асна половина респондентов, а не согласны только 18 %. 41 % респондентов (в каждом случае) считают, что суд использовался высшими представителями власти в деле Навального и в «болотном деле», 19 % не согласны с этим. В деле «Пусси Райот» доля согласных (36 %) и несогласных (37 %) практически одинакова. В последнем случае властям с помощью государственных СМИ удалось убедить общество, что участниц преследуют не по политическим мотивам, а для защиты чувств верующих. Наибольшее количество ничего не знающих о деле или затрудняющихся с ответом (около 40 %) наблюдается в случае дела Навального и «болотного дела». Самым задевающим общественное мнение оказалось дело «Пусси Райот»: только 27 % не могли определиться со своим отношением к делу или ничего не знали о нем (в деле ЮКОСа соответствующая доля составила 32 %). Следует отметить, что во всех случаях доля равнодушных меньше (или почти равна) доли тех, кто соглашается с политической и / или корыстной ролью власти, и существенно больше доли тех, кто не видит такой подоплеки.
Таблица 217.2
Как вы считаете, имеют ли место в современной российской судебной системе следующие явления: использования суда в политических целях, для того чтобы избавиться от политических соперников, для преследования инакомыслящих?
В % от числа опрошенных.
Таблица 218.2
Как вы считаете, использовался ли суд высшими представителями власти в своих политических или корыстных целях в следующих громких судебных делах?
В % от числа опрошенных; один ответ в каждой строке.
По данным 2013 года, доля тех, кто соглашается, что суд в России используется и в экономических целях, в конкурентной борьбе с целью захвата бизнеса конкурента, практически равна доле тех, кто говорит о политическом использовании суда – 68 % или две трети опрошенных (табл. 219.2).
Чем выше уровень образования и социальный статус опрошенных, чем больше их опыт и жизненная зрелость, тем чаще они заявляют о политическом манипулировании судом или использовании его в практике экономического рейдерства или для дискредитации конкурентов. Использование суда в политических и экономических целях чаще отмечают мужчины, люди зрелого возраста (от 40 до 54 лет), с высшим образованием и особенно часто – жители Москвы (82 % – в политических целях и 88 % – в экономических). Люди, причисляющие себя к высшим стратам общества, заметно реже соглашаются с подобными обвинениями суда (несогласных с этим, соответственно, 27 % и 31 %). Напротив, люди, принадлежащие к средней части среднего слоя, чаще других подозревают суды в подобных злоупотреблениях (70–71 %). Свое несогласие с негативными оценками суда в этом отношении чаще высказывают люди с меньшим жизненным опытом и информированностью – молодые люди (18–26 лет), с образованием ниже среднего, жители малых городов села. Затрудняются с ответом на эти вопросы в большей мере женщины, люди старше 55 лет, с образованием ниже среднего, принадлежащие к низшему слою.
Таблица 219.2
Как вы считаете, имеют ли место в современной российской судебной системе следующие явления: использование суда в конкурентной борьбе с целью захватить бизнес конкурента, испортить его репутацию или иным образом повредить ему?
В % от числа опрошенных.
При этом понимание политических и корыстных целей высшей власти, в которых использовался суд в перечисленных случаях, как правило, не связано с симпатией к подсудимым и осужденным по этим делам. Напротив, большинство респондентов относятся к фигурантам этих дел в лучшем случае с недоверием, а то и с осуждением. Доля сочувствующих обвиняемым и осужденным по всем перечисленным делам в 2–2,5 раза превышает долю тех, кто видит политическую или корыстную подоплеку в этих делах (табл. 220.2). Доля несочувствующих также в 2–3,5 раза превышает долю сочувствующих; 58 % респондентов не сочувствует осужденным по делу «Пусси Райот».
Таблица 220.2
Вызывают ли у вас сочувствие осужденные или обвиняемые по этим делам?
В % от числа опрошенных; один ответ в каждой строке.
Таким образом, признание неправосудного характера процессов, неизбежно вытекающее из использования суда властью, очевидно, не вызывает в обществе сочувствия к жертвам судебной несправедливости (сочувствие выражает лишь от 17 до 23 % опрошенных). Большинство населения полагает, что использование суда высшей властью в своих политических и корыстных целях является если не нормальной, то практически безальтернативной ситуацией. Признавая, что у «нас по-другому не бывает», общество тем самым фактически поддерживает властный произвол, осуществляемый с помощью суда. Такое состояние общественного мнения представляется одним из важнейших препятствий для осуществления судебной реформы, которая обеспечила бы прозрачное и независимое от власти правосудие. Из сравнения данных (табл. 217.2–218.2) следует, что запрос на осуществление такой институциональной реформы весьма слаб и пользуется поддержкой меньшинства общества.
