*
СЛАВОЙ ЖИЖЕК
ВОЗВЫШЕННЫЙ ОБЪЕКТ ИДЕОЛОГИИ
СЛАВОЙ ЖИЖЕК
ВОЗВЫШЕННЫЙ
ОБЪЕКТ
ИДЕОЛОГИИ
Хк
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ МОСКВА 1999
Главная цель настоящей киши - cHipotw-pniyn* раелректра-ценное мнение, что С1Жременностъ отмечена «концом плес тмин*. Дни>р стремится к «новому пониманию плечищ ни «слоипанам* се современные феномены - цинизм. тоталитаризм. неустойчивость демократии». Решение этих проблем лежт на пут формирования орн1И1илмюй методологии, в которой встречаются психоамхтн < Лакана и филтх-офекам классика ltic.ia. Канга и Маркса. Каждая из этих методологических составляющих подвергается в книге смелому н не лишенному пархтокехтыкхти пересмотру.
Энергичная и живая до протюкациошюсти мысль автора оперирует самым ралжюбрхшы.м материалом - от научнол|»а1 пасти‘кчких романов до опер Вашсра. от фильмов Хичкока до анекдотов советского в|)смс11н. < XymccTwon убедительную интерпретацию философской традиции прошлого, киша эта является одно временно и одним ил наиболее футаметалмсых определений современности - эпохи возрождения национхтнзмоп. массовой культуры, распада целостности субъекта.
Уроженец Любляны, бывшей социалистической Югославии. Славой Жижск сумел доказать, что в иптернациопжтьном нн-тахтстлуалыю.м процессе у Нскточной Епрмты есть свой орши-НХТМ1ЫЙ и яркий ПОЛОС «Возвышенный объект идеологии* - признанный шедевр современной мысли.
Славой Жижек один крупнейших мыслителей наших дней. Родился в Любляне (Словения) в 1949 году. Президент люблянского Общества теоретического психоанализа. Автор многих книг • «Все что вы хотели знать о Лакане, но боялись спросить Хичкока* (1988): ■Сосуществование с негативом* (1993); «Возлюби свой симптом* (1992); -Зияющая свобода* (1997) и других.
| ■ а А М |
АРХИВ XXI ВЕКА
СЛАВОЙ ЖИЖЕК
ВОЗВЫШЕННЫЙ ОБЪЕКТ ИДЕОЛОГИИ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ
МОСКВА 1999
Перевод с английского: Владислав Софронов Научный редактор: Сергей Зимовец Редактор: Виктор Мизиано
Художник: Игорь Северцев Компьютерная верстка: «Магазин искусства»
Budapest)
■СЕН
Данное издание выпущено в рамках программы Центрально-Европейского Университета «Translation Project* при поддержке Регионального издательского центра Института «Открытое общество* (OSI -и Института «Открытое общество. Фонд содействия» (OSIAF Moscow)
при содействии
ISBN 5-901116-01-1 © VERGO, London, 1989 © Slavoj Zizek
Посвящается Ренате
Электронное оглавление
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 9
ЧАСТЫ. СИМПТОМ 17
ГЛАВА 1. КАК МАРКС ИЗОБРЕЛ СИМПТОМ 19
Маркс, Фрейд: Анализ формы — Бессознательное товарной формы — Социальный симптом — Товарный фетишизм — Тоталитарный смех — Цинизм как форма идеологии — Идеологический фантазм — Объективность веры — «Закон есть закон» — Кафка, критик Альтюссера — Фантазм как опора действительности — Прибавочная стоимость и избыточное наслаждение
ГЛАВА 2. ОТ СИМПТОМА К СИНТОМУ 61
ДИАЛЕКТИКА СИМПТОМА: Назад в будущее -Повторение в истории — Гегель и Остен — Две притчи — Ловушка времени
СИМПТОМ КАК РЕАЛЬНОЕ: «Титаник» как симптом — От симптома к синтому — «В тебе есть нечто, помимо тебя самого» — Идеологическое наслаждение
ЧАСТЬ II. НЕХВАТКА ДРУГОГО 91
ГЛАВА 3. «СНЕ VUOI?» 93
ИДЕНТИЧНОСТЬ: Идеологическая «пристежка» — Дескриптивизм versus антидескриптивизм — Два мифа — Жесткий десигнатор и objet a— Идеологический анаморфоз
ИДЕНТИФИКАЦИЯ: (Нижний уровень графа желания) — Ретроактивность значения —
«Ретроверсивный эффект» — Образ и взгляд — От i(a) к I(A)
ПО ТУ СТОРОНУ ИДЕНТИФИКАЦИИ (Верхний уровень графа желания): «Che vuoi?» — Еврей и Антигона — Фантазм как экран для желания Другого — Неполнота Другого и наслаждение — «Переход за/через» социальный фантазм
ГЛАВА 4. УМИРАЕШЬ ТОЛЬКО ДВАЖДЫ 135
Между двумя смертями — Революция как повторение — «С точки зрения Страшного Суда» — От господина к лидеру
ЧАСТЬ III. СУБЪЕКТ 153
ГЛАВА 5. СУБЪЕКТ РЕАЛЬНОГО 155
«Метаязыка не существует» — Фаллическое означаемое — «Ленин в Польше» как объект — Антагонизм как Реальное — Насильственный выбор свободы — Coincidentia oppositorum — Еще один «гегелевский» анекдот — Субъект как «ответ Реального» — S(A), а, Ф — Субъект, предположительно... — Предполагаемое знание — «Боязнь заблуждаться есть уже заблуждение» — «Сверхчувственное, следовательно, есть явление как явление»
ГЛАВА 6. «НЕ ТОЛЬКО КАК СУБСТАНЦИЯ, НО ТАКЖЕ КАК СУБЪЕКТ» 201
Логика возвышенного — «Дух это кость» — «Богатство это самость» — Полагающая, внешняя, определяющая рефлексия — Полагание предпосылок — Предпосылки полагания
