– Сами устроим им ловушку, – с кривой ухмылкой произнес Атрогейт.
– Именно про это я и подумал, – кивнул Бренор.
Джолен Ферт в недоумении переводил взгляд с одного дворфа на другого.
– Открывай ворота, – велел ему Бренор.
– Ты с ума сошел?
– Вы, ребята, без конца повторяете одно и то же, и я уже начинаю обижаться. Поставь своих всадников вокруг и открой проклятые ворота. Пусть маги станут на стену над воротами, и когда побольше гоблинов окажется внутри, пусть маги зальют все снаружи огнем, и тогда уж закрывайте. Получите полный садок гоблинов, которых не составит труда перебить.
На лице Джолена Ферта появилась скептическая ухмылка.
– Или ты такой же упрямый, как те, что командовали здесь до тебя?! – завопил Бренор.
Но Джолен Ферт оказался вовсе не таким. Он кивнул Бренору и поспешил вниз со стены, созывая своих элитных воинов и приказывая им выстроиться по обе стороны от главных ворот.
Несколько магов присоединились к Бренору и двум его друзьям, которые стояли у парапета одной из главных сторожевых башен. Когда ворота со скрипом отворились, все вокруг задержали дыхание.
– Погодите со своими огненными шарами, пока я не скажу, – предупредил Бренор.
– Летят, как бабочки на огонь, – рассмеялся Атрогейт. – Сейчас этим тупым гоблинам обожжет крылышки, ба-ха-ха!
И это было правдой: они видели, что гоблины, несмотря на полученный приказ служить безвредной приманкой, не могли устоять перед искушением. Словно вода, что вытекает из озера в узкий канал, они толпились у ворот Несма и буквально давили друг друга, пытаясь ворваться в город.
Эти отвратительные твари заполнили двор, располагавшийся за воротами, и тогда лучники обрушили на них смертоносный шквал стрел. Затем заревели рога, появились всадники из Несма, плотно сомкнули ряды и, врезавшись в толпу, разбили гоблинский строй. Вскоре всадники получили подкрепление: по южной дороге под мелодичный звон колокольчиков прискакал Андхар, и в схватку вступил Дзирт.
Бренор и его друзья, стоя над воротами, широко улыбались при виде Дзирта: гоблины бежали, падали под ударами его свистевших мечей, гибли под тяжелыми копытами Аидхара. Некоторых тварей единорог пронзал своим рогом насквозь и подбрасывал высоко в воздух.
– Жгите их, – приказал Бренор волшебникам, и все пятеро начали творить заклинания. Огненные шары, возникавшие один за другим сразу же за воротами, походили на дамбу, которая должна была сдержать нашествие гоблинов.
Люди Джолена Ферта теснили врагов к воротам. Лучники обстреливали тех гоблинов, что находились ближе всего к выходу.
Затем со стены прямо в самую свалку спрыгнули Бренор, Атрогейт и Реджис. Они атаковали гоблинов, пытавшихся прорваться к воротам. Сам Бренор, с помощью могучего, как великан, Атрогейта, поставил на место гигантский засов, наглухо запиравший ворота, и судьба гоблинов была решена.
Андхар галопом прискакал к дворфам, но у Дзирта хватило времени только для быстрого кивка. Он спрыгнул со спины единорога прямо на парапет, держа в руках Тулмарил. Последовав примеру дроу, лучники и волшебники снова сосредоточились на врагах, бушевавших снаружи, и принялись теснить монстров при помощи стрел и магии.
А двор был залит кровью, но не только гоблинской.
Вскоре орки и гоблины, наступавшие снаружи, развернулись и бежали, и Бренор удовлетворенно кивнул, глядя на это отступление, но предупредил Джолена Ферта и остальных, что следующая атака будет самой настоящей, и начнется она очень скоро.
Так оно и произошло, потому что первая атака действительно была уловкой, предназначенной для того, чтобы истощить силы магов и лучников.
Долгие часы сражались защитники города, снова враги наступали со всех сторон, и снова поля почернели от трупов орков и гоблинов, огров, великанов и троллей.
Много раз осаждавшие забирались на стены, и все же Компаньоны из Халла всегда вовремя оказывались в нужном месте, чтобы встретить врага: пять друзей и Атрогейт, и Андхар, и Храп, и Гвенвивар.
А когда все наконец закончилось, Несм выстоял.
Но для Кэтти-бри настоящая работа только начиналась – как и для других целителей, как и для могильщиков, а также тех, кому пришлось выбрасывать за стены трупы неприятелей.
– Там их такая куча уже, что стены стали ниже, – посетовал Бренор, стоявший рядом с Дзиртом и Вульфгаром на северной стене. – Скоро эти псы смогут сюда просто зайти.
Разумеется, это было преувеличение, но не настолько сильное, как хотелось бы Дзирту.
– А ему-то чего нужно, эльф? – спросил Бренор, кивнув на Атрогейта, который бродил по залитому кровью двору, помогая искать выживших воинов.
– Он могущественный союзник.
– Ага, это я и без тебя знаю, но зачем он сюда явился?
– По приказу Джарлакса, – пожал плечами Дзирт, потому что понятия не имел о цели прихода Атрогейта.
– Тогда где сам Джарлакс?
– Наблюдает за войной со стороны и, будем надеяться, скоро появится.
