Даже мне Ледий буквально голову проел своими наставлениями о том, что почём, кому и когда нужно продавать, сколько выгоды упускает семья и сколько убытков нам принёс Седой, что-то там продав Торговому Дому по дешёвке.
Б-р-р. Уроки Ледия, я сейчас не люблю больше всего. Если от расчётов Алкая у меня просто пухнет голова, то после наставлений Ледия голова вообще ничего не соображает — не выходишь, а выпадаешь из кольца и его растянувшегося времени, и в голове ещё полдня: десятки именований добычи, товара, техник и прочего. Где, что, почём и когда лучше продавать.
Иногда кажется, что дай Ледию пучок Серебряного Мирта, ценой всего в духовный камень и через неделю он превратит его в тысячу духовных камней.
Нет, я понимаю, что это невозможно, а будь Ледий так велик, то у Ордена не было бы никаких проблем с деньгами и они бы просто скупили всех своих врагов. Эрзум? Кто такие Эрзум? Эти жалкие нищие? Понятно, что действительность совсем другая, и зря сегодня попробовал поддеть этим Ледия. Особенно Ледия!
Тот обиделся и устроил мне строенный урок. За счёт моих сегодняшних полётов на мече, дневной прогулки по городу и медитаций. Строенный урок в кольце, на который он истратил все свои силы и растянул урок едва ли не на месяц. И ни один другой старейшина не пришёл мне на помощь и не вызволил меня из его урока, между прочим.
К дарсу. Мне что, драться было со своим старейшиной торговли? Бежать от него, словно вор? Я толкнул створку главных дверей, выходя на свежий воздух. Проще пережить его уроки, как я когда-то пережил лавину у подножия Братьев.
Кстати, о них. Я поднял голову к далёкой вершине в облаках, глубоко вдохнул прохладный воздух, а затем выдохнул его облаком пара. Мне кажется, что у подножия Братьев было теплей. Ниже и теплей. Лейла там, конечно, мёрзла, куталась в шкуры, но вот такого лютого холода, который пробирал младших учеников нашей Школы в первые дни, я там не припомню. Хотя, казалось бы — там снег и здесь снег, там горы и здесь горы, там высота и здесь высота. Хотя здесь всё равно повыше. Или я об этом уже думал вчера?
Потряс головой, приходя в себя.
Ох уж этот Ледий… Он и с обычным уроком все силы высосет, а сегодня… Точно сегодня?
Я снова поболтал головой, словно пустым кувшином, восстанавливая то, с чего начался день пару недель назад. Точно сегодня, в воспоминаниях нет Гамаи, уже привычно желающей мне приятных снов в дверях комнаты, которую она упорно называет покоями. А раз нет этого воспоминания, то всё было сегодня.
Дарс… Лучше бы я под ограничением полноценную тренировку с Безымянным или Седым провёл, чем…
— Господин умных, верных и ленивых.
Я с некоторым удивлением уставился на Пересмешника, который шагнул ко мне от границы резиденции. С этими наставлениями, чтобы новое поколение стало лучше предыдущего, я даже позабыл о нём. Да и он сам не спешил напоминать о себе. А раз это изменилось, значит, у него есть какие-то успехи?
Я, разом позабыв о мути в голове, предвкушающе улыбнулся и приказал:
— Докладывай.
— К сожалению, — качнул головой Пересмешник, — господин, порадовать нечем.
Я разочарованно выдохнул новый клуб пара:
— И ты решил, что мне нужно знать, что всё впустую, да?
— Лучше сказать это сразу и самому, чем дождаться, когда ты сам потребуешь результатов, и сообщить, что все недели были потрачены впустую.
Голову снова начало мутить, из неё буквально лезли наружу, через уши всё, что впихнул в меня Ледий про товары, их ценность, стоимость, цену и отличия этих трёх вещей. Я потёр висок и буркнул:
— Плохо.
— Господин… — Пересмешник развёл руками. — Я убийца. Я знаю, как проскользнуть сквозь охрану и сторожевые формации, я знаю, как убить одним ударом даже более сильного идущего, я знаю, как бежать, но я не знаю, как искать соглядатаев. Это дело для Радагала.
— Только он в этом смыслит ещё меньше твоего, — заметил я. — Не знает, ни как обмануть охрану, ни как бежать, ни как менять лица. Да и где я тебе отыщу задания для твоих навыков? — я жёлчно ухмыльнулся. — Своих врагов я привык убивать сам.
Пересмешник ответил мрачным взглядом и вновь повторил:
— Я никого не нашёл, господин.
— Что, вообще ничего подозрительного?
— Ничего.
— И даже тот чудной старик?
— Полная пустышка, — презрительно махнул рукой Пересмешник. — Его и идущим назвать — польстить. Сумасшедший.
— В любом случае других заданий у меня нет. Так что продолжай искать и следить. Я не верю, что соглядатаев нет.
Пересмешник скорчил недовольную рожу и предложил:
— Господин, а если я сам найду себе другую работу?
— Какую? — я невольно засмеялся. — Хочешь податься в искатели или собирать камни по городу?
— Нет, господин. Я говорю о том, чтобы кое-кого убить.
Улыбка сползла с моего лица.
— Что?
— Ради спокойствия в твоей семье, господин искателей, бывших орденцев, калек, беспризорников и отребья с улиц Пяти Ветров.
— Я очень не люблю всех этих многословных намёков, Пересмешник. Говори прямо, — приказал я.
