Огриллон посмотрел в лицо несчастному пленнику, затем откусил ему пальцы ног.
Дворф пронзительно вскрикнул, а огриллон, жуя, хихикнул и двинулся дальше.
Он выбрал двух гоблинов и дворфа, снял цепи с крючьев длинным металлическим шестом, очень похожим на кочергу. Огриллон потащил свои жертвы прочь, и гоблины последовали за ним, щелкая кнутами.
Один из пленников-гоблинов взвыл, попытался сопротивляться. Огриллон с устрашающей силой поднял руку и резко опустил ее. Цепь содрогнулась, щелкнула, словно тяжелый кнут, и гоблин резко задергался.
Огриллон внезапно потянул за цепь, и гоблин, потеряв равновесие, полетел на пол лицом вниз.
Гоблины-тюремщики вскочили ему на спину, принялись пинать, топтать, кусать его и бить кулаками, пока хозяин-огриллон не велел им прекратить.
Затем огриллон затопал дальше, таща за собой трех пленников на цепях, причем израненный гоблин волочился но полу. Мучитель грубо свалил в тележку своих жертв, и все скрылись в туннеле.
Вульфгар бессильно повис на цепях. Он почти завидовал трем пленникам, которых, без сомнения, увели, чтобы подвергнуть невыносимым пыткам и затем обречь на мучительную смерть.
Скоро настанет и его очередь участвовать в кровавом спектакле, который происходит на другом конце зловещего туннеля, подумал он; и чем скорее, тем лучше.
– Когда они сломают дверь, нам придется бежать, – промолвил Бренор, и его прервал глухой звук удара, от которого задрожала вся комната, словно при землетрясении. Это враги в очередной раз попытались пробить тараном тяжелую дверь. – Прорвись сквозь них, эльф, и мы сможем уйти, – добавил дворф.
– Мы останемся вместе или разделимся? – спросил Дзирт, и Кэтти-бри в ужасе взглянула на него.
– Вместе, – ответила она, не дав Бренору открыть рта.
– Ага, но ведь у эльфа больше шансов найти наших друзей, – возразил Бренор.
От нового могучего удара с потолка посыпалась каменная крошка, и, как ни странно, за ним последовал второй удар, хотя и менее сильный.
Мгновение спустя трое друзей сообразили, что второй звук донесся с противоположной стороны. Они выбежали из комнаты с вагонетками в верхнее помещение и увидели Атрогейта, который стоял перед железной стеной, вращая моргенштернами. Он взмахнул левой рукой, тяжелый шар из стеклостали врезался в металлическую пластину, но никакого видимого эффекта это не произвело.
– Побереги силы, придурок! – заорал Бренор, но Атрогейт продолжал бить стену моргенштерном, зажатым в левой руке.
Следом за Бренором остальные поднялись в верхнюю часть коридора.
– Тебе не пробиться сквозь железную плиту, – заявил дворф, но смолк, заметив, что часть стены перед Атрогейтом изменила цвет.
Ба-ха-ха! – взревел Атрогейт и развернулся лицом к остальным. – Не пробиться, говорите? – Он повертел перед ними оружием, которое держал в левой руке, и воскликнул: – Дробилка!
Снова послышался глухой удар тарана. Гвенвивар, сидевшая за спиной Дзирта, прижала уши к голове.
– Они сейчас сломают дверь, – предупредил дроу.
– Ба-ха-ха! – еще громче заревел Атрогейт и продемонстрировал моргенштерн, зажатый в правой руке: шар как намок. – И…
– Взрывалка, – произнесли они одновременно с Дзиртом, и дроу улыбнулся, сообразив, в чем дело.
Атрогейт начал вращаться вокруг своей оси. Дзирт схватил Кэтти-бри за руку и оттащил назад – и вовремя. Когда Атрогейт ударил Взрывалкой по железной стене в том месте, где только что поработала Дробилка, раздался взрыв, оглушительный, как удары тарана огров. Стены, пол и потолок комнаты содрогнулись, и во все стороны полетели куски ржавого металла.
Дробилка покрыла стену особым веществом, отчего металл начал быстро ржаветь, а второй моргенштерн выделял из своих «шипов» масло, взрывавшееся при ударе.
Дробилка обрушилась на стену снова, и вещество, разрушавшее металл, проникло глубже в поврежденную железную плиту. Следом за ней по железу ударила Взрывалка, и слой взрывчатого масла, покрывавший шар, взорвался при соприкосновении со стеной. После третьей пары ударов шар прошел прямо сквозь металлическую дверь, в которой образовалась довольно большая дыра.
За спинами у них снова глухо ударил таран. Гвенвивар заревела, и какой-то огр взвизгнул от боли.
– Они приоткрыли ее настолько, что сейчас смогут снять засов, – сказал Дзирт, метнулся в соседнюю пещеру, сжимая в руках Тулмарил, и начал обстреливать щель между дрожавшей дверью и косяком.
– Не отходи далеко! – заорал в ответ Атрогейт, взмахнул Дробилкой и сразу за этим – Взрывалкой, чтобы расширить дыру в железной двери. – Ха-ха, не сомневайся в Атрогейте!
Но в этот момент влетевший в отверстие дротик от арбалета слегка задел край дыры и едва не прикончил Атрогейта.
– Эй вы там, полегче! – заорал он, отпрянув.
– Стойте, тупоголовые! – взревел Бренор на диалекте дворфов клана Делзун. – Это не гоблины. Это я, и вы меня знаете!
– Э, да кто это там? – раздался чей-то настороженный голос, и в темноте за дверью Бренор заметил какое-то движение.
