Я знаю о мире больше, чем половина Древних! Я видел столько необыкновенного и ощутил столько невероятного, сколько половина из них и не могла себе представить!
Меня охватило странное, ледяное спокойствие — я един с миром, я познал его от пустошей Нулевого до зон запрета жизни разрушенного Снежного Логова, от рек Нулевого до Молниевых Бурь Шестого пояса. Пусть я и потомок слуг, стражей и прочих, но я добился того, чего добились не все из Древних. Я Страж, я идущий к Небу, я лекарь душ и истинный мастер Указов. Я — Властелин Духа.
Всё было отлично в этом моём спокойствии и принятии себя. Всё, кроме одного — кроме дарсова полёта.
Я как падал, так и продолжал, невзирая ни на какое единение мира.
Стискивая зубы, я вновь и вновь пытался нащупать в себе то равновесие, которое должно одарить меня полётом. Пытался и не находил.
Дарсовы Древние, дарсов Изард, дарсов Седой.
Да что такое это ваше равновесие с миром? В каком из испытаний я должен был ощутить его? В этом? В этой пропасти? Так не ощущаю, не нахожу, падаю! Я не такой, как вы!
Эта мысль пронзила меня, заставила сделать судорожный вдох.
Я — не такой. У меня — свой путь. Я даже эссенцию вижу не так, как все. Я третье средоточие создал не так, как все. Я стал Властелином Духа, только запустив в себе круговороты. Это и есть моё понимание духа. Моё понимание того, как движение стихии через духовную силу, а духовной силы через стихию воссоздаёт изначальную силу Неба.
Круговороты.
Я толкнул их снова, закружил вокруг первого и второго средоточия, уже через миг поняв: нет, не так, не оно, слишком сложно, в этом нет равновесия.
Понял и погасил их одним усилием, чтобы через миг запустить новый круговорот. Один единственный, с центром спокойствия в третьем средоточии, в высшей точке своего пути к Небу, в финале своих достижений. Запустил и тут же ощутил: да, это оно. Ощутил и распахнул глаза, а следом чуть шевельнул руками, пытаясь совместить внутреннее душевное равновесие с внешним равновесием полёта.
Меня швырнуло влево, вправо, крутнуло, но я лишь довольно оскалился: да! Оно!
И опустил руки, чтобы доказать самому себе — мне это не почудилось.
Меня снова швырнуло из стороны в сторону, но в этот раз точно не потому, что я руками опёрся на потоки ветра, а лишь потому, что я не мог привести в порядок внешнее с внутренним. Но вот я поймал взглядом землю, содрогнулся от осознания того, насколько она близко, и сосредоточился на ней, используя как опору, направление, точку осязания.
Внутри ею стало третье средоточие, снаружи ею стала земля.
Я сосредоточился.
Остановиться.
Воздух загудел, разрывая одежду на лоскуты, и умолк. Я замер, зависнув неподвижно. До земли было меньше сотни шагов, я безо всяких усилий различал листву на ближайших вершинах деревьев и ползающих по коре муравьёв.
Плавно развернулся, ища недостающую деталь пейзажа.
Монолит города Тысячи Этажей обнаружился за спиной, в пяти сотнях шагах от меня.
Далеко меня отнесло за время падения.
С этого расстояния водопад, вместе с которым мы начали падение, казался голубым росчерком на полированной черноте стены города. Но лишь казался: я слышал гул, с которым огромный поток воды рушился на землю.
Одно мысленное желание, неуловимое повеление и я стремительным росчерком преодолел разделявшее меня и водопад расстояние, замер всего в полусотне шагов от него и города, над самым центром озера, в которое обрушивался водопад.
Это точно был не простой водопад.
Я повидал их немало и отлично знал, что всё подножие должно быть заполнено водяной взвесью, буквально вскипающей от столкновения падающей воды с водой озера. Несколько лет назад, стоя на краю этого водопада, я видел внизу облако водяной пыли. Но сейчас, зависнув всего в пяти десятках шагов от стены водопада, я наслаждался чистым воздухом и отличной видимостью. Мокрое лицо — это лишь последствия от падения сквозь облако наверху. Здесь, внизу, формации Древних не давали водопаду терять влагу и бесполезно разлетаться по округе.
Ну а ещё, наверное, не давали клубам водяной пыли и тумана портить такой потрясающий вид.
Передо мной высился монолитный, чёрный, гладкий, как стекло, бесконечный город Тысячи Этажей, уходящий за облака. Его поверхность не просто отражала окружающий мир — она словно поглощала его, втягивала в себя, искажала, дробила. Горы в отражении казались выше, облака — рваными, застывшими в мгновении перед падением.
Я криво усмехнулся. Как меня проняло это испытание. Ничего такого в отражениях я в прошлый раз не видел. Впрочем, я и глядел в прошлый раз на них с другой стороны. Но вряд ли дело в этом. Скорее, всё же во мне.
Неожиданно сквозь завесь облаков пробились солнечные лучи, полностью переменив пейзаж.
Пустота над озером, которую я считал свободной от водяной взвеси, неожиданно вспыхнула сотнями сверкающих капель и нитей, многократно повторяясь в полировке города Тысячи Этажей, отражая солнечный свет так, будто это не просто влага, а сама небесная энергия, вырывающаяся из недр города или сотни порталов-переносов, готовых вот-вот завершиться и выпустить из себя големов.