– А может быть, нам и нe надо на это надеяться, – вмешался Вульфгар, и друзья посмотрели на друга, удивленные его неприязненным тоном. Варвар кивнул на поле за городскими стенами, на лагерные костры осаждающей армии. – Нам сказали, что их ведут в бой дроу, – напомнил он.
– Но только не Джарлакс, – уверенно заявил Дзирт, затем снова взглянул на окровавленные камни двора, на орочий лагерь. – Нет, это не Джарлакс, – повторил он, желая убедить в этом не столько других, сколько себя самого. Дзирт знал: если Джарлакс действительно принимал участие в развязывании этой трагедии, тогда все его суждения о дроу-наемнике полностью ошибочны.
Снизу раздался свист, и они посмотрели на Реджиса.
– Джолен Ферт желает с нами поговорить! – крикнул им хафлинг.
– Хорошие новости, я уверен, – пробурчал Бренор.
Сарказм его оказался обоснованным, и они узнали об этом некоторое время спустя, когда пришли на встречу с первым представителем. С ним были те пять человек, которых преследовали тролли на болотах.
Джолен Ферт мрачно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним, и кивнул.
– Сандабар осажден, – заговорила она. – Многотысячной армией.
– Серебристая Луна тоже, – вставил другой воин.
– Сандабар недолго продержится, – продолжала женщина и пристально посмотрела на Бренора. Добавила, обращаясь лично к нему: – И дворфы не придут на помощь. Ни Фелбарр, ни Мифрил Халл. Среди врагов множество великанов, сотни, и, кстати, им помогают еще и драконы.
– Печальная участь ждет Луруар, – сказал один из вестников.
Дзирт заметил, как у Бренора задергался глаз, и понял, что его несчастный друг буквально задыхается от ужаса.
Пока пятеро воинов выкладывали свои новости, Бренор не произнес ни слова. Они говорили о гибели Серебряных Рыцарей в битве у Брода через Красную реку, о слухах насчет смерти какого-то дворфского короля, о катастрофе в Холодной Долине, о черном небе, о грязных делах дроу – принадлежавших к Дому До’Урден, как утверждали все. При этом вестники бросали суровые взгляды в сторону Дзирта.
– Серебристые Болота потеряны, – без выражения произнес один из воинов и едва удержался, чтобы не добавить: «По вине давно умершего короля дворфов». Догадаться о его мыслях было нетрудно. Лицо Бренора превратилось в застывшую мрачную маску.
– А я тебе говорил, эльф, – сказал Бренор, когда они покинули жилище первого представителя. – Я ее почуял, когда проходил через эти места несколько лет назад. Почуял войну, войну с орками. Ба, ведь я это все предвидел, уж ты не сомневайся.
Он издал странный звук, не то рычание, не то смех, который вполне соответствовал выражению его лица. Глядя в это лицо, Дзирт понял, что Бренора вовсе не расстроили происходящие события. Отнюдь; он видел в этой войне возможность исправить положение вещей.
Кроме того, он был разгневан, но разгневан больше на себя, чем на орков.
Бренор посмотрел на Дзирта, прищурил серые глаза и издал очередное негромкое рычание, затем хлопнул обухом топора по ладони и зашагал прочь.
– Крови всех орков, существующих в этом мире, ему недостаточно, – заметил Вульфгар и положил руку на плечо Дзирту.
У Дзирта не нашлось на это ответа. Он пожелал Вульфгару доброй ночи, затем отправился в свою комнату в гостинице «Факел» и рухнул на кровать. Слишком измотанный, физически и морально, он позволил себе забыться глубоким сном, каким спят эльфы.
Дзирт проснулся некоторое время спустя, сам не зная, сколько проспал, и обнаружил рядом Кэтти-бри, которая лежала, прижавшись к нему.
– Все очень плохо, – прошептала она.
– Дело не только в Несме.
– Я знаю. Я говорила с другими. Они остаются на стене. – Женщина сильнее прижалась к Дзирту, и он почувствовал, что плечи ее содрогнулись, как будто она старалась подавить рыдания.
– В чем дело? – спросил он и поцеловал ее в лоб.
Кэтти-бри покачала головой:
– Дело только в том, что я веду себя глупо, и все.
– Сегодня ты видела немало страданий.
– Сегодня я причинила немало страданий.
Это откровенное признание шло от самого сердца, и у Дзирта перехватило дыхание. Прежде, в Долине Ледяного Ветра, она говорила так уверенно, обрекая на смерть орков и злобных великанов, передавая, по ее словам, волю самой Миликки. Но сейчас, очутившись на войне, видя жестокую реальность, горящих заживо существ, слыша вопли умирающих, она испытывала боль.
– Но ты многим спасла жизнь, любовь моя, – прошептал Дзирт. – Неужели мы должны были позволить великанам разрушить городские стены?
– Нет, – едва слышно ответила Кэтти-бри, затем повторила громче: – Нет! Разумеется, нет. – Она приподнялась, посмотрела на Дзирта сверху вниз, и ее длинные золотисто-рыжие волосы коснулись его обнаженного плеча и груди. – И все же моя магия предназначена для того, чтобы создавать и исцелять, – грустно произнесла она. – А не для того, чтобы уничтожать.
– Но разве ты, уничтожая зло, не способствуешь торжеству добра и воцарению мира?
– Такими бессмысленными речами оправдывают себя все военачальники…