– Ты что, из клана Боевого Молота? – недоверчиво спросил другой дворф.
– Точно, и скоро меня прикончат! – крикнул в ответ Бренор, подумав, что времени на объяснения нет. – И еще скорее я отправлюсь на тот свет, если вы будете в меня стрелять.
По ту сторону двери раздался какой-то шум и началось движение. Дворфы молотами принялись расширять дыру, проделанную мощным оружием Атрогейта, и сглаживать острые зазубрины. Затем в дыру просунули брезент, и рука дворфа торопливо разгладила его края.
– Давайте быстрее сюда! – крикнул изнутри дворф.
Атрогейт швырнул в отверстие свои моргенштерны, подскочил к двери и просунул в дыру руки. Дворфы, столпившиеся по другую сторону стены, схватили его за запястья и втащили внутрь, и едва его тяжелые сапоги исчезли в дыре, как Бренор запихнул следом и Кэтти-бри.
– Давай живее, эльф, – окликнул он Дзирта.
– Не ждите меня! – отозвался Дзирт.
– Эй ты, из Боевого Молота, лезь сюда! – завопил какой-то дворф.
Оглянувшись и прорычав нечто неопределенное, Бренор понял, что сейчас лучше дать Дзирту возможность задержать огров. И он полез в отверстие, выкатился из дыры в находившийся по ту сторону коридор, вскочил на ноги и отпихнул остальных в сторону.
– Сейчас эльф придет, – объяснил он.
– Дроу! – крикнул один из дворфов клана Боевого Молота и поднял арбалет.
Бренор немедленно схватился за оружие и заставил дворфа опустить его.
– Это Дзирт До’Урден! – заорал он, обращаясь ко всем остальным. – Друг Мифрил Халла.
Дзирт нырнул в дыру, проделанную Атрогейтом, ловко протиснулся в нее, на лету перевернулся, приземлился на обе ноги и тут же приготовил лук.
– Гвен! – крикнул он и выпустил несколько стрел. – Они прорвались!
Он отступил в сторону, и из дыры появилась пантера.
А несчастные перепуганные дворфы бросились врассыпную.
– Она тоже наш друг, – уверял их Бренор. Чтобы продемонстрировать свою правоту, он положил руку на мускулистую шею огромной кошки и грубо потрепал ее.
Дзирт сразу же вернулся к двери, и Тулмарил запел свою песнь смерти, а непрерывная линия огненных стрел заставила огров и орков отступить.
– Плиты и камни! – заревел один из дворфов, обращаясь к своим товарищам. – Заделайте дыру, не то сейчас тут все будет кишеть орками.
Тогда дворфы принялись лихорадочно действовать, забегали вокруг, и стороннему наблюдателю могло показаться, что они бесцельно и беспорядочно суетятся. Однако Бренор знал, что это вовсе не так, потому что все их движения были прекрасно согласованы: кто-то бежал за молотами и заклепками, другие тащили стальные плиты, которые следовало прикрепить к стене, кто-то уже возвращался с тяжелыми камнями.
Это были дворфы его клана, ребята клана Боевого Молота, и за десятилетия правления Коннерада они не утратили ни капли своего мастерства и ловкости.
Глядя на них, Бренор позволил себе слегка ухмыльнуться, но лишь на мгновение. После того как стальная плита, накрепко привинченная к стене, отгородила Мифрил Халл от монстров, он помрачнел.
Бренор и его друзья теперь были лишены всякой возможности вернуться за Вульфгаром и Реджисом.
Глава 22Усмешка под капюшоном палача
Они выли и гикали, наслаждаясь зрелищем чужих страданий. На возвышении, словно актер на сцене, выступал огриллон-палач в капюшоне, скрывавшем морду. Он поднял свои мощные руки, приглашая толпу внимательно следить за представлением.
Затем вытащил из кармана странную перчатку и продемонстрировал ее зрителям.
Реджис, изображавший гоблина на этом сборище, решил, что такая штука вполне подошла бы Тибблдорфу Пуэнту: с тыльной стороны перчатки торчал единственный зазубренный шип. С какой-то страшной небрежностью, которая заставила толпу притихнуть, огриллон натянул перчатку на мясистую руку, затем мерзко ухмыльнулся и повернулся к ближайшему пленнику, полумертвому гоблину, висевшему на столбе. Ноги жертвы находились на высоте двух футов над полом.
Огриллон взмахнул шипом прямо перед глазами гоблина. Несчастное существо начало извиваться и, жалобно похныкивая, попыталось отвернуться.
Огриллон рассмеялся, толпа разразилась хохотом. Жестокий монстр сделал движение рукой, едва заметное, но точно рассчитанное, и шип вонзился гоблину в глаз. Гоблин задохнулся, и собравишеся твари притихли, зная, что сейчас последуют душераздирающие крики. Огриллон дернул руку на себя, зазубрины на шипе зацепились за глазное яблоко, и глаз, вырванный из глазницы, покатился по щеке несчастного.
А затем раздались вопли, пронзительные, ужасные вопли.
А зрители – орки, огры и гоблины – разразились восторженными криками.
Реджис тоже вопил, преодолевая отвращение, потому что он вполне справедливо подозревал, что некоторые из несчастных жертв очутились на арене в лапах огриллона-садиста за меньшие проступки, чем недостаток восторга. Трое были гоблинами; один сейчас вопил, второй был привязан к столу в передней части сцены, и наверняка скоро ему должны были вспороть брюхо, а третий безвольно свисал со столба – скорее всего, он был уже мертв. Четвертым был дворф, он висел неподвижно, и губы его шевелились.