Однако, несмотря на сознаваемые ангажированность судей и отсутствие объективности и справедливости в рассмотрении дел и выносимых ими приговоров, общественное мнение не считает суды и судейских работников самой коррумпированной категорией государственных служащих.
Первое место по этому критерию на протяжении всего исследования поочередно занимают чиновники и служащие федеральных органов власти (53 %) и работники ГИБДД (52 %). Уровень коррумпированности судей по оценкам общественного мнения в два раза ниже (22 %); в последней волне исследования (2013 год) врачи, которые раньше занимали более низкие места в рейтинге коррупции, вышли на тот же уровень, что и работники суда (23 %). На коррупцию среди судей и судебных работников чаще других обращают внимание жители Москвы и люди с высшим образованием. Опять-таки больше верят в честность и порядочность судей самые молодые люди или респонденты с образованием ниже среднего, сельские жители, но также – принадлежащие к высшим слоям (по существу, это та же самая бюрократия, проявляющая корпоративную солидарность и оборону против любых обвинений в лихоимстве и сервильности). Сами по себе такие различия объясняются скорее неоправданными ожиданиями, представлениями и стереотипами, чем реальным опытом респондентов, поскольку соотношение судившихся и не судившихся среди них примерно одинаково.
Таблица 221.2
Как вы считаете, какие проявления коррупции больше всего распространены в российских судах?
В % к числу опрошенных; ответы ранжированы по показателям 2013 года; респонденты могли выбрать не более трех вариантов ответа, поэтому сумма может превышать 100 %.
Как это ни удивительно, но россияне довольно трезво оценивают разнообразие типов коррумпированности судейского корпуса, не ограничиваясь сведением ее видов лишь к взяточничеству (жадности и корыстолюбию) работников российских судов (хотя это наиболее часто называемые формы коррумпированности).
Больше половины опрошенных полагают, что взятки в российских судах общей юрисдикции берут «очень часто» и «довольно часто» (в сумме – 56 %, «редко» – всего 16 %). Но показательным здесь становится выбор варианта «затрудняюсь ответить» при вопросе о частоте и типичности взяточничества (29 %); опрошенные не отрицают самой практики мздоимства, а лишь не способны определить ее масштабы. Существенно чаще других отмечают взяточничество в российских судах только жители Москвы (65 %). Реже других его замечают жители малых городов (до 100 тыс. жителей).
Судившиеся респонденты чаще других респондентов считают, что взятки в федеральных судах общей юрисдикции берут «очень часто». При этом только 5 % опрошенных признались в том, что они сами или их родственники и знакомые давали взятки. 44 % знают о коррупции в судах из сообщений СМИ, около четверти (23 %) – из разговоров со знакомыми и друзьями, напрямую не сталкивавшимися с коррупционной практикой в судах. Более трети опрошенных (35 %) исходят при этом из того, что «в нашей стране все люди, обличенные властью, берут взятки».
Таблица 222.2
Если вы считаете, что коррупция существует в судах, скажите, на чем основана ваша убежденность?
В % от числа ответивших; ответы ранжированы по 2013 году; респонденты могли выбрать несколько вариантов ответа, поэтому сумма может превышать 100 %.
Таблица 223.2
Кто был инициатором дачи взятки за нужное решение в этом известном вам случае?
В % от тех, кому случаи коррупции в суде известны лично или от знакомых; респонденты могли дать один ответ.
Таблица 224.2
В какой мере вы лично могли бы, если проблему в суде можно будет решить или попытаться повлиять на ее решение по «обоюдному интересу» пойти на это?
В % от числа ответивших; респонденты могли дать один ответ.
Инициаторами взятки, по мнению ответивших на этот вопрос, в равной мере были сами люди, обратившиеся в суд, или их друзья и знакомые (40 %), и судьи, работники суда или посредники (39 %). В 15 % случаев инициатором взятки выступал адвокат. Если допустить, что адвокат в этом случае выступает на стороне людей, обратившихся в суд, то соотношение «инициатив» участников процесса и суда в даче взятки составляет 55:39. Иначе говоря, люди, обращающиеся в суд, в 1,5 раза чаще выступали инициаторами взятки, чем судьи и судебные работники (табл. 223.2).
Взятка давалась за ускорение судебного процесса (31 %) и за принятие желательного для взяткодателя решения (56 %). В среднем, по данным всех волн, взятка была принята в 66 % случаев, и результативность ее достаточно высока: полностью достичь желаемого результата удалось в 44 % случаев, отчасти – в 40 %, что свидетельствует о важности этого социального механизма и рутинности согласования взаимодействия участников судебного процесса. Это заключение, выведенное из реального опыта людей, которые непосредственно давали взятки или лично знают о таких случаях, совпадает и с декларируемой готовностью респондентов решать свои проблемы в суде в обход закона. Половина опрошенных (48 %) при тех или иных условиях готовы пойти на решение своих проблем в суде «по обоюдному согласию».