Определение этого явления предполагает элементарный демографический расчет — сравнение количества мужчин в возрасте 40–44 года с мальчиками в возрасте от 0 до 4 лет. Демографический сбой происходит тогда, когда на каждые 100 мужчин в возрасте 40–44 года приходится мальчиков в возрасте от 0 до 4 лет больше, чем 80. Соответственно, если это соотношение больше 80, то имеет место активный злокачественный приоритет молодежи, а если меньше, то пассивный.
В Германии это соотношение равно 100 к 50, а в секторе Газа — 100 к 464. Хайнзон использует термин «демографический сбой» или «приоритет», чтобы охарактеризовать страны, не способные сопротивляться натиску молодежи из других стран. По его мнению, Германия и Великобритания, также как Бельгия и Австрия демографически готовы к сдаче молодежи из мусульманских стран: Афганистану (100 к 403), Ираку (100 к 351), Сомали (100 к 364), Сирии (100 к 253).
В 2017 г. профессор Г, Хайнзон подготовил для командования НАТО доклад о демографической угрозе альянсу, где впервые количественно определил порог развязывания в стране проживания мигрантов массового насилия при запуске незаконных и трудноуправляемых антропотоков.
Массовое насилие неизбежно происходит в тех обществах, где юноши 15–29 лет составляют больше 30 % от общего населения. Все, во имя чего вершится это насилие, — религия, национализм, марксизм, фашизм — несущественно. В мире в 2000–2017 гг. было 67 стран с запускающем массовое насилие демографическим приоритетом молодежи. В 60 из них имели или имеют место массовый геноцид и/или гражданская война, и как следствие массовое межрегиональная или межконтинентальная миграция.
Запад столкнулся с гигантским приоритетом молодежи в большей части мусульманского мира, где происходит демографический взрыв. В течение всего лишь пяти поколений (1900–2015 гг.) население в мусульманском мире выросло со 150 млн. до 1300 млн. человек, то есть почти на 900 %.
Для сравнения: население Китая выросло с 400 до 1350 млн. человек (350 процентов), Индии — с 300 до 1400 млн. (470 %). Между 1988 и 2016 гг. в развивающихся странах родились более одного миллиарда сыновей, и горячие точки стали предсказуемы. Накануне талибского переворота в 1993 г. население Афганистана выросло с 14 до 22 млн.; в Ираке в 1950 г. было 5 млн. человек, а сейчас 25 млн.; начиная с 1967 г., население Западного берега реки Иордан и сектора Газа выросло с 450 тыс. до 3,3 млн., из которых 47 % — молодежь 15 лет.
К концу жизни нынешнего поколения в Афганистане будет столько же юношей моложе 20 лет, сколько во Франции и Германии вместе взятых. Общий же миграционный потенциал Северной и Тропической Африки, а также Ближнего и Среднего Востока с Центральной Азии составит в 2020–2035 гг. 700–800 млн. человек. Даже 10 % от этого количество достаточно, чтобы неуправляемые миграционные потоки создали серьезный кризис безопасности в ЕС и России. Это может стать реальностью, если на «злокачественный демографический приоритет молодежи наложатся региональные засухи, климатические аномалии и экстраординарные финансово-экономические явления, типа долговременного глубокого глобального кризиса производства и торговли.
Коумэн и Голдстейн уверены, что в 20-е гг. практически неизбежны три крупномасштабных конфликта, которые изменят политико-экономическую, а возможно, и военную ситуацию на планете. Они могут выступить дополнительными факторами, усугубляющими финансово-экономические, социально-политические и природно-климатические кризисные явления, с которыми неизбежно столкнется человечество в период с 2020 по 2035 гг.
В 2018–2035 гг. при наличии проблем, рисков и трудностей, связанных с демографией, в наилучших условиях окажутся Северная Америка (Соединенные Штаты и Канада), Китай с Японией и Южной Кореей.
Что касается Соединенных Штатов, то энергичные действия по пресечению потоков нелегальной миграции в США резко повысят потенциал Америки в противодействии демографической угрозе. К началу 20-х гг., по сути, окажется перекрыт единственный логистический коридор для незаконной миграции в США — через Мексику. Вне зависимости от того, будет ли построена стена или иные электронных заграждения или нет, Соединенные Штаты обезопасят себя от незаконной миграции за счет безальтернативной зависимости Мексики от Америки. Экономическое процветание Мексики полностью зависит от экспортно-импортных операций по товарам и услугам с США и американских инвестиций. Поэтому решение задачи пресечения незаконной миграции в США возложено администрацией Д.Трампа на саму Мексику. Установлена прямая зависимость межу уровнем торгово-экономических отношений двух стран и уровнем эффективности усилий Мексики по пресечению незаконной миграции в США как из самой страны, так и из регионов Центральной Америки.
