И снова я не делал попыток сбежать. Пока рано. Водолееву лишь шепнул что нужно до ночи продержатся, а там свалим. Также представляться экипажем старшего сержанта Малышева, теперь он красноармеец Огородников, благо гимнастёрку не носил, жарко, в одном комбезе был. Ну и получил пинок в бок. Разговаривать нам не разрешали. Привезли нас в какое-то село, сканером я видел, что штаб дивизии три здания занял, но пока не до нас было. В сарай определили и заперли под охраной часового. Мы тут к слову не одни были, трое ещё, все командиры, одного даже узнал, комбат, знакомец Богатырева, был у нас в расположении. Ещё было двое. Лейтенант-стрелок и второй лейтенант, но уже танкист. Явно в качестве языков доставляли для допросов, чтобы владеть обстановкой на нашем участке. И судя по потрёпанностям и синякам на лицах, допросы шли активно, и вряд ли те молчали. А капитан слабо махнул рукой, лежа на соломе:
— А, Фёдоров. Ты-то как тут оказался?
— Богатырев, сука, нас сдал.
Нас как раз освободили от верёвок, и втолкнули в сарай, закрывая ворота. Так что мы с мехводом прошли в тёмное помещение. На мои слова Савелий удивлённо вытаращил на меня глаза, а капитан нахмурился.
— Фёдоров, о своём командире говоришь. Да и что значит «сдал»?
— Так и значит. Сдал немцам мой взвод.
— Объяснись, сержант.
— Я в штабе дивизии был, когда поступила информация от наших летунов, на участке нашего полка, массированная атака намечается, скопление крупных сил пехоты и танков. Богатырев там был, читал. А через час приходит ко мне во взвод и приказ приносит. Провести разведку боем как раз на участке того полка, мол, подозрительно тихо там. Я глаза его пытаюсь поймать, а он отводит, ну я тогда всё и понял. Мешали мы ему, избавиться решил.
— Погоди, почему? — нахмурился капитан, даже сел, чтобы лучше воспринимать информацию.
— Так дружок ваш должен был в новый рейд пойти, снова аэродромы немецкие бить. Мой взвод участвует в обязательном порядке. А он этого край как не хотел. Ждал приказа в Москву на награждение отбыть. И устроится в Москве при Генштабе, сам слышал, как он с вами это обсуждал. А штаб дивизии новый план разработал, выходить скоро, как бы не сегодня вечером. А без танкеток, что по бездорожью идут и реки пересекают, да меня, я ночью хорошо вижу, план не осуществим, и он это понимал, и я это понимаю. Вот так и избавился.
— Командир, это что, ротный нас на смерть послал? — голос Водолеева явно дрожал.
— Война ещё та злая старуха. Показывает кто есть кто, есть воины, а есть и те кто пытается выжить. Даже ступая по головам других. Да, Савелий я знал. Однако приказ был, не вывернешься. А когда до полка дошли, там уже штурм шёл, нас сходу в бой, машину Малышева сразу сожгли, а нам вот повезло, выжили. Сотню солдат набили. А плен — это не страшно, как стемнеет бежим. Вот это как раз самое лёгкое. Тяжелее темноты дождаться. Ты давай ложись, выспаться нужно, ночью уходим и всю ночь двигаться будем. Силы нужны. Пойдём на восток, в Белоруссию, в дивизию я уже не вернусь. Подставы такой не прощу.
Капитан на мои слова неопределённо хмыкнул, видимо не поверил, или слова мои не понравились. Однако мы легли. Немцы пока о нас не вспоминают, и надеюсь до темноты не вспомнят, что явно не так. Стоит отдохнуть. Даже задремать успел, пока Савелий рядом возился. Однако через час за нами пришли. Забрали первым меня, стандартный допрос. Отвечал я охотно, особо силу не применяли. Так что описывал рейд, всё это записывали, а представился старшим сержантом Малышевым, мол, старший сержант Фёдоров, командир взвода, погиб в бою, сгорел в бронемашине. Вот так и вели запись допроса. Довольно подробный. Я даже про выдуманного чеха из мастерских сообщил, откуда немецкий танк взял. Почти три часа общались, как мог тянул время. Уже три часа дня наступило, когда со мной закончили. Даже покормили, тарелкой с мясным рагу. Общались на немецком, переводчик не требовался, двое офицеров со мной контактировали. Так что меня вернули обратно, и забрали Савелия, велел описывать как есть, чтобы показания совпадали. Я лично тем рейдом гордился, пусть и немцы за нас погордятся. А то, что сливая информацию, и те охрану аэродромов улучшат, то ничего нового помимо того что те сами знали, я не сообщал. Поэтому если новые налеты на Люфтваффе будут, мы что-то новое придумаем. А Водолеева часа два допрашивали. И это я ему ещё велел время тянуть, каждый раз вспоминая что-то новое. Видимо на два часа смог. Время к шести вечера подходило, когда того затолкнули к нам, и закрыли ворота.
— Даже покормили, — сказал тот удивлённым тоном.
— Мясным рагу?
— Ага.
— Меня тоже угощали. Разве что по голове не погладили и не сказали: Кароший мальшик.
— А это зачем? — не понял тот, командиры тоже зашевелились, слушая.
— Анекдот. Немцы вошли в белорусское село у болот, никого нет только мальчик лет десяти у околицы. Немецкий офицер к нему подходит и спрашивает.
— Мальшик, ты знаешь где партизаны прячутся?
— Да знаю.
— Кароший мальшик. Держи шоколадку. Скажи, а ты проведёшь нас?
