги неожиданным телефонным звонком.
– Я провожу вас до дому, – предложил он.
На протяжении всей дороги он не снимал руки с ее плеча, у виллы он поцеловал ее еще раз, но на этот раз она приняла этот поцелуй довольно прохладно.
– Сожалею, но я действительно должна убедиться, что с отцом ничего не случилось. Ведь я и на остров-то прилетела только из-за него.
– Не хотите, чтоб я тоже зашел?
– Не надо. Теперь мне лучше. Благодарю вас за сегодняшний вечер.
Лили ласково притронулась ладонью к его руке и торопливо пошла к веранде.
Он посмотрел ей вслед и увидел, что кто-то сидел там, откинувшись на спинку раскладного кресла, и глядел в сад. Мужчина. Отто? Ги услышал, как Лили заговорила с ним, услышал его хриплый, ворчливый ответ, напряг в темноте все свое зрение. Тут на веранде зажегся свет, и на мгновение он увидел сидевшего совершенно отчетливо – изможденное, когда-то красивое лицо, коротко подстриженные белые волосы и шрам, все еще яркий, во всю щеку.
В это мгновение исчезли последние сомнения, Ги понял, что обнаружил генерала Отто фон Райнгарда. Ему оставалось поражаться, как у этого подонка могла быть такая дочь, как Лили. И размышлять, что же, черт подери, ему теперь делать.
– Папа, – обратилась к отцу Лили, – почему ты еще здесь? Я думала, ты уже в постели.
– Что такое? Я тебе надоел, Лили?
– Ты знаешь, что это не так! – Она встала на колени возле кресла, взяла его руку, желая поделиться с ним теплотой и счастьем, выпавшим на ее долю.
– Ты хорошо провела время? Симпатичный ли человек новый пилот? – спросил Отто.
– Да, симпатичный. Очень даже.
– Хорошо. Тогда все в порядке. Я не мог не волноваться о тебе. Знай, я действительно о тебе беспокоюсь.
– Я знаю, но как раз этого тебе нельзя сейчас делать. Со мной ничего не случится.
– Надеюсь, Лили. Но не забывай того, что я рассказал тебе.
– Перестань, папа. Сейчас не хочу говорить об этом.
– Очень хорошо. Очень хорошо.
Они оставались рядом в многоголосной тропической ночи, вновь приблизившиеся друг к другу. Во всяком случае на эту ночь от Лили отступили нависшие над ней мрачные угрозы, и она обрела душевный покой.
26
Восторженность не покинула ее и на следующий день, когда она проснулась. Утреннее солнце вливалось в комнату через полуоткрытые ставни полосами золотистых лучей, и Лили не сразу поняла, почему чувствует себя такой счастливой. Потом память подсказала ей о близости и спокойствии, о трепетных ожиданиях – все это слилось воедино. Она лежала, обхватив себя руками, представляя себе, что ее касаются руки Ги, его ладони скользят по выпуклостям ее бедер, прикрытых облегающим шелком ночной рубашки.
Невероятно, думала Лили, чтобы она на самом деле испытывала что-либо подобное к кому-то, а не к Джорге. Но она это чувствовала, действительно ощущала, и это было прекрасно! Несмотря ни на что, сознание этого делало ее легкомысленной и беззаботной. С Ги ей удастся преодолеть все, с чем бы она ни столкнулась. Джорге изгнан из ее души. Он потерял над ней власть, и мысленно Лили просто взмыла на крыльях свободы.
Когда она опять увидит Ги? Они не договорились, но она увидит его, уверена. Может быть, не сегодня днем – он ведь занят на работе, не так ли? – и, может быть, даже не сегодня вечером. Но завтра или в один из последующих дней… Лили чувствовала, как в ней вспыхивает возбуждение. Она не может ждать! Не может вынести ожиданий! Но – обязана, и пока ждет, проведет каждую свободную минуту с отцом, делясь с ним вновь обретенным счастьем, скажет ему, что никакие его признания не внесут никаких изменений в их взаимоотношения.
Она не одобряет, никогда не сможет одобрить того, что он делал, но и не обвиняет его. У него не было выбора, она уверена в этом. Все это затеи дяди Фернандо и Джорге. Они заставили его пойти на это. И она сделает все возможное, чтобы последствия не омрачили его последних дней на земле.
Лили отбросила в сторону простыни и москитную сетку, спустилась с кровати, всласть потянулась. Впервые, после получения письма от Джози, она отдохнула, освободилась от бремени. Ей еще предстоит примириться с неминуемой потерей отца, но в это утро она почувствовала себя достаточно сильной, чтобы справиться и с этим.
Лили не догадывалась о том, какая короткая передышка выпала ей.
Едва Лили приняла душ и вымыла волосы, как услышала, что внизу началась какая-то суматоха.