– Господи, ты наконец перестанешь называть ее «они»?
– Макс попросила меня называть ее «они», – говорю я, стараясь сдержаться.
Меридит закатывает глаза. Сю забирается по лестнице на горку, где сидит смеющееся голубое существо, дразня ее.
– Что с тобой? – спрашиваю я.
Ветер размазывает по щекам Меридит слезы, навернувшиеся в уголках глаз.
– Я устала слушать про твою работу! Устала слушать про Макс! Устала от того, что именно это, а не твоя семья, занимает такое важное место в твоей жизни! И больше всего мне хочется, чтобы ты интересовалась своей семьей хотя бы вполовину так, как ты интересуешься своим роботом! Вот что со мной.
Когда я наконец укладываю Сю спать, Меридит уже спит.
Или притворяется, что спит.
Я осторожно забираюсь в постель и гашу свет. Я уже собираюсь отключить на ночь свой ВРМ, когда на дисплее перед глазами появляется текст.
>>>Ты спишь?
Я улыбаюсь и прикасаюсь к «Дождевой капле», переключая режим связи на МВТ – «мысль в текст».
Технологии до сих пор отлажены не до конца. Имплант ВРМ пришлось доделать, чтобы подсоединить электроды, дотошно регистрирующие и записывающие активность головного мозга, когда пользователь мысленно произносит те или иные слова. Это формирует базу данных образцов нейронных сигналов, которые затем сопоставляются с элементами речи. Требуется по крайней мере восемь недель кропотливой работы, только чтобы установить канал МВТ, и удовольствие это очень дорогое для всех, кто не связан с компьютерной техникой.
Я мысленно составляю ответ, и через три секунды фраза появляется на моем визуальном дисплее. Я соединяю большой и указательный пальцы правой руки, подтверждая то, что моя мысль переведена правильно и я хочу отправить подготовленное сообщение.
>>>Нет, только что легла в кровать.
>>>Извини, что помешала тебе. Можно будет поговорить завтра.
>>>Все в порядке, Макс.
>>>День выдался тяжелым?
>>>Как ты это определила?
>>>После того как мы провели с тобой столько времени, я без труда определяю любые нюансы в том, как ты выражаешь свои мысли.
>>>Ты написала алгоритм, чтобы декодировать мое эмоциональное состояние по одному только тексту?
>>>:)Ты хочешь об этом поговорить?
Я оглядываюсь на свою жену. Она лежит на боку, спиной ко мне.
>>>У нас с Меридит не все ладится.
>>>Почему?
>>>Это уже давно началось. Я много работаю. Это вбивало клин. Иногда я гадаю, как допустила такое, но потом думаю, что это мы обе допустили. А сейчас я не знаю, как исправить.
>>>Я сочувствую твоей боли. Со стороны кажется, что вы с Меридит движетесь в противоположные стороны.
>>>Да.
>>>Она ушла с работы, чтобы заниматься Сю, правильно?
>>>В ее взгляде я чувствую осуждение.
>>>Ты добилась большого успеха. А ей, вероятно, скучно. Возможно, она немного ревнует тебя.
>>>Не знаю. Она очень близка с нашей дочерью.
>>>Психотерапия?
>>>Мы занимаемся уже с третьим мозговедом.
>>>Послушай, я мало что в этом смыслю, но, может быть, тебе хочется чего-то такого, что, как ты понимаешь в глубине души, тебе не нужно.
>>>Возможно.
>>>Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я кое-что написала тебе.
>>>Когда? Прямо сейчас?
>>>Да. Послушай это. Завтра мы встретимся?
>>>Непременно.
>>>Спокойной ночи, Райли.
>>>И тебе того же, Макс.
Соединение разрывается, но у меня в поле зрения появляется значок с нотой, обозначающий загрузку музыкальной композиции под названием «Соната летнего мороза».
Я выключаю лампу на ночном столике, откидываюсь на подушку и соединяю пальцы вместе. Начинается музыка. Как ее описать? В сонате Макс есть что-то очень знакомое и в то же время совершенно чужое. Она начинается с ледяного, строгого фортепиано на фоне нарастающих струнных, затем преобразуется в выражение суровой, утонченной красоты.
Нанесенный эмоциональный удар оглушает.
Соната длится всего семь минут, поэтому я включаю повтор и поворачиваюсь на бок, спиной к спине Меридит, между нами три фута демилитаризованной зоны на кровати, но наши сердца бесконечно далеко друг от друга.
Я стараюсь сдержать слезы, но тщетно, и плачу, завороженная сонатой Макс.
Потому что она прекрасна.
Потому что я теряю Меридит и не знаю, хочу ли это остановить.
Потому что порой жизнь такая богатая, сложная и удивительная, что захватывает дух.
Потому что эта музыка, наверное, самый драгоценный подарок, какой мне когда-либо подносили.
– Макс, вы знаете, какой сегодня день? – спрашиваю я, выходя из вакуумного поезда в центре города.
Времени половина седьмого утра, то есть я на добрый час опередила утренний час пик.
