ретив в подобных случаях оставлять «стажеров» на мостике одних, в любой обстановке и на сколь угодно короткое время. Командиру дивизиона – «неполное служебное». Ну а салаге, за его долю вины, – строго по уставу, обязан был объявить, коль сам не тянешь, «командиру срочно прибыть на мостик», так нет, амбиция сыграла, самому попробовать разрулить! – также минус шесть месячных окладов. И кроме того:
– Должен был через месяц сдавать на допуск к управлению кораблем? Отложить на год – и если не сдаст, то с флота вон. И считать стаж в настоящем звании – с того дня, когда допуск сдаст.
– Тогда еще прибавить – лишить права подать в отставку в течение этого года? А то ведь сбежит, не выдержав тягот службы.
– А вот этого не надо. Если сбежит – то тем более флоту такой не нужен!
Кузнецов – здесь бессменный с войны министр ВМФ – мое решение утвердил. Посмотрим, что из того щегла вый дет через год. По опыту моей жизни и службы еще в ином времени, вот не люблю я образцово-плакатных отличников – у каждого, кого я знал, под этой оболочкой какая-то гниль скрывалась, может, мне просто с людьми не везло, не встречал ангелов во плоти? Шанс человеку дал – ну а дальше от него самого зависит.
Но флотских офицеров учить – это хотя бы понятно, как и чему. А в каких университетах готовят будущих вождей революции? Смотