Джонатан отпускает мое горло и хватает меня за талию. Он практически тащит меня за собой в гостиную и захлопывает двери французского балкона.
Как только мы оказываемся вне поля зрения Итана, он прижимает меня к стене, его пальцы снова находят мое горло.
Я смотрю на него снизу вверх, в мое зрение вторгается его явное дикое присутствие и буря, назревающая в его металлическом взгляде.
— Ты хочешь, чтобы тебя трахнули на глазах у Итана, Аврора? Да?
— Что? Нет.
— Тогда о чем, черт возьми, было это шоу? Твой гость? Твой чертов гость?
Ушел Джонатан, который игнорировал меня со спокойным выражением лица. Прямо сейчас он, кажется, на грани того, чтобы сжечь все на своем пути и оставить после себя пепел.
Какого черта я так радуюсь этому?
Несмотря на то, что он держит меня в заложниках, я справляюсь:
— Он мой друг.
— К черту это. Он тебе не друг. Он для тебя ничего не значит.
— Почему?
Он прищуривает глаза.
— Ты делаешь это нарочно, дикарка? Потому, что ты знаешь, что Итана и меня привлекает один и тот же типаж женщин?
Я не думала об этом, но с тех пор, как он упомянул об этом, его реакция теперь имеет смысл.
— Это твоё последнее предупреждение. Еще раз спровоцируй меня с Итаном или любым другим мужчиной, и я трахну тебя у них на глазах. После того, как я убью их, конечно, потому что никто, кроме меня, не увидит тебя голой.
Я сглатываю, потому что не сомневаюсь, что он сделал бы это. У Джонатана нет ограничений, как у всех остальных. Его моральный компас испорчен во многих отношениях.
И я знаю, что это мой шанс наконец-то вывести его из себя после такого долгого молчаливого обращения.
— Почему тебя это должно волновать? — я поднимаю подбородок. — Ты притворялся, что меня даже не существовало всю прошлую неделю.
— Разве не этого ты хотела?
— Ч-что? Я хотела?
— Ты хочешь уйти, разве нет? Ты думаешь только о сделке и о том, как скоро сможешь уйти, не забыла?
Я прикусываю нижнюю губу.
— Я просто спросила.
— Только спросила?
— Забудь об этом.
— Я не могу забыть об этом. — его пальцы касаются моей нижней губы, и она непроизвольно приоткрывается. — Вот в чем дело, Аврора. Ты не уйдешь.
— Не уйду?
— Я, блядь, ни за что на свете тебя не отпущу.
Моя грудь трепещет.
— Но соглашение...
— К черту соглашение. Чего ты хочешь?
— Я... если я захочу уйти, ты позволишь мне?
Думаю, это то, что я действительно хочу знать. Мне нужно подтверждение того, что Джонатан уважает мою потребность иметь собственный выбор, что он не будет навязывать мне свое мнение из-за своей склонности к контролю.
Хотя я не могу насытиться им, я не являюсь ни его собственностью, ни его игрушкой. Я хочу быть ему равной.
Выражение его лица остается прежним, твердым, как гранит, и непроницаемым. Его тон спокойный, сдержанный.
— А ты как думаешь?
— Я не знаю.
Мы смотрим друг на друга слишком долго, наше дыхание смешивается. Его древесный аромат наполняет мои ноздри и проникает под кожу. Все его присутствие обвивает воображаемые пальцы вокруг сердца.
Только Джонатан обладает способностью проникать в мою грудную клетку и врываться внутрь, будто он всегда должен был быть там.
Он поднимает меня, и я визжу, когда он бросает меня на край дивана. Кожа скрипит подо мной, когда грудь соприкасается с поверхностью, а колени опускаются.
Джонатан встает на колени позади меня, задирает юбку до задницы и стягивает с меня нижнее белье, позволяя ему упасть мне на колени.
Звук пряжки его ремня доносится сзади, когда он погружает в меня два пальца за раз.
Громкий стон срывается с моих губ, и я заглушаю его, прижимаясь к прохладной коже. Волна проносится сквозь меня со сверхзвуковой скоростью. Может, это потому, что прошло много времени без его сводящих с ума прикосновений, но в тот момент, когда он шлепает меня по заднице, я кончаю.
Малейший раздражитель и я на грани.
— Ты не знаешь? Ты должна знать, дикарка. Ответ должен прийти к тебе легко.
Его голос тверд, но под ним скрывается что-то еще, на что я не могу указать пальцем.
Его член скользит между моими ягодицами, и я напрягаюсь. Несмотря на все приготовления и игрушки, Джонатан большой — скорее, огромный. Всякий раз, когда он трахает меня, всегда возникает восхитительный укол боли. Представление о таком размере в моей попке вызывает у меня неконтролируемую дрожь по коже.
— Расслабься.
