– Солина!!! – взревел я дурным голосом, при этом бешеными глазами сверля двухметрового монстра перед собой. Монстр отвечал мне взаимностью.
Эльфийка, казалось, появилась из воздуха.
– Да?
– Это кто? – ткнул я пальцем в зеркало – мужик, в свою очередь, ткнул пальцем в меня.
Ушастая опасливо покосилась на отражение, затем с надеждой – на дверь, и только потом осмелилась посмотреть прямо на меня. Наткнувшись на сумасшедший взгляд моих желтых глаз, испуганно вздрогнула, но все же ответила:
– Ты.
Честное слово, я не поверил. Минута проходила за минутой, а я все так же стоял и пялился на отражение. Подняв правую руку, поиграл пальцами – мужик в зеркале повторил тоже самое. Сложил руку в кулак, оставив лишь средний палец, – незнакомец сделал то же самое. И вот тут меня «прорвало». Закатившись в приступе истерического хохота, я повалился на пол и минут десять просто ржал, не переставая, под конец, правда, уже лишь всхлипывал. Сил смеяться не осталось.
– Этот козел ведь с самого начала все знал, – тоскливо произнес я, не делая попыток подняться с пола.
– Ты сейчас о ком? – поинтересовалась любопытная эльфийка.
– О Дженусе, – процедил я сквозь крепко стиснутые зубы. – Он знал, что вернуться обратно я уже не смогу.
– Обратно? – удивленно спросила девушка.
– Домой, – вяло отозвался я.
– А откуда ты родом? – ушки у Солины, казалось, испуганно прижались к голове.
– Из России.
– Это где? – Теперь ушки в заинтересованности наклонились в мою сторону.
– Далеко.
– А кто такой Дженус? – Ушки задорно встали торчком.
– Мудила вселенского масштаба в кубе! Это значит, главный мудила на три существующих мира.
– Три мира? – удивленно мигнула Ушастая.
– Да.
– Кстати, могу тебя поздравить! – радостно произнесла эльфийка, ушки у нее при этом начали жить своей жизнью, они каждую секунду меняли свою положение. – Ты в первый раз назвал меня по имени!
Я тут же усиленно начал вспоминать, действительно ли первый раз назвал ее по имени? По всему выходило, что остроухая была права. Увидев же, что глаза у нее весело блестят, а ушки вообще творят непонятно что, я не удержался и ляпнул:
– Запомни этот день!
– Почему? – несколько настороженно спросила девушка. Ушки опять заинтересованно подались вперед.
– По имени я назвал тебя первый и последний раз, – ухмыльнувшись, ответил я.
– Тебе не нравится мое имя? – Ушки, казалось, беззвучно заплакали, печально поникнув.
– Обожаю твое имя и обожаю тебя, но это дело принципа!
Ушки вновь задорно встали торчком.
– Когда-нибудь ты изменишь этому принципу! – убежденно сказал Солина.
– Естественно, – не стал я отрицать очевидного. – Но это «когда-нибудь» еще не настало, а поэтому пока ты будешь у меня Остроухой, Ушастой, Красавицей, Эльфийкой, Глазастой, Анимешкой и прочая, и прочая.
– Мне тебя хочется убивать по двадцать раз на дню, – несколько огорченно произнесла эльфийка, ушки же, наоборот, казалось, были всем довольны. Выглядывая из-под волос, они с потрохами продавали свою хозяйку.
– Слушай, а почему у тебя уши стали такие живые? – нахмурившись, спросил я. Сколько ни пытался вспомнить, но раньше они всегда были спокойные, а сейчас творили что хотели.
Эльфийка после моих слов удивленно скосила глаза, а, увидев, что уши действительно ведут себя более чем странно, подошла к зеркалу. Ушки быстро задвигались вверх-вниз, будто собираясь улететь. Увидев это безобразие, девушка, испуганно пискнув, прижала их руками и, к моему изумлению, стыдливо зарумянилась. Точь-в-точь как люди, которых ловят на чем-то очень и очень непристойном.
– Чего это ты так покраснела? – буквально впившись в нее взглядом, поинтересовался я.
– Можно, я не буду отвечать? – умоляюще произнесла Солина, все так же прикрывая свои уши, которые, даже придавленные руками, продолжали трепыхаться.
– Тогда ответь, что происходит с твоими ушами?
– Не скажу, – еще больше краснея, ответила эльфийка.
– Ты меня прямо-таки заинтриговала. Может, все же скажешь?
Эльфийка стиснула зубы и упрямо помотала головой.
– Ясно. Картина Репина: «Партизан на допросе».
Поднявшись с пола, я, прищурившись, глянул на Солину. Безумно интересно, почему она не захотела отвечать на мой вопрос. Будто прочитав мои мысли, эльфийка опять упрямо помотала головой.
– Ладно, потом все равно расскажешь, – махнул я на нее рукой и вышел из комнаты.
Вышел я стремительно, все еще заинтригованный поведением Солины, поэтому малость рассеянный, а тут Вард подвернулся. Я его едва не растоптал, хотя с ног все же сбил.
– Ты чего тут бродишь? – поинтересовался я. – И чего такой хмурый? – Наш лорд действительно был какой-то мрачноватый. – Мы ведь, наконец, добрались до этого гребаного города, тем более живыми. Задание выполнили. Мне кажется, есть повод радоваться, или нет?
