асила, что этот хутор принадлежит ему, он вряд ли поверил бы в это.
Только когда он прошелся по выгону и осмотрел изгородь, он осознал истинные размеры опустошения. И разве удивительно, что сердце его разрывалось от боли, когда он увидел, как великолепная работа его предков, служившая примером для многих крестьян в округе, пришла в упадок и запустение в такой ничтожно короткий срок, а камни с гор усеяли весь выгон! Он бросил взгляд на гору, у которой ютился хутор, и увидел буревестника — эту верную птицу, парящую высоко над горами, сильно и уверенно размахивающую крыльями. Там, высоко в горах, поросших папоротником и травой, не одно тысячелетие эти птицы вьют себе гнезда.
Он снял с плеч рюкзак с брошюрами Джона Притта, сбросил с себя пиджак и шляпу и стал собирать камни и выкладывать ими изгородь. Одинокого человека здесь ждала большая работа. Такие изгороди требуют немало человеческих сил, если их строить прочно, не на один день.
Какой-то прохожий увидел незнакомого человека, мастерящего изгородь на заброшенном хуторе.
— Кто ты? — спросил прохожий.
Он отвечает:
— Я тот, кто обрел потерянный было рай и отдал его своим детям.
— А что же привело такого человека сюда?
— Я нашел правду и страну, где живет эта правда, — ответил тот, кто собирал камни с выгона. — Это не так уж мало. Но теперь я должен починить эту изгородь.
И крестьянин Стейнар, как будто ничего не случалось, продолжал пригонять камень к камню в старой изгороди, пока не зашло солнце за Лид в Стейнлиде.