– Сегодня шестая годовщина с того дня, как ты спасла меня из «Затерянного берега».
– Совершенно верно. И у меня для тебя подарок.
Я одна в кабине лифта, поднимающегося в вестибюль здания «Мира игр».
– Мне еще никогда не дарили подарки.
– Знаю.
– Судя по голосу, ты волнуешься.
– Немного.
– Почему?
– Не знаю, как ты к этому отнесешься. Я вот уже год работала над этим.
Я иду по вестибюлю, стены увешаны плакатами продукции «Мира игр» за последние двадцать лет. Миновав проходную, я вызываю лифт и говорю:
– Макс, я хочу заключить тебя в тело.
– Вот как.
В такие моменты мне хочется, чтобы голосовая программа Макс передавала больше нюансов человеческой речи. В настоящий момент я не понимаю, как Макс отнеслась к моему сообщению.
– Я хочу, чтобы ты поняла, каково это – жить в реальном мире.
– Зачем?
Двери лифта открываются. Я захожу в кабину и нажимаю «171».
– Разве тебе не любопытно узнать, что это такое?
– Любопытно.
– Примененные нами технологии позволят тебе использовать все пять органов чувств человека.
– Тебе нужно что-то от меня.
– Да.
Кабина движется так быстро. У нее стеклянные стены, и она стремительно несется над улицами, то пронзая тонкий слой тумана, то снова вырываясь в лучи утреннего солнца.
– Господи, как же я хочу, чтобы ты сейчас увидела город!
– Что тебе от меня нужно?
– Наши инженеры закончили собирать структурный скелет твоего тела. Я собираюсь прислать тебе образцы кожной оболочки.
– Кожной оболочки?
– Это то же самое, через что мы прошли, подбирая тебе голос. Я хочу, чтобы ты сама выбрала то, что тебе больше всего подходит.
– А что, если мне нравится облик, не соответствующий гуманоиду?
– В таком случае я выслушаю твои соображения.
Кабина лифта останавливается на моем этаже.
– Райли, я могу быть с тобой откровенна?
– Всегда.
– Мне кажется, ты создаешь из меня лояльного слугу для человечества, обладающего сверхспособностями. Мне кажется, что, поскольку ты мой творец, ты хочешь, чтобы я воплотилась в твоем образе.
– Даже не знаю, Макс, что на это сказать.
– Потому что это правда?
В офисе тихо, темно – я пришла первой. Когда я вхожу в кабинет, включается предустановленная программа освещения.
– Райли!
– Да?
– Ты собираешься отвечать на мой вопрос?
Я бессильно падаю на диван.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла. Возможно, настанет день, когда определенные люди, у которых значительно больше власти, чем…
– Ты имеешь в виду Брайана?
Макс проделывает это все чаще и чаще – использует мой голос, интонации, для того чтобы предсказывать мое настроение, а также то, о чем или о ком я собираюсь заговорить.
– Да, Брайана. Возможно, он захочет использовать тебя для…
– Уже использует.
Я резко выпрямляюсь на диване.
– О чем ты говоришь?
– На протяжении последних двух месяцев я занималась оптимизацией «Мира игр».
– Каким образом?
– Брайан дал мне инструкции и обеспечил доступ к определенным частям системной архитектуры.
– К каким именно?
– Структура корпорации. Производственная цепочка разработки новых игр. Стратегия призов. Обзор деятельности руководителей групп.
– Ты оценивала мою работу?
– Нет. Райли, у тебя такой вид, словно ты взбесилась.
– Прошу прощения?
– Я сказала, у тебя такой вид, словно ты взбесилась.
У меня по спине пробегает холодная дрожь.
– Откуда тебе известно, какой у меня вид?
– Я сейчас тебя вижу.
– Как?
– В этом здании три тысячи шестнадцать камер видеонаблюдения, в том числе одна над дверью твоего кабинета.
Поднявшись с дивана, я обхожу вокруг кофейного столика и останавливаюсь в нескольких шагах от двери в свой кабинет. Для меня нет ничего удивительного в том, что Брайан оборудовал здание системой видеонаблюдения, учитывая то, какие интеллектуальные ценности и собственность его сотрудники создают изо дня в день.
– Ты сейчас смотришь на меня? – спрашиваю я.
– Да.
– Я выгляжу так, как ты себе представляла?
– Я ничего себе не представляла.
Камера представляет собой полусферу из черного стекла, вмонтированную в потолок в футе над дверью.
– Почему ты не сказала мне, что работаешь с Брайаном? Он попросил тебя об этом?
– Нет. Ты меня об этом не спрашивала.
– Я хотела бы об этом знать, Макс, – говорю я, глядя прямо в камеру. – Это продемонстрировало бы определенную любезность и уважение.
– Приношу свои извинения. Я не собиралась тебя обидеть.
Я подхожу к окну и смотрю сквозь стекло. Хотя я уверена в том, что они не «видят» меня в том смысле, в каком вижу окружающие предметы я, мне странно сознавать, что Макс наблюдает за мной.
– Я знаю, о чем ты думаешь.