— А старушка? Ты же помнишь я помять от контузии потерял. Можно сказать, мир познаю. Что-то в памяти в виде опыта осталось, но всё же постоянно в ступор впадаю. Например, мужик в деревне где мы два дня стояли, описывал рыбалку в их речке. И говорил, мол, воды в речке по колено, а рыбы до х*я. Я же напрямую думаю. Говорю ему. Ну нечего себе, у вас рыбы больше чем воды.
Савелий засмеялся, представляя лицо деревенского мужичка, я же продолжил, уступив место девушке что быстро поправляла волосы.
— Это потом он мне объяснил нюансы богатого русского языка, когда на речку водил и учил рыбачить. Кстати, понравилось, я его удилища сменял на трофеи. Так ладно это. Иду значит по улице. От штаба в роту нашу возвращаясь, и старушка одна с подворья выгоняет гусей, да матерится страшно, называя их свиньями. А я помню, свиньи, на четырёх ногах и с пятачком. Смотрю, те на двух, с перепонками, перьями и клювами. Думаю, не утки, те пониже, точно гуси. Тогда почему свиньи? Может гибрид какой? Ну к старушке подхожу и спрашиваю: Бабушка, а почему вы их свиньями называете? Она в ответ: А как мне этих козлов называть? Я так вдаль улицы посмотрел, там коза привязанная, четыре копыта, рога, бородка, с сомнением посмотрел на гусей, и отодвинулся, у бабушки явно не в порядке с головой, бред несёт, но всё же спросил: Почему вы гусей так называете? А та: Да, они собаки мне весь огород потоптали.
Тут грохотнул хохотом не только мехвод, а вообще все во дворе, как оказалось нас все слушали, и девчата, и хозяева, и даже младший политрук, что облокотившись о плетень, с интересом нас слушал. Отсмеявшись тот указал на нас.
— Вы двое, за мной.
— Сейчас будем, товарищ политрук, — отозвался я, и щедро плеснул на руки одеколона.
И вот так, прижал к щекам, под крик Савелия:
— Командир, стой!
Однако было поздно, над селом раздался мой вопль боли.
— Второй раз уже, — кому-то объяснял Савелий, под мои стоны, скорее всего особисту, а тот политрук им был. — Одеколон очень жгучий.
— А откуда он, разве не сгорел в танке с вещами?
— Кстати да. Командир, откуда у тебя одеколон?
— Это с мордатого офицера, которому Цветаеву подарили, такой же как у меня был. Он же тоже трофейный. И бритвенный набор его, — шипя, и разглядывая покрасневшие щёки, ответил тому.
Вообще играл, и рассказы и это, мне просто скучно было, а тут хоть людей развеселил. Кстати, на мой вопль патруль прибежал, но особист их обратно отправил. Савелий раньше меня побрился, собственно он воду и согрел и пену взбил, так что мы собрались, я всё прибрал, кроме зеркала, с девчатами уже начали особисты работать, проверка пошла, Савелия на неё утром водили, и вот двинули к штабу. Однако не в Особый отдел. Там с нами уже закончили работать. Да и из нашей дивизии подтвердили. А встретил нас генерал-майор Солянкин. К слову, посмотрел в своём архиве, он ещё двадцать шестого июня должен был погибнуть, и почти до конца войны числился пропавшим без вести, а тут видимо наш прорыв и выход из окружения не дал подобному свершится. Рука в косынке, бинты, но бодрый и почти целый. Тот нас даже обнял, одной рукой. Левую берёг, вот и сказал, от души:
— Спасибо парни, за спасение девчат я вам всю жизнь благодарен буду.
Нас завели в большое подворье частного дома, часть штаба тут располагалась, уже шла боевая работ, в саду стояли штабной автобус и радийный автомобиль, там радисты с кем-то на связи были, приказы передавали. Вот у крыльца дома нас генерал и встретил, так что свидетелей нашего общения хватало.
— Так может мы к вам, товарищ генерал? Претендую на командование взводом, у меня для взвода и танки есть, два «БТ-семь».
— Прошение ваше читал, сержант, но мы с командиром вашей дивизии в хороших отношениях, а он категорически потребовал вас обратно, я не могу ему отказать.
— Товарищ комдив, может договоримся? Два грузовика бочек с бензином, объём груза вроде тех, что мы у немцев угнали и вы у нас тихо отжали. Это наши трофеи. Я слышал с топливом у вас серьёзные проблемы. Тылы бомбят и не дают подвезти.
— Сержант, это что, взятка? — с веселым изумлением спросил генерал.
Даже командиры начали останавливать работу и с удивлением смотрели в нашу сторону.
— Так я же память от контузии потерял. А учил меня командир Красной Армии, как нужно жить. Он интендант.
— А, ну тогда понятно, чему научил, — хмыкнул генерал, под смешки других командиров, и нахмурился. — Так, сержант, у тебя значит где-то спрятано топливо, и два танка?
— Так и есть, товарищ генерал, и они будут ваши, если мы у вас в дивизии останемся.
— Нет, я уже обещал. А топливо и танки передашь нам, я назначу ответственного командира.
— Танки? Топливо? — изобразил я удивление. — Вы о чём, товарищ генерал? У меня тут провалы в памяти. Не всё помню.
— Да я?!. — начал было тот, явно взбесившись, когда его остановил командир в форме интенданта второго ранга.
