– У тебя осталось множество способных солдат, король Огненный Шлем, – сказала Алейна, сделав глоток, – людей, фанатично преданных королю и городу. Тебе служат прекрасные воины.
– Даже прекрасным воинам нужен прекрасный лидер, – возразил король. – Тебе не следует недооценивать свой вклад в оборону Сандабара в эти темные дни и принижать себя. Я говорю тебе, что не желаю этого слышать. Даже твои обязанности по распределению продовольствия… – Он помолчал и улыбнулся, когда рыцарь поморщилась. – Да, тебе больно говорить ребенку, чтобы он не обращал внимания на рези в желудке, – продолжал король Огненный Шлем. – Но ты все равно это делаешь, потому что велела подсчитать наши запасы и знаешь, какой ежедневный рацион нужно выдавать людям, чтобы продержаться до зимы. Но что потом? Ведь когда земля скроется под снегом, находить пропитание станет еще труднее.
– Если орки снимут осаду, к нам на помощь придут союзники. Дворфы из…
Огненный Шлем поднял руку.
– Не говори мне о них, – резко произнес он. – Они бросили твоих сограждан – бросили тебя – погибать у Красной реки. Они сидят в своих норах, целые и невредимые. И вообще, начнем с того, что все это случилось из-за них, это вина старого короля Бренора…
– Мой король, прошу тебя, давай не будем тратить время и энергию напрасно и сосредоточимся на насущных проблемах, – осмелилась перебить его Алейна.
– Действия дворфов, прошлые и настоящие, имеют непосредственное отношение к нашим проблемам.
– Да, это так, но я верю королю Эмерусу и королю Коннераду. Если они смогут вырваться из своих осажденных крепостей, то придут на помощь Сандабару.
– Если они смогут вырваться, – повторил король, сделав ударение на первом слове и тем самым дав понять, что сильно в этом сомневается. Алейна знала, что его терзает бессильный гнев; в последнее время он часто высказывался в таком духе, ведь запасы продуктов таяли, а жертвы среди населения росли.
В свою очередь Алейна напомнила Огненному Шлему, что треть граждан Сандабара составляют дворфы, и что многие из них связаны родственными узами с жителями подземных крепостей, в частности твердыни Фелбарр.
– Но в любом случае мы не должны сдаваться, – заявила Алейна. – Больше всего меня тревожат маги.
– От ударов их молний у меня зубы друг о друга стучат, – признался король. – И множество дымящихся вражеских трупов валяется на поле.
– Да, их удары смертоносны, ты прав, но я просила их сосредоточиться в большей степени на обороне, и они отказались.
– Каббледар – упрямец, – согласился король Огненный Щит, имея в виду волшебника, который руководил немногочисленной, но могущественной гильдией боевых магов Сандабара. – Однако их молнии убивают великанов и держат драконов на расстоянии. Огненные шары превращают в пепел десятки гоблинов и орков. Чего еще ты хочешь от них?
– Внешняя стена пробита во многих местах и требует починки. – Алейна поставила свой бокал на низкий столик, стоявший между креслами. – Если бы волшебники сотворили защитные заклинания и сдержали врагов хотя бы на сутки, мы могли бы заложить поврежденные участки и…
Она смолкла и проследила за взглядом короля, устремленным на ее бокал: на поверхности оставшейся жидкости появилась рябь, подобная волнам на пруду. Мгновение спустя, прежде чем Алейна успела спросить, что бы это значило, она ощутила дрожь: содрогалось само основание крепости, фундамент Сандабара.
Вибрация была низкой, долгой, продолжалась и усиливалась. Гул, похожий на грохот приближающейся лавины, становился все громче.
Защитники, дежурившие на стенах, тоже почувствовали, как задрожали камни у них под ногами, и сразу поняли, что дело не в атаке орков, хотя те в этот момент снова пошли на приступ.
– Смотри! – Дотти схватил Пленеронда Серебряного Колокола за руку и заставил друга повернуться. – Клянусь всеми богами!
Серебряный Колокол вскрикнул от изумления. И действительно, странное, пугающее зрелище разворачивалось у главной сторожевой башни города, находившейся над северными воротами. Щупальца, мерцавшие и искрившиеся подобно молниям, ползли вверх по каменным стенам, потрескивая, заползали в бойницы, вылезали из них, и голубые искры сверкали в сумерках. Друзья заметили в окне башни какого-то несчастного воина: он трясся, одежда его дымилась, магические молнии жгли его. Стражники, стоявшие на верхнем этаже башни, смотрели на то, как взбираются вверх чудовищные щупальца, и понимали, что они приговорены. Они уже были мертвы, как те двое, что прыгнули с парапета высотой пятьдесят футов и разбились о камни.
Вдруг стена дальше, за башней, содрогнулась, и в прочной каменной кладке образовалась огромная трещина.
– Они прорыли подкоп, – прошептал Серебряный Колокол.
Паутина магических молний добралась до верхнего яруса сторожевой башни и окутала находившихся там бедолаг – лучников, наблюдателей и команду, обслуживавшую катапульту. Их тела неестественно изгибались, одежда дымилась; некоторые полетели вниз.
Стена рядом с башней сложилась и обрушилась; раздались скрежет и грохот камней. Камни падали на землю, с плеском сыпались в крепостной ров. Большой участок обвалился наружу, врезался во внешнюю стену, и стало ясно, что вторая стена тоже сейчас рухнет.