Все еще двигая пальцами внутри моей киски, он обводит клитор большим пальцем. Небольшие вспышки удовольствия охватывают меня, и я позволяю себе безвольно упасть на кожу.
— Хорошая девочка.
Я стону при звуке этих слов из его уст.
После того, что случилось на прошлой неделе, я думала, что никогда больше их не услышу.
— Ты сможешь принять меня, не так ли?
— Ммм.
— Что, если мой член слишком велик для этой тугой попки?
— Я могу это вынести.
— Ты можешь, да?
— Ммм.
— Хочешь, чтобы я конфисковал твою последнюю девственность для себя?
Мои бедра сжимаются при этой мысли, и я так возбуждена, что не могу смотреть прямо.
— Д-да.
— Что?
— Трахни меня, Джонатан.
— Трахнуть тебя куда?
— В задницу. Трахни меня в задницу.
Низкое ворчание наполняет воздух, когда Джонатан использует мои соки в качестве натуральной смазки. Он не торопится, подготавливая меня к тому, что я прижимаюсь к нему задницей для продолжения.
Затем он проникает своим членом на сантиметр внутрь меня, и хотя он готовил меня с острова, ощущение растяжения настоящее.
— О... Б-Боже... — мой голос прерывается как от удовольствия, так и от боли.
Они всегда идут рука об руку с Джонатаном, и я так привыкла к этому, что одна мысль о том, чтобы иметь одного без другого, угнетает меня.
— Я собираюсь завладеть каждым чертовым сантиметром тебя.
Это могут быть его слова или то, как он стимулирует мое тело, но я расслабляюсь еще больше, мои ногти впиваются в диван, пока он полностью не оказывается внутри.
Когда его пальцы глубоко проникают в мою киску, я чувствую себя такой наполненной, как никогда раньше. Его член не идет ни в какое сравнение с пробками. Это намного реальнее, и кажется, что искры удовольствия исходят отовсюду сразу.
Простое прикосновение моих твердых сосков к одежде и коже посылает дополнительный заряд возбуждения в сердцевину и задницу. Все во мне настроено на ощущение его внутри меня, за моей спиной и вокруг.
Но дело не только в физической связи. Быть с Джонатаном — это как свободное падение без приземления. Это обретение себя после многих лет потерянности. Это мир после войны. И все это из-за него.
Однажды он назвал меня своей королевой, но чего он не знает, так это того, что в моем королевстве нет короля, кроме него.
Это может быть маленькое королевство по сравнению с его империей, но мое более интимное, и он единственный человек, которого я когда-либо впустила бы в свой пузырь.
Он единственный, с которым я чувствую себя в безопасности, хотя весь мир его боится.
Мой расчетливый тиран и умелый любовник.
— Черт, ты такая узкая.
Джонатан медленно двигается, как в моей киске, так и в заднице, позволяя мне привыкнуть к нему.
В воздухе раздается всхлип, и я понимаю, что он мой, когда он ускоряется. Искры удовольствия, каких я никогда не испытывала, с сокрушительной силой пронзают мои нервные окончания.
— Д-Джонатан... Я-я...
Он обхватывает сильными мужскими пальцами мой затылок, давая мне якорь, в котором я нуждаюсь.
— Вот так. Нырни в меня, дикарка.
Я поворачиваю голову к нему, и он удерживает мои глаза в заложниках, когда оргазм пронзает меня с такой силой, как никогда раньше. Это потрясающе. Погружение без малейшего шанса достичь дна.
Джонатан продолжает свой натиск, врываясь в меня, и, как он и обещал, он владеет каждым гребаным сантиметром меня. Его член встречается с его пальцами через тонкий барьер, и мои веки опускаются, впитывая это ощущение. Я не могу перестать смотреть, как он наполняет меня, даже под неудобным углом.
Его плечи напрягаются под пиджаком, когда он останавливается. Затем стон срывается с его чувственных губ, когда его сперма согревает мои внутренности и стекает по бедрам.
Я хнычу от потери его, когда он выходит из меня, его член и пальцы оставляют влажные следы на внутренней стороне моего бедра и задницы.
Но прежде чем я успеваю задуматься о потере, Джонатан разворачивает меня, прижимает спиной к дивану и захватывает мои губы в медленном, голодном поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание сильнее, чем от предыдущего.
Как будто он укрепляет связь, которая у нас только что была, и скрепляет ее поцелуем. Я прижимаюсь к нему, мои пальцы впиваются в его твердую грудь для равновесия.
— В случае, если ты не поняла ответ, слушай внимательно, Аврора, — шепчет он мрачными словами мне в рот. — Я не отпущу тебя.
Глава 27
Джонатан
Я несу спящую Аврору на руках из ванной в спальню.
Я продолжаю говорить ей, что засыпать в ванне опасно, но она бормочет, что я рядом.
Это правда. Я рядом. Я не принимаю тот факт, что она доверяет мне настолько, чтобы заснуть в моих объ