окой трибуны прозвучало – как молотом по каске. Перестройка, етишь твою… вот аллергия у меня уже на это слово! – и даже содержание отчасти совпадает: демократизация, гласность, увеличение роли Советов. Но душу греет, что в экономике все совершенно по-другому. «Щекинский метод», «метод Худенко» – внедряются со страшной силой, а вот приватизации госпредприятий нет от слова совсем: зачем, если артели наличествуют, и вообще, колхозно-кооперативная собственность и в Конституции есть, и в основах коммунизма. Вот только если от этих нововведений даже иные партийные товарищи со стажем пребывают в прострации – то как мне кубинскому гостю руководящую и направляющую роль Партии показать и объяснить?
– Вергилию труднее было, – заметила Лючия, – через ад подопечного вести, а не от Москвы до Ленинграда. Да еще в сопровождении наших мотоархангелов.
– Маршрут утвержден, с местными властями согласовано, пункты остановок подготовлены, – сказала Инночка Бакланова (которой тоже надлежало сыграть в действе одну из главных ролей), – каркас смонтирован, а остальное уже вытянем на импровизации. Валентин Георгиевич, вы бы лучше свою «легенду» проработали как следует!
Да, тут самому впору запутаться, какое у меня в этот раз отчество и фамилия. В удостоверение вписано: Куравлев В. Г. (думаю, что артист, который в этой реальности и в этом году еще даже во ВГИК не поступил и, как справки наводили, служит сейчас срочную в ЛенВО, – в обиде не будет). Мотоцикл водить и чинить умею, но вот к байкерскому движению СССР еще месяц назад я никакого отношения не имел. «Архангелы» (что это за клуб, скажу после) меня и так примут без малейшего сомнения, поскольку там все свои, а Инночка еще и «казначей» – эта должность по байкерской иерархии ответственна за всю внутреннюю текучку. Правда, на этом посту она тоже недавно, с этой зимы – как стало ясно, что прежний не справляется, и тогда Инна (стоявшая у самых истоков советских байкеров вообще и «архангелов» в частности) прибрала это занятие к своим вовсе не по-девичьи твердым рукам. Ну а «председатель» в клубе отвечает сугубо за дела внешние – в том числе за авторитет клуба в глазах советских граждан и органов власти. И занимает это место у «архангелов» – Юра Смоленцев. А его прекрасная римлянка хотя никакой должности на себя не берет, но на базе «архангелов» появляется частенько и вес имеет немалый (хотя бы потому, что экипировка делается у нее в «русско-итальянской моде» – но не для одних «архангелов») – однако же водить предпочитает, когда садится за руль, все ж не мотоцикл, а свою «Победу». Как и я – хотя у мотоцикла обзор и маневренность выше, но ЗиМ комфортнее, особенно зимой или в плохую погоду.
Прибытие не в аэропорт Шереметево (которого еще нет), не на Ходынку «имени Фрунзе» (который пока еще главный воздушный порт Москвы), не во Внуково (перед самой войной открытый) и не в Быково (построен в 1933 году) – а на военный аэродром в Подмосковье. Поскольку летят товарищи не рейсом «Аэрофлота» или «Алиталии», а курьерским военным бортом – нам светиться не нужно, даже на родной таможне и паспортном контроле. Да и быстрее выйдет – так получилось, что основным самолетом ГВФ на дальних и международных рейсах стал Ил-18, а Ту-104 как-то не очень пошел, зато их в ВВС используют как фельдегерские, для срочной доставки важных грузов и высокого начальства. Ну а на местных линиях – Ил-14, Ли-2, «дугласы», Ан-2, и даже «Юнкерсы-52» (в Сибири и на Дальнем Востоке – неубиваемая машина, выдерживает самую грубую посадку и взлет, ну а запчастями камрады исправно снабжают, в отличие от иной истории). Есть еще отсутствующая в моей «родном» мире экзотика, как реактивные «Бааде» и четырехмоторные винтовые «Бреда», но это в основном у камрадов в «Люфтганзе» и синьоров в «Алиталии». Ну а Ан-10 тут чистый транспортник, в этом году в ВВС начал поступать – если выйдет после его пассажирский брат-близнец, то, наверное, под другим номером… Ну, вот, прилетели – вижу, как «тушка» садится, как ее на стоянку тянут, и солдатики трап несут, стремянку с перилами по-простому, а не лестница на колесах подъезжает, как во Внуково уже есть. Формальности я все уже решил, так что осталось лишь гостей забрать, без всякой бюрократии – зачем товарищу Че советская виза в аргентинском паспорте?
Выходят, осматриваются. С Быстролетовым я был знаком – пересекались тут в Москве осенью прошлого года, когда «дон Педро» отбывал в Европу «по торговым делам», ну а дальше по тому же алгоритму: в Испании его двойник светился, пока сам он до Неаполя, и так же, военным бортом, в СССР – ну а я тогда уже привлекался консультантом к «гватемальской» группе. И по намекам и до того Быстролетов в СССР прилетал, в отпуск и на инструктаж – и правильно, это лишь в кино Штирлиц может на двадцать лет от Родины, от жены и сына (хотя вроде нет сейчас у Быстролетова тут никого, так дух Отечества – это тоже не последнее дело). А вот товарищ Че Гевара на свой будущий образ совсем еще не похож внешне, хотя уже школа чувствуется во взгляде и движениях. Багажа у обоих немного, у Че рюкзак, у Быстролетова чемодан – так мужикам много и не надо, это наша Анна Грозная и ее подруга-римлянка в поездку берут минимум по два багажных места. Впрочем, в ЗиМе место хватит по-всякому.