Вард молча встал с пола, отряхнулся и угрюмо посмотрел на меня. Одет он был почти так же, как я. Только еще была накидка поверх сорочки. Кстати, вспомнил о сорочке. Зайдя обратно в комнату с зеркалом, я взял из тут же протянутых Солининых рук свою сорочку, именуемую мною рубашкой. Все-таки, эльфийка была очень хозяйственной, а это не могло не радовать. Вновь выйдя в коридор, я махнул Варду рукой, приглашая за собой, и вернулся в свою комнату, на ходу надевая рубашку, а заодно задаваясь вопросом, почему в моих покоях нет зеркал. Завалившись на кровать, я с ожиданием уставился на замершего в дверях лорда. Солина же, проскользнув мимо Гротена, уселась на краешек кровати и тоже внимательно посмотрела на Варда.
– У нас проблемы, – хмуро сказал лорд, подходя к окну. Дождь все еще не прекращался.
– Вай-вай! – всплеснул я руками. – Тоже мне, удивил.
– Большие проблемы, – попытался внести ясность Вард.
– С момента нашей встречи не помню, чтобы у меня были какие-нибудь еще проблемы, кроме больших.
– Хуже, чем обычно, – поворачиваясь ко мне лицом и чуть ли не скрежеща зубами, произнес лорд.
– Ммм… – я честно попытался представить проблемы хуже, чем у нас были, но фантазия позорно сбежала, глас же разума скромненько молчал.
– Что, никак? – спросил Вард, догадавшись, о чем я думаю.
– Нет, – даже помотал я головой в подтверждение своих слов.
– Если бы ты последние десять дней занимался чем-нибудь другим, кроме чтения, сна и тренировки, ты бы этот вопрос не задавал.
– Все вранье, меня подставили! – убежденно заявил я. – Ты лучше скажи о проблемах.
– Нас обвиняют в измене Императору.
– Круто! – искренне восхитился я. – Респект тому, кто придумал.
– Неужели тебе все равно?! – изумленно воскликнул Гротен.
– Честно? – спросил я, при этом показательно полируя ногти о свою рубашку
– Да.
– Мне АБСОЛЮТНОпараллельно, – подняв глаза на Варда, ответил я. – Пусть хоть утверждают, что изнасиловал этого Императора.
Вард на секунду потрясенно замер, осмысливая услышанное, после чего расплылся в идиотской улыбке.
– Фантазия рулит? – поинтересовался я.
– Ты знаешь, как выглядит Император? – вопросом на вопрос ответил Вард.
– Я? Откуда?!
– Ну, мало ли… кто тебя знает. В общем, маленький, толстенький и лысый.
– С изнасилованием я погорячился, – признался я. – Вот убийство – это да.
– Тебе бы спасибо сказали, – вставил свое слово лорд.
– Правда?
– Да. Там за императорский трон такая грызня идет, страшно представить. Когда на престол сел нынешний император, он за собой оставил целую гору трупов из членов собственной семьи.
– Милый толстячок. Но, может, поговорим все же о делах дней не так давно минувших и еще не наступивших, м?
– Хорошо, – согласился Вард. – Во всем виноват наш общий знакомый, сэр Бонемар. Я ему нагрубил, ты ему не понравился («И неприличный жест показал», – мысленно добавил я.), но в основном из-за Солины. Слишком она ему понравилась, вот он и решил избавиться от нас обоих, тогда Солина станет его. По крайней мере, он так рассуждает. Написав на нас донос, он постарался заверить его подписями баронов, виконтов и прочих, кто путешествовал вместе с нами. Правда, – тут Вард довольно усмехнулся, – подписались всего два человека. Если бы не личные долги, вряд ли бы и эти согласились.
– Это почему? – заинтересовался я.
– Я бы тоже не захотел ссориться с человеком, способным спокойно разговаривать с сотней эхербиусов, да еще который получает в подарок кинжал самого предводителя. В тот день все уже мысленно себя похоронили, а тут такая радость. Нашелся псих, сумевший договориться с легендарными эхербиусами. После этого случая к твоим близнецам и моим людям стали относиться с большим уважением и верить на слово. До этого они рассказывали о тебе такие небылицы, точнее, они рассказывали правду, но все думали, что это наглое вранье. Причем на этом поприще лидировали близнецы, в общем, народ попросту не верил. После же того случая почти все поверили во все сказанное. Вот только если поначалу о тебе рассказывали только правду, в которую никто не верил, то, после того как все стали верить, истории начали придумывать. В итоге, большинство просто не стало ставить свои подписи из-за страха перед тобой. И вообще, страх сыграл нам на руку. Если бы не он, то и не знаю, что бы было.
– А что такое? – нахмурившись, посмотрел я на Варда.
– Просто для тебя сословное различие ничего не значит. Ты совершенно не следишь за своими словами и действиями. По всему выходит, что ты мой подчиненный, а на деле получается наоборот. Все видели, как ты распоряжаешься моими людьми, приказываешь мне и даже орешь на меня, причем, не стесняясь в выражениях. Представляешь, что думают остальные? Я ведь практически герцог, а тут какой-то тип, с виду вылезший из самой преисподней, приказывает мне с небрежностью Императора в общении с десятником.
– Признаю свою ошибку, – покаянно сказал я, правда, больше для виду. – Мне действительно глубоко плевать на эти сословные различия, мне главное сам человек, а не его титул.