— Товарищ генерал, давайте я с сержантом поговорю, если я правильно догадываюсь кто его учил, то ничего мы не добьёмся, не отдаст.
— Я и наши грузовики угоню. Я вам их не дарил, — кивнул я.
— Действуйте, — кивнул генерал и смерив меня свирепым взглядом, ушёл в дом. Быстро тот настроение меняет. Нет, нам таких командиров не нужно. Мало ли какая вожжа под хвост попадёт?
— За мной.
Мы прогулялись дальше в сад, тут курилка была. Скамейки и столик вкопаны, так что отправив Савелия погулять, тот сел напротив меня, положив планшетку на стол, и спросил:
— Что ты хочешь?
— А что у вас есть?
Стоит сказать, что один из особистов, это он ночью мой опрос вёл и проверку, с интересом со стороны за нами наблюдал, но не подходил. Так что покосившись на того, вопросительно посмотрел на интенданта. Тот чему-то усмехнулся, похоже мысль какая-то пришла, и ответил:
— Звание лейтенанта. У меня хорошие связи в штабе армии, а это их уровень повышать, не штаба дивизии или даже корпуса. Как на это смотришь? Но отдаёшь всё, и топливо, и танки. Про грузовики забудь. Дивизия потери серьёзные понесла, двадцать процентов от матчасти осталось, а пополнения пока нет.
Я его понимал, вообще дивизия на данный момент, в реальной истории, уже была уничтожена, и оставшиеся бойцы, будучи в окружении, сожгли ту технику что ещё была, и два месяца выходили к нашим, двигаясь по Белоруссии и Брянщине. Потом они составили костяк при формировании одной из танковых бригад. А тут пока воюют, что удивляло. Раздавил блин бабочку. И генерал жив. А всё с того пехотного батальона, что я разгромил на танкетке, началось, и дальше посыпалось, разрушил планы немцев и сильно задержал их. Не скажу, что предположение интенданта меня заинтересовало. Я видел, как воевали и жили десантники, быстрые взлёты и быстрые падения, когда всего лишали на трибуналах. Они не умели гнуть спину и стояли на своём, и это аборигенам не нравилось. Я такой же. Меня может такое ждать? Да, вполне. Однако уже говорил, я живу, просто живу, цель довоевать до конца и честным фронтовиком жить дальше, до развала Союза. А вмешиваться в историю я не буду, мне как коммунисты не нравились, так и не нравятся. Дальше разверну станцию, там уже можно. На пятьдесят лет сэкономлю ресурс. Станции и так лет по сто ещё проработают, и обслуживание буду проводить систем, чтобы те подольше протянули. Так что сделал вид что заинтересовался.
— Ну, можно и лейтенанта. Надеюсь сначала звание, а потом то что вам нужно?
— Нет, сержант, сначала что у тебя есть, потом и оплата.
— Вы книгу Ильфа и Петрова читали?
— Напомни?
— «Двенадцать стульев», — и видя, что тот не понимает, объяснил. — Там работник сцены говорил Бендеру. Утром деньги, вечером стулья, или вечером деньги, утром стулья. А то ведь, обещать не значит женится. Я в дивизию свою уеду, и всё, где мне вас потом искать?
— Не веришь командиру Красной Армии?
— Нет. Я вас не знаю. Если уж те кого знаю, воевал плечом к плечу, подлецами оказываются, что уж о вас говорить? Вы для меня тёмная лошадка.
Тот заинтересовался Бочкаревым, описал ему свои претензии, на что тот покачал головой и подумав, предложил:
— Значит так, едем к твоему схрону, всё передаёшь, и на моей машине прямо в штаб армии, там и получаешь всё обещанное. Как тебе?
— Тогда ладно. Согласен.
Организовал тот всё быстро, «эмку» генеральскую забрал, «полуторку» с бойцами и танкистами, и мы покатили к выезду. Савелий в кузове с остальными, а я на легковушке. В четырёх километрах была рощица, пустая, что удивляло, туда и вёл, и вполне довёл. Оставил тех на одной стороне, и оббежав, достал бочки, солидно, примерно восемь тонн топлива, и оба танка. Те самые «БТ», что ранее дивизии и принадлежали, экипажи их без топлива бросали. Так что вернулся, мы объехали рощу и стали передавать-принимать. Пока снабженцы торопились забить отверстия в бочках, что протекали, танкисты изучали бронемашины. Им ещё в строй вводить, состояние мне не известно. Один экипаж матерился, там старшина командир, один танк их, они бросили. «Полуторка» тут осталась, а мы на «эмке», вчетвером, Савелий с нами, у нас с ним немецкие ранцы были, с вещами, и покатили в тыл. Доехали за час до штаба армии. Счастливо избежав ударов авиации. Рядом бомбы падали, но бомбили, или штурмовали, не нас. Там пока мы ожидали у машины, интендант бегал и договаривался о том, что нужно, о чём договорились. И договорился, по представлению командующего нашей Восьмой армии, мне было присвоено звание младший лейтенант, не лейтенанта, и изменили документы, забрав старые. В графе должность, также написано «командир танкового взвода». Так что получил документы на руки, и даже бумагу, это к завскладу, чтобы форму получить. Интендант уехал, как мы добираться будем до нашей дивизии, это наши проблемы. Своё слово тот выполнил, хотя не до конца, не по два кубаря получил, но это видимо всё что тот смог выжать. Кстати, тот хоть проявил совесть, извинился, но это максимум что вышло. Главное я средний командир, дальше сам зар