— Да, проведу, всё покажу, — чавкая шоколадом, ответил мальчик.
— Кароший мальшик. А как тебя зовут?
— Ваня Сусанин,
— Отдай шоколаду, сами найдём!
Мехвод рядом затрясся от смеха, командиры тоже. Кого-то на хи-хи пробило. Да и уловили смысл. Немцам мы понравились и это хорошо. Есть шанс сбежать, не так внимательны будут. Усыпляем бдительность. Я уже проделал отверстие в досках стены, показал, что доска убирается, мол, уходим как стемнеет. Вот только через полчаса нас с Савелием вывели из сарая, связав руки за спиной, закинули в кузов «ЗИС-5», это другой, с крытым кузовом, и куда-то повезли. Видимо в штаб уровнем повыше. Ну надеюсь мужики сбегут. Сканер показывал дороги, мы съехали с забитой грузовиками и обозами, и попылили по полевой. Я так понял, офицер, что сидел в кабине и обмахивался лайковыми перчатками, решил так срезать в путь. Грузовик сопровождал тяжёлый мотоцикл «Цундап» с пулемётом и тремя мотоциклистами. Плюс четверо, что с нами в кузове. Ехали уверенно. Смело, я решил, что место вполне походящее для побега, и буду использовать големов под видом осназа НКВД. Десантники так постоянно использовали, и особо вопросов не задавали, эту организацию уважали. Раз они тут работают, значит дело важное и секретное. Как раз то что мне нужно. Не люблю не нужных вопросов. А тут отметил что дальше на дороге, дальность напомню чуть больше пяти километров, стоят на обочине машины. Не наши брошенные, хотя бывало попадали. Это немцы, легковой «Опель-Капитан», «кюбельваген», с треногой пулемёта, и грузовик с двадцатью солдатами. Причём это не Вермахта, а СС. В «кюбельвагене» трое, и в «Опеле» солдат-водитель, два офицера и девушка. Все кроме девушки разминали ноги у машин, а та сидела на заднем сиденье легковушки.
О, так девушка из наших, в форме военфельдшера и не связана, но явно пленница. Ремня нет. А то я уже решил поднять двух големов у эсэсовцев, как будто осназ их решил брать. А тут нас мимо везли, ну заодно и освободили. В принципе, такой план и остаётся, подъедем, активирую запуск обоих големов, двух хватит, чтобы уничтожить всех и остановить нашу колонну. А тут вдруг, наши конвоиры начали тормозить и съезжать на обочину. Я заинтересовался и пока не спешил с поднятием магических воинов. Встали, нас грубо сбросили с кузова, и со смехом смотрели как мы возимся на запылённой траве, так что сами встали, я плечом помог Савелию, у него с ногой проблемы, и нас передали эсэсовцам. Вон оно что, тут передача нас с рук на руки была. Интересно, почему военным электрикам? Эх, спал в сарае и не отслеживал сканером что там в штабе дивизии происходит, подслушал бы. Впрочем, планы я не поменял, из травы, ранее они казались кочками, вскочили два бойца, двухцветный камуфляж, у меня такой был, с сотню, со склада в Бресте, пилотки с васильковой окантовкой, красные звёздочки на них, в воротах комбинезонов видно кубари в васильковых петлицах и эмблемами НКВД. У обоих кобуры на ремнях, с пистолетами, подсумки, «ППД» на боку, но использовали те оружие немцев, вскочили рядом с двумя унтерами у которых были «МП», мы с Савелием отлично видели всё это, как те свернув им шеи, сорвав автоматы, и стали бить по остальным немцам. Двух магазинов в этих двух пистолет-пулемётах, хватило чтобы уничтожить всех. Даже пробежались, и контроль провели, пятеро подранков было. Один подскочили к нам, и сначала мне резанул ножом по верёвкам, потом Савелию. Тот на них чуть не влюблённо смотрел, сильно они впечатлили моего мехвода.
— Парни, от души, спасибо, — сказал я.
— Это случайность, — ответил один из сержантов госбезопасности. — Нам срочно техника нужна была. Грузовики мы забираем. Извините парни, но тут наши дороги разбегаются.
— Вообще не в претензии, — пожал я плечами.
— Да, там в легковой девушка, из наших, военный медик. Помогите ей.
— Без проблем.
Да та и сама уже справившись с ручками на дверце, смогла открыть дверь, да поздно, оба голема заскочили в кабины грузовиков, развернули машины и погнали прочь, туда откуда мы приехали. Я торопился, скоро время использования закончится. А там увёл технику в овраг, уже за пределами видимости, и деактивировал их. Пока Савелий вооружался за счёт немцев, я подошёл к девушке. А та красотка неописуемая, волосы как будто серебро, но не седая. Цвет такой. До лопаток, пилотка была. Форма ладная и сапожки. Та на нас с такой радостью смотрела, что даже сам её обнял. Фигура закачаешься, грудь троечка приятно пружинила. Вот так, когда девушка наревелась, стала приводить себя в порядок, и сообщила:
— Этот мордатый меня щупал.
— А ему вас подарили. Я слышал разговор, когда нас выгрузили, офицер хвастался нашему офицеру-сопровождающему, что вами долг ему закрыли. Постельной игрушкой должны были быть. Кстати, разрешите представиться, командир танкового взвода старший сержант Фёдоров.
— Командир, — отвлёк нас от беседы мой мехвод. — На ходу только эта таратайка. У легковушки бак пробит, у мотоцикла колесо. А эта в порядке.