В тот момент, когда я покинул компанию, я почувствовал, что что-то не так. Я проверил Леви и Эйдена — проверяя, я имею в виду, Харрис подтвердил, что мой сын был на занятиях в университете, а мой племянник на футбольной тренировке.
Да, у меня есть люди, которые следят за моими наследниками, обеспечивая их безопасность. Я всегда защищал их, с тех пор как они были маленькими. Я потерял достаточно членов семьи на всю жизнь, и меня больше не застанут врасплох.
Я вхожу в тихий дом. Его устрашающе спокойная атмосфера почти как на кладбище того дня, как раз в тот момент, когда у моего отца произошла остановка сердца и он скончался. В день похорон матери.
Он умер от тоски, от страха потерять этот дом, оставленный ему отцом, и последнее напоминание о присутствии матери.
Персидские ковры простираются в моем поле зрения, а полы из греческого мрамора сияют под ногами. Сводчатые потолки и украшения ручной работы, украшающие вход и остальные двери дома, были не тем, что мы могли себе позволить, когда были живы мои родители.
Я сделал это.
Я вернул этому дому его первоначальную славу, когда был жив мой дедушка. Грегори и Джеймс Кинг не защитили семейное наследие, это сделал я.
После того, как все начали сомневаться в нашей позиции, я тот, кто превратил фамилию Кинг во что-то, что люди уважают и о чем говорят вполголоса, либо из-за благоговения, либо из-за страха.
Зайти так далеко было сделано не из-за любезностей или вежливости. Единственная причина, по которой я сижу на троне, заключается в том, что я убил всех, кто смотрит на него, не говоря уже о том, чтобы осмелиться приблизиться.
Я видел, как взрослые мужчины дрожали и чуть не писали в штаны, когда я приобретал их компании. Я заставлял их предъявлять мне иски, просто чтобы я раздавил их в суде и забрал все, что у них есть — и даже больше. У меня были мужчины, предлагавшие мне своих жен и дочерей, если я оставлю их компании в покое, и мне доставляло удовольствие стирать их имена из делового мира.
Компромисс и милосердие это термины, которые я вычеркнул из своего словаря в тот день, когда мой отец упал замертво над свежей могилой моей матери.
Если я чего-то хочу, я это беру. К черту мир и его слабых людей. Если они решили занять позицию, которую я могу исследовать, это именно то, что я делаю.
Если я найду возможность прославить фамилию Кинг, будь прокляты последствия.
Только одно имеет значение: моя семья.
Так какого черта я думаю об Авроре с тех пор, как меня охватило это зловещее чувство?
Она не член семьи. Далеко не так.
Тем не менее, я провожу с ней больше времени, чем когда-либо с Эйденом и Леви.
Ее лицо единственное, перед которым я просыпаюсь каждый день и засыпаю, глядя на него каждую ночь.
Она та, чьи черные пряди я глажу, когда ее зрачки движутся под веками, и ее захватывает кошмар.
Вот когда она наиболее уязвима и не может воздвигнуть свои стены или спрятаться от меня. Я могу увидеть ее обнаженной.
Чем больше я вижу, тем больше мне хочется.
Чем больше я погружаю в нее свои пальцы, тем глубже мне хочется войти.
Возможно, это началось с ее тела, но я хочу вторгнуться в ее разум и покорить его.
Чего не должно было случиться, потому что я ставлю своей миссией не интересоваться никакими другими людьми.
Я не подписывался на то, чтобы быть поглощенным Авророй, и я положу этому конец... рано или поздно.
Я проверяю уведомления на телефоне. Поскольку Харрис, исполнительный директор, и я провели весь день, закрывавшись в моем кабинете, просматривая возможные компании, которые можно было бы добавить в наш арсенал, у меня не было времени отправлять ей случайные электронные письма, которые обычно подразумевают, как я трахну ее ночью.
Кроме того, она единственная, кто хотел свидания, так что я подумал, что она будет той, кто свяжется.
Утром от нее поступил только пропущенный звонок.
Это не сходится, учитывая, что она никогда не звонит мне, когда на работе.
Что-то подсказывает мне, что ее тоже нет дома. В противном случае в зале играла бы какая-нибудь музыка. Она часто так делает, особенно когда рядом ее подруга с черным поясом.
— Ужин, сэр?
Я поднимаю голову от телефона и переключаю свое внимание на Марго. Она стоит, скрестив руки в почтительной позе поверх белого фартука.
— Мы будем есть на улице. — я засовываю телефон обратно в карман. — Ты видела Аврору?
— Она не вернулась домой, сэр.
Ха. Уже больше семи. Она не могла остаться на работе так поздно, тем более что настояла на свидании.
— Если вам ничего не нужно... — она кивает.