Представляюсь коротко – без чина и должности. И вид у меня скромный – не в мундире, а «по-байкерски», в кожанке с эмблемой клуба. Погрузились, отбыли – и машина сопровождения за нами идет, такой же ЗиМ. Не то чтобы тут, в Подмосковье, всерьез опасались нападения американских шпионов – но положено так. Да и мало ли помощь потребуется, если, например, ДТП. И вообще, лучше уж перебдеть, чем недобдеть, – так спокойнее!
– Гостей забрал, едем на точку. Все норм!
Позывные называть не надо – там номер абонента высвечивается, да и качество связи такое, что по голосу легко узнать.
– Товарищ, скажите, это у вас телефон тут в машине? – интересуется Гевара. По-русски спрашивает, почти без акцента.
– Пока не во всех, – отвечаю я, – а только в таких, как ЗиМ. Но лет через пять, возможно, будет и в «Победах». Как радиоприемники в автомобилях – тоже ведь не сразу появились.
Кто старые советские фильмы смотрел, годов шестидесятых-семидесятых, тот может вспомнить там, радиотелефоны в машинах милиции, «скорой», и даже такси. Система «Алтай» в моей родной истории была запущена в СССР в 1963-м (на шесть лет раньше, чем в США ее аналог IMTS) – и была еще в работе в двухтысячные. В этой же истории радиоэлектроника для высшего всевидящего ока Партии столь же важна, как ракеты и атом, – и ресурсов на нее не жалеют, и внимание уделяют, и от нас ценная информация попала. В итоге сделал тот же Воронежский НИИ связи такую же сеть на метровых волнах УКВ, в этом году начавшую работу в Москве и Ленинграде, а дальше будем по остальным городам, областям и республикам расширять. А там, лет через пятнадцать, и до мобильной связи дойдет – у «Алтая» слабое место (помимо массы и габарита), что число абонентов ограничено, «сот» еще нет, одна вышка всю Москву обслуживает, и сигнал аналоговый, на телевизионной частоте. Но совершенствуется техника – транзисторные приемники и магнитофоны в продаже буквально пару лет назад появились, в журналах вроде «Знание – сила» уже запись изображения на магнитную ленту обсуждают – а ведь верно, что до войны и радиоприемники в автомобилях были редкостью, исключительно в лимузинах высшего класса, вроде нашего ЗиС-101. Товарищ Че, конечно, наш (иначе бы его здесь не было) – но, наверное, в своей Аргентине американской пропаганды насмотрелся и наслушался, что США всех круче и сильней, так пусть теперь СССР оценит.
Молчит, лишь головой крутит во все стороны. Мы наконец на шоссе выехали, на рязанскую трассу – и на скорости погнали. Тут места, войной не разоренные, немец сюда не дошел… а в общем, пейзаж самый обычный, для меня, помнившего, как это через полста лет будет выглядеть. ЗиМ идет не хуже любой тачки следующего века, если на светофорах не тормозить – а тут их нет пока, до Москвы долетели минут за сорок. Новые районы на окраине – и гость наш снова всполошился, рассматривает, ну тут даже я его понимаю. Кварталы панельных пятиэтажек – но на «хрущевки», что я видел в будущем, совсем не похожи. Во-первых, разноцветные – и красиво, и меньше вероятности, что случится с кем-то как в «Иронии судьбы», тут даже адрес называя, говорят, например, «улица Строителей, дом пять, зеленый». Во-вторых, не только «стекляшки» на первых этажах, под магазины и прочие ателье предусмотрены, но и в некоторых, во весь торец на южной стороне, такое же стекло, гидропонные теплицы – круглый год клубника, зелень или еще что-то. В-третьих, на плоских крышах как балконы для гуляния огорожены, а где-то и зимние сады под стеклом – и даже иногда с крыши на крышу мостики перекинуты, так что можно через весь квартал пройти, на землю не спускаясь. Ну и как положено, внизу скверы, детские площадки, внутри квартала школа, поликлиника, детский сад. Панельные дома в этой реальности почти сразу после войны начали строить (так что «сталинок» здесь существенно меньше), такие вот улучшенные, с оранжереями, балконами и зимними садами пошли с пятьдесят второго, первоначально как ведомственные – причем товарищи из Минобороны додумались сокращаемых из армии офицеров трудоустраивать «военпредами», кто работу принимал, так что качество постройки очень высокое. Ну а после реформы ЖКХ прошлого, пятьдесят четвертого года, такие и в собственности города массово появились.
– Товарищ, скажите, а кто в этих домах живет? – спрашивает Гевара.
– Рабочие, – отвечаю я, – советский человек безработным быть не может. Приезжает в Москву, трудоустраивается на завод и получает сначала койко-место: в двухкомнатной квартире, четыре человека. Через три года, если трудится хорошо – имеет право на отдельную комнату. Или же если семью завел и тем более дети появились. Еще три года – получает квартиру, а если с семьей, и ударник труда, то, может, и раньше. Ну а за лень, пьянство, а тем более за правонарушения, из очереди вылетает в самый конец. Действует гораздо лучше, чем как раньше было, на сто первый километр высылать.