Враги проделали туннель под стенами, под основанием сторожевой башни и разрушили фундамент!
Из сторожевой башни донеслись крики – те, кто остался в живых после воздействия молнии, встретили живых врагов, и послышался звон оружия.
Великаны начали осыпать камнями расшатанную внешнюю стену, как раз напротив того места, где во внутренней стене образовался пролом.
Серебряный Колокол заметил его первым – дракона, который стремительно снижался, сложив крылья. Эльф сразу понял, что целью его является все тот же участок стены.
– Маги! – крикнул он. – Маги! Лучники! Все к пролому! К пролому!
Он взглянул за стену, на приближавшихся орков, которые ехали верхом на воргах, на великанов, на огров в латах. Еще мгновение, догадался эльф, и дракон, словно живой таран, расчистит им дорогу в крепость. И Серебряный Колокол отчетливо осознал, что сегодня Сандабар падет.
Они захватили сторожевую башню. Ворота крепости распахнулись, и орды врагов хлынули внутрь.
Серебряный Колокол и Дотти израсходовали оставшиеся стрелы, затем вытащили мечи и побежали вниз, чтобы присоединиться к беспорядочной схватке.
Но они знали, что не могут победить.
Сандабару не суждено было выстоять.
– К цитадели. К цитадели! – раздавались крики по всему городу, и больные, старики и дети из последних сил бежали к Королевской Башне, расположенной в центре Сандабара.
А те, кто мог сражаться, подобно Серебряному Колоколу и Дотти, удерживали врагов так долго, как только могли, и продолжали биться, когда город загорелся.
Король Огненный Шлем, выбежав на свой балкон, пришел в отчаяние. Треть зданий города была охвачена пламенем, орки и гоблины заполонили улицы.
– Удерживайте ворота! – крикнул он, обращаясь к Алейне и другим воинам, в основном дворфам, которые сражались на широких каменных ступенях, ведущих к огромным железным воротам цитадели. Дорого было каждое мгновение – каждое мгновение спасало жизнь жителям Сандабара, спешившим под защиту массивных стен.
– Пещеры, – произнес король, обращаясь скорее к себе, нежели к двум стражникам. – Да, мы должны добраться до Пещер Вечного Огня и пробиться в Подземье.
Кивая своим мыслям, король Огненный Шлем вернулся в комнату и нашел карты туннелей, ведущих прочь из подземных зернохранилищ города.
Но едва он успел покинуть балкон, как в небе промелькнула какая-то тень. Два стражника, оставшихся на балконе, были настолько поглощены видом дракона, проносившегося над крышами, что не заметили, как со спины его спрыгнул всадник и камнем полетел вниз, на крышу цитадели, словно не боясь неизбежной смерти.
В последний момент, когда до крыши оставалось меньше двадцати футов, Тиаго Бэнр, коснувшись застежки с эмблемой своего Дома, задействовал заклинание левитации. Несмотря на то что падение замедлилось, он довольно сильно ударился о крышу, затем перекатился, чтобы смягчить удар и приблизиться к цели.
Очутившись у края крыши прямо над балконом короля, Тиаго моментально спрыгнул вниз и одновременно прижал щит снизу к выступу кровли. Он приказал щиту, обладавшему магическими свойствами паутины, приклеиться к камням, а сам завис на высоте дюжины футов над балконом.
– Эй! – воскликнул один из стражников, наконец заметив его.
Тиаго приказал щиту «отклеиться» и ловко приземлился на балкон перед стражником, одновременно привычным стремительным движением меча под названием Колыбельная оттолкнув направленное на него копье. В следующее мгновение Тиаго ткнул мечом в руку воина.
Стражник застонал и отскочил назад. Кровь струилась по его рукаву из раны пониже плеча. Он окликнул сослуживца; тот поспешил на помощь и попытался пронзить Тиаго копьем.
Тиаго парировал выпад Паутиной, своим щитом, затем движением вниз и влево рубанул мечом по древку копья и расколол его надвое.
К чести стражника следует сказать, что он действовал ловко, не растерялся, когда разрубили его копье, и ткнул перед собой острым обломком. Он сначала решил, что попал во врага, и если бы перед ним был обычный воин, тому пришел бы конец, но Тиаго продолжал вращаться вправо, и меч его опередил копье противника всего на длину ладони.
Закончив выпад, дроу пригнулся, даже присел на корточки, а потом резко выпрямился, стремительно поднял левую ногу и нанес удар по диагонали. Стражник на миг потерял равновесие, удар пришелся ему под ребра и швырнул его на перила балкона. Он тщетно попытался ухватиться за ограждение, но не удержался и полетел вниз, на камни.
Тиаго даже не посмотрел в его сторону, совершил полный разворот, а Колыбельная метнулась вперед как раз вовремя, чтобы отбить меч второго стражника.
Тиаго взмахнул мечом горизонтально перед собой, справа налево, затем обратно, перевернув руку ладонью вверх, парировал движение стражника прежде, чем меч его опустился слишком низко, и нанес колющий удар. Дроу яростно наступал, и стражник, которому пришлось привстать на цыпочки, отклонился назад и едва успел выставить перед собой щит, чтобы преградить путь Тиаго. Паутина и щит стражника столкнулись; удар был сильным, но сопровождался приглушенным звуком, причиной чему служила мягкая, будто подушка, структура щита Тиаго.