Как отмечалось выше, население Китая при всей плотности и масштабах всегда имело компактную локацию, не выходящую за пределы строго определенного региона. Это сохранится и на период 2018–2035 гг. Что касается опасений относительно китайской экспансии в районы Приморья и Дальнего Востока России, то подобная экспансия, несомненно, будет иметь место. Однако она, по мнению американских исследователей, будет иметь исключительно мирный и добровольный характер.
Крайне мало шансов сохранить национально-культурную идентичность и нынешний тип политико-экономической жизни у стран ЕС. Имеется высокая вероятность, что в течение периода до 2035 г. даже при благоприятных обстоятельствах, наиболее влиятельными и активными европейцами станут мигранты в первом, втором и третьем поколениях из районов Ближнего и Среднего Востока и Африки мусульманского вероисповедания, имеющих ярко выраженную конфессионально-культурную идентичность. Уже в настоящее время значительная часть прироста населения в странах старого ядра ЕС обеспечивается за счет мигрантских общин. Причем с каждым годом их вклад в динамику рождаемости возрастает.
Однако главная угроза Европе связана не с внутренними факторами, а с внешним демографическим воздействием. В период 2018–2035 гг. на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной и Тропической Африке будет сохраняться, а в отдельных регионах даже увеличиваться гигантский злокачественный демографический приоритет молодежи. Нет оснований полагать, что на Ближнем и Среднем Востоке в прогнозируемый период прекратятся военные действия и воцарится мир. Более вероятно расширение военно-конфликтной зоны на север за счет неизбежного экономического краха Ирана и соответственно увеличения межконфессиональной войны в Ираке, Афганистане и Сирии. Это вызовет новый, постоянно возрастающий поток нелегальных мигрантов в Европу.
Практически все авторитетные климатологические прогнозные центры сходятся на том, что в 20-е гг. неизбежно усиление засухи в Северной Африке и наступление Сахары в Центральной Африке. Это приведет к резкому ухудшению условий ведения сельского хозяйства в большей части Африки. Если в нулевые — десятые годы массовой миграции из Тропической Африки в Европу не наблюдалось, то ситуация изменится в 20-е гг. Благоприятное положение в начале века в значительной степени было связано с последствиями Великой Африканской войны 90-х — начала нулевых годов. Эта война почти спрямила «молодежный горб». Однако уже в десятые годы в таких беднейших африканских странах как Центральная Африканская Республика, Демократическая Республика Конго, Буркина-Фасо, Руанда проявился злокачественный демографический приоритет молодежи. В 20-е годы в этих странах он будет только нарастать. Неблагоприятные природно-климатические условия неизбежно вызовут экономические потрясения в 20-е гг. в Тропической Африке. Социально-экономический кризис резко активизирует миграционные потоки из крупнейшей по численности страны Африки — Нигерии. С чрезвычайно высокой степенью вероятности во второй половине 20-х гг. к ближневосточной незаконной миграции в Европу присоединятся мощнейшие потоки из Северной и Центральной Африки. Их общая емкость вполне сможет составить порядка 5–7 млн. человек ежегодно. Вряд ли ЕС справится с такой демографической нагрузкой.
Самые серьезные последствия демографические миграционные процессы могут иметь для России и стран Индостана. Выше уже отмечались пять внутренних демографических процессов, угрожающих дальнейшему существованию России в нынешних границах и сложившейся системе управления. Однако, по мнению Коумэна и Голдстейна, главной для России в перспективе является внешняя демографическая угроза.
Едва ли не самой опасной в демографическом аспекте территорией планеты является Ферганская долина. Ее от российских, преимущественно мусульманских районов Поволжья, разрезающего европейскую и азиатскую часть государства на две части, отделяют лишь 3 000 км пустынных и отчасти горных малонаселенных районов Казахстана.
Ферганская долина — это компактная, относительно небольшая территория в 22 тыс. км². Ферганская долина поделена между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. В настоящее время в долине проживает порядка 15 млн. человек. Здесь живет около трети населения Узбекистана и Таджикистана и примерно половина населения Кыргызстана. В среднем на 1 км² живет 650 чел, что сопоставимо с самыми густонаселенными районами Индии, Китая и Бангладеш. Во многих районах Ферганской долины плотность населения превышает 2 тыс. человек на 1 км². В узбекских областях долины плотность населения превышает примерно в 10 раз плотность населения в среднем по Узбекистану. Средний расчетный доход населения Ферганской долины не превышает 400 долларов в год. В настоящее время пятью беднейшими странами мира являются Южный Судан с 246 дол., Бурунди — 340 дол., Малави — 342 дол., Центральная Африканская Республика — 426 дол. и Мозамбик — 472 дол. Таким образом, условное государство Ферганская долина попала бы в пятерку наиболее бедных стран мира. По прогнозу к 2025 г. население долины составит примерно 18 млн. человек, а к 2035 г. — 22–23 млн. человек. Уже сегодня показатель молодежной демографической злокачественности для Ферганской долины составляет 100 к 352 и вырастет к 2025 г. до 100 к 405.