Вряд ли последняя мысль была близка к правде. Скорее, Древние позаботились о том, чтобы это место было красивым. Чтобы можно было прийти сюда и насладиться пейзажем в очередном дне познания мира и себя. Я раскинул восприятие в поисках беседок, но ничего не нашёл.
Края озера густо заросли деревьями, склоняющимися над водой, тянущимися к ней. Кора их была тронута лишайниками, тут и там свисали плети Багрянки, словно кутающиеся в длинные седые космы мха. Вряд ли в таком соседстве Древние наслаждались созерцанием. Пусть сам город Тысячи Этажей и уцелел, но беседки озера исчезли бесследно.
Голубая, бездонная гладь озера тоже отражала город Тысячи Этажей, но искажённо — в ней сотни солнечных искр дробились и дрожали в черноте, окружённой неровной каймой серо-зелёных ресниц. Гладь озера походила на чёрно-голубой глаз, полузакрытый, оценивающий.
Я невольно повёл шеей. Такая себе мысль. Но хорошо, что я падал спиной. Не хотелось бы мне падать, искать понимание мира и равновесие с ним, вглядываясь вот в этот глаз.
Каждое мгновение с невероятной высоты на моих глазах обрушивались в него сотни тысяч мер воды, но не переполняли озеро-глаз, едва колыхали его гладь редкой рябью, уже через миг возносясь обратно, на этаж Павильона Лечения. И пора бы и мне вернуться вместе с ним. Ну или просто вернуться, своим путём. Но сначала…
Я опустился ниже, вплотную к озеру, коснулся его подошвами сапогов, склонился над им, опуская в воду руку и дробя отражение города. Дно у озера было. И в нём бушевала уже знакомая мне формация, отражение той, что я видел наверху. Формация, связавшая два озёра.
Вода была холодная, сладкая и невероятно вкусная. Напившись, смыв с лица и шеи засохшую кровь, я отвёл взгляд от видевшего сотни таких, как я, озера-глаза и поднял его выше, к завесе облаков, в разрыв которых заглянуло солнце.
Одно мысленное усилие и что-то во мне неощутимо меняется. То самое равновесие. Круговорот, который я запустил в себе, продолжает вращение, не ускорившись ни на каплю, но меня буквально швыряет следом за пожеланием, и я начинаю продавливать густой, плотный воздух, стремительно возносясь к вершине города Тысячи Этажей.
Десять вдохов, и я напротив окна зала Здоровья, напротив Изарда, который за всё это время не сдвинулся с места ни на волос.
Мгновение мы глядим друг другу в глаза, а затем я преодолеваю незримую границу и оказываюсь в городе Тысячи Этажей.
Никто из нас по-прежнему не отводит взгляда друг от друга, мы стоим в ладони от поверхности водопада и молчим.
Хмыкнув про себя, я первым прерываю молчание:
— Я справился с твоим испытанием, старший.
А вот Изард кривится напоказ, недовольно щуря алый и синий глаз:
— Моим? Ты справился с испытанием, что дало тебе Небо.
— Пусть так. Я справился с ним?
Спустя вдох молчания Изард признаёт:
— Справился, хотя подобное… дополнительное усилие для равновесия я вижу впервые.
— И я Властелин? Или всё равно лжеВластелин?
— Властелин… — так же хмуро ответил Изард. — Не совсем обычный, но Властелин.
Ответ всё равно был слишком расплывчатым, поэтому я потребовал ясности:
— Договор в силе?
— А до этого я помогал тебе просто так?
Дарсовому духу всё равно не сбить меня, поэтому я упрямо повторяю вопрос:
— Договор полностью вступает в силу? Я достоин союза?
На этот раз он молчит дольше, но в итоге всё же даёт мне ответ:
— Вступает. Достоин.
Я киваю:
— Тогда займёмся делом.
— Вот уж не думал, что первое твоё дело — это грабёж моих запасов! Полежал бы, поспал, полечился!
Я и ухом не повёл на возмущённое замечание Изарда. Не после того, как искал дно бездны и едва не нашёл его. До сих пор не могу ответить даже сам себе — попытался бы спастись, если бы ни одно из моих усилий не удалось? Успел бы спастись? Меньше сотни шагов отделяли меня от земли, меньше сотни шагов…
С той безумной скоростью, которую я летел к земле, не уверен, что успел бы толкнуть Рывок, ощутив жар опасности. Я не был уверен в этом несколько лет назад, глядя в эту пропасть и камни Хребта Чудовищ на её дне, не уверен и сейчас.
В списке промелькнуло знакомое название, и я остановил бег строчек перед собой, заставил их вернуться назад, заставил нужное название опуститься на уровень глаз и отметил его мысленным усилием. Вот оно. Зелье для старшего Тизиора. То самое, которое было упомянуто в трактате по повреждениям Властелинов. Не зря я его купил тогда после аукциона. Единственное зелье, способное восстановить раздувшееся, треснувшее третье средоточие Тизиора. Дать начало восстановлению. Первое и самое главное зелье лечения.
Никто не видел списка зелий передо мной. Я знал это из опыта прошлого посещения Зала Торговли города Тысячи Этажей, я знал это из опыта торговых и аукционных Домов Пятого пояса. Никто, кроме одного существа.