— Где Том? — спросил я.
Он приличный дворецкий, но обычно цепляется за ее мантию, ожидая приказа. Я пошлю его в квартиру Авроры, а Мозес отправиться к ней на работу, так как ей больше некуда идти.
Но есть еще семейный ресторан Лейлы. Харрис отправится туда. Ей лучше не проводить время с братьями Лейлы, иначе ночь примет драматический оборот, который закончится отпечатком моей руки на ее заднице.
У меня нет терпимости к другим людям в ее окружении, даже к тем, кому я доверяю, таким как Харрис и Мозес. Не имеет значения, что она давно знает братьев Лейлы, как она любит мне напоминать. Они не пришли в ее жизнь первыми — это сделал я.
— Том выехал по поручению, сэр. Могу ли я что-нибудь сделать от его имени?
— Пусть он найдет меня, как только вернется.
— Да, сэр.
Когда Марго исчезает, я достаю свой телефон и снова звоню Авроре. Она все еще не отвечает.
Я печатаю электронное письмо.
От: Джонатан Кинг
Кому: Аврора Харпер
Тема: Где Ты?
Должен ли я напомнить тебе, кто потребовал свидания сегодня вечером? Мое время — золото, Аврора, так что ответь на чертов звонок.
Как только я нажимаю «Отправить», на экране загорается уведомление о звонке от Харриса.
— Ты как раз вовремя. Я хочу, чтобы ты поехал в...
— У нас ситуация, — обрывает он меня.
Харрис никогда не перебивает меня, а это значит, что все серьезно.
— И?
— Я только что получил информацию после собрания. Максим Гриффин дает интервью впервые с момента своего заточения.
— Что?
Голос Харриса продолжает мрачным тоном:
— Из того, что я увидел, он обвиняет свою дочь, говоря, что ей тоже пора предстать перед судом. Семьи жертв и средства массовой информации подняли шум по этому поводу. Все выглядит не очень хорошо.
Черт!
— Где Аврора? — спросил я.
— Что?
— Она, должно быть, видела это, и именно поэтому она исчезла. Найди ее. Живо.
Я направляюсь к выходу. Мозес выходит из машины, но когда видит выражение моего лица, он садится обратно.
— Я свяжусь со своими людьми. Дайте мне десять минут.
— У тебя пять, Харрис. Мне, блядь, все равно, что тебе придется сделать, чтобы найти ее. Мне нужно, чтобы местоположение было немедленно отправлено Мозесу. — я вешаю трубку, не услышав его ответа.
Ни за что на свете я не позволю ей сейчас ускользнуть между моими пальцами.
Аврора Харпер продала свою душу дьяволу. Само собой разумеется, что она никогда не сможет сбежать от меня.
Глава 3
Аврора
Исчезнуть не так-то просто.
Я пробовала это раньше, и это все равно что выдергивать собственные зубы изо рта. Дело не в том, чтобы сменить имя и стать блондинкой на несколько лет. Дело не в том, чтобы подстричь волосы и выбрать другой стиль одежды. Дело даже не в том, чтобы избавиться от северного акцента.
Это самые простые части исчезновения. Все остальное, что трудно изменить, это проблема.
Речь идет об изменении моей походки, чтобы люди не узнавали меня издалека.
Это значит заставить себя стать правшой после шестнадцати лет жизни левшой. Вот почему мой почерк — ужасен, и когда я устаю, я снова переключаюсь на левую руку, не осознавая этого.
Это мешает мне есть ту еду, которая мне нравится больше всего, чтобы меня не узнали по ней. Со временем я вообще потеряла всякую радость от еды, и это стало рутиной.
Речь идет об уничтожениях моих привычек и всего, что я привыкла считать само собой разумеющимся, один за другим, черт возьми.
Исчезновение это возрождение.
Когда я впервые избежала программы защиты свидетелей, я продолжала смотреть через плечо и заглядывать под кровать, на которой спала. Я обыскивала шкафы и устанавливала три замка на двери. Я никогда не спала с открытым окном, даже если это означало утонуть в собственном поту из-за летней жары. В течение нескольких месяцев я переезжала из одного мотеля в другой и заметала следы на случай, если кто-нибудь следил за мной.
Я перестала быть Клариссой и оставила все, что касалось ее жизни, позади. Я перестала верить в супергероев и в любовь. Я перестала танцевать и петь в душе.
Я перестала жить.
Поэтому, когда я снова оказываюсь на месте своего перерождения, я не удивляюсь.
После просмотра фрагмента папиного интервью, нападения Сары и прослушивания сообщения, оставленного Алисией о ее собственной смерти, у меня не было настоящего присутствия духа, чтобы думать.
Я все еще не могу.