И снова он не особо меня послушал.
— Мне проще показать, господин отребья, что отбилось от рук. Но, чтобы увидеть всё своими глазами, господин, вам лучше использовать амулет невидимости.
Поджав губы, я так и поступил.
За миг до того, как я накинул амулет на шею, Пересмешник шагнул ближе и ухватил меня за локоть левой руки. Через вдох тоже использовал свой амулет и взмыл в воздух, придерживая меня.
Опустились на землю мы на окраине города. За две улицы до самого края, в большом, довольно хорошо сохранившемся поместье. Вернее, мы опустились на каменную ограду, которая тоже была почти цела, если не считать нескольких дыр.
Место я узнал. Восемь дней назад я был здесь, вместе с Феором проверял, как обустроены все те, кого Пересмешник назвал отребьем. На мой призыв о присоединении к семье откликнулось немало людей. Кого-то из них пригласили в стражу за те месяцы, что мы шли к Ключу Истока. Кого-то взяли к себе другие бывшие комтуры. Не сказать, что за большие таланты, скорее, в качестве рабочих рук и слуг, но тем не менее. Кого-то назначили в помощь к Потию уже здесь.
Можно честно сказать, что за эти месяцы пристроились лучшие и все, кто был хоть на что-то способен. Остальные же назначались на самые грубые и простые работы: уборка улиц, разбор завалов, очищенных от ловушек и трофеев, сортировка обломков, выкорчёвывание окаменевших от времени деревьев и кустов и прочее, с чем они могли справиться.
И сейчас все должны быть на работах, а я здесь вижу целую толпу. Время приёма пищи окончилось ещё тогда, когда была середина второго урока у Ледия, а люди здесь до сих пор не спешат расходиться. И… тянет вином.
Я стиснул зубы, ощущая, как вспухают желваки на скулах.
Какого дарса?
Нет, откуда здесь вино я понимаю: вокруг Пятый пояс, кисеты Путников настолько распространены и дёшевы, что даже Воин, никто по здешним меркам, может позволить прикупить себе простой кисет на пару полок. Но остальных моих вопросов этот ответ не отменяет.
Ворота, щелястые, сбитые из каких-то кривых досок и балок, со скрипом распахнулись, и во двор шагнул высокий мужчина. Рыкнул:
— Почему до сих пор не на работах⁈
Не одного меня это интересует, оказывается. Я не помнил этого идущего в лицо. Восемь дней назад я его здесь не видел, но это ничего не значило. Я, например, и не всех помощников Потия в лицо знаю, невзирая на три урока у него, что же говорить про это место, где я был всего раз. Во всяком случае, моя печать, наказывающая за произнесение запрещённых слов, над его головой есть.
Не дождавшись ответа, бывший орденец рыкнул ещё сильней:
— Старший! Ко мне!
На этот вопль с нарочитой ленцой ответил один из сидевших к нему ближе:
— Чего орёшь? Здесь тебе не твой Орден.
Бывшего орденца перекосило.
— Ты как разговариваешь со старшим⁈
Техникой он оказался вплотную с наглецом, вздёрнул того в воздух и коротко ударил: только кровь из разбитого рта полетела.
Но тот лишь ухмыльнулся, обнажив чёрные, кривые, покрытые кровью зубы, и прохрипел:
— Гля, вот и старшой нашёлся. Так чего орал, сам себя вызывал?
Бывший орденец ударил ещё раз, злей и сильней, наглец тут же обмяк, потеряв сознание. Он отшвырнул его в сторону, брезгливо отёр руку о халат и снова потребовал:
— Старший, ко мне!
И снова ему нагло ответили:
— Так ты тут старший, чего сам себя зовёшь?
Бывший орденец развернулся в сторону голоса, спросил, хрипло и зло:
— Что здесь происходит? Почему не на работах? Почему сидим?
— Отдыхаем, старший, — с ухмылкой на кривой роже был ему ответ.
— Отдых закончен! Встали, разошлись по назначенным работам.
— Так не успели отдохнуть. Как отдохнём, так разойдёмся. Завтра.
Бывший орденец снова переместился техникой, только воздух свистнул, расступаясь с его пути. Затем он свистнул, расступаясь с пути его кулака. Похоже, рожа второго голосистого станет ещё немного кривей.
— Я сказал — отдых закончен. Встали!
— Гля! — поднялся на ноги третий смелый и наглый. На этот раз с ровной рожей, но невысокий, худой, такого ударом и сломать можно. — Ты чего руки распускаешь, старший? Мы одна семья, а ты нас калечишь?
— Если младший не слушает старшего, то он заслуживает наказания, — нравоучительно сообщил бывший орденец, но я услышал и то, что он толкнул мыслеречью. — Старший! У меня проблема в казарме отбросов.
— Так если младший уже рук и ног не чует от работы, то чё бы ему не дать отдохнуть, старший? — осклабившись, заявил худой наглец. — Сказали ж тебе — завтра двинем на работы. Всё заради семьи. Но завтра.
Я скрипнул зубами. Вот ублюдки.
Пересмешник тоже устал молчать и отправил мне мыслеречь с отчётливо звенящим в ней смехом:
— Вот проблема, господин бывших орденцев и бездельников. Врут они, конечно, что старшего у них нет. Вон тот, у третьего костра справа, лысый. Он всё это устроил. Так что, позволь разобраться, господин? Вот в этом я понимаю толк и буду полезен.