ПРИМЕЧАНИЯ 231
ВВЕДЕНИЕ
Крайне любопытно, что в книге Юргена Хабермаса «Der philosophische Diskurs der Moderne»1, посвященной вопросам так называемого «постструктурализма», имя Жака Лакана упоминается только 5 раз и всегда в связи с другими именами. (Позвольте перечислить все пять случаев: с. 70 - «от Гегеля и Маркса до Ницше и Хайдеггера, от Батая и Лакана до Фуко и Деррида»; с. 120 - «Батай, Лакан и Фуко»; с. 311 - «с Леви-Строссом и Лаканом»; с. 313 - «современные структурализм, этнология Леви-Стросса и лакановский психоанализ»; с. 359 - «Фрейд или К. Г. Юнг, Лакан или Леви-Стросс».) Таким образом, теория Лакана не рассматривается как нечто самоценное, она всегда упоминается - если воспользоваться термином Эрнесто Лакло и Шанталя Муффа - в ряду эквиваленций. С чем связан этот отказ обращаться непосредственно к Лакану в книге, содержащей пространные дискуссии с Жоржем Батаем, Жаком Деррида и прежде всего с Мишелем Фуко, главным объектом критики Хабермаса?
К ответу на этот вопрос нас подводит другой показательный момент в книге Хабермаса - любопытный штрих, имеющий отношение к Луи Альтюссеру. Безусловно, мы употребляем слова «любопытный штрих» в том смысле, в котором их мог бы использовать Шерлок Холмс: Альтюссер не упоминается в книге Хабермаса ни разу - и это является любопытным штрихом. Отсюда наш первый тезис может быть сформулирован так: напряженные дебаты, имевшие место еще не так давно на интеллектуальной сцене, дебаты между Хабермасом и Фуко, заслонили другое противостояние, другой спор, теоретически более принципиальный: противостояние Альтюссер - Лакан. Есть нечто загадочное во внезапном закате школы Альтюссера: он не может быть объяснен теоретическим поражением. Как будто бы теория Альтюссера содержала травмирующее начало, поспешно преданное забвению, «репрессированное», - налицо показательный случай теоретической амнезии. Иначе почему противостояние Хабермас -Фуко как метафорический субститут заместило противостояние Альтюссер - Лакан? Здесь, по-видимому, сталкиваются четыре различные этические позиции и в то же время четыре разных понимания субъекта.
Хабермас - сторонник этики непрерывной коммуникации, идеала универсальной, прозрачной интерсубъективной общности; используемое 9
им понятие «субъект» - это, безусловно, пресловутый субъект трансцендентальной рефлексии в версии, разрабатываемой философией языка. Фуко же отказывается от универсалистской этики, приходя к некоему подобию эстетизации этики: не опираясь на какие-либо раз и навсегда данные правила, субъект должен создать собственный модус самообладания; он должен привести к гармонии антагонистические начала в себе самом, так сказать, изобрести себя, выработать себя как субъекта, обретшего собственное искусство жизни. Это объясняет то, почему Фуко так привлекали маргинальные стили жизни, значительно повлиявшие на его индивидуальность (к примеру, садомазохистская гомосексуальная культура2).
Легко заметить, каким образом понимание субъекта Фуко связано с традицией элитарного гуманизма эпохи Возрождения: достаточно вспомнить ренессансный идеал «всесторонней личности», повелевающей своими страстями, с ее отношением к жизни как к произведению искусства. Фуко понимает субъекта достаточно классично: субъект - это самоконтроль и гармонизация антагонизмов, это воссоздание своего уникального образа и «пользование наслаждениями». Таким образом, если Хабермас и Фуко - это две стороны одной медали, то Альтюссер совершает решительный прорыв, настаивая на том, что человеческое
3
состояние как таковое характеризует некая трещина, некий разлом, неузнавание , утверждая, что идея возможности преодоления идеологии является идеологической par excellence4.
Хотя Альтюссер не уделял слишком много внимания этическим проблемам, очевидно, что любая из его работ так или иначе выражает радикальную этическую позицию, которую можно обозначить как героику отчуждения или как героику умаления субъективности (несмотря на то или даже именно потому, что как раз понятие «отчуждение» Альтюссер отвергал как идеологическое). Дело не только в том, что мы должны вскрыть структурные механизмы, производящие субъекта как эффект идеологического неузнавания; но и в том, что мы должны четко осознавать неизбежность такого «неузнавания», то есть смириться с тем, что доля иллюзорности является условием нашего исторического опыта, что она обладает полноправной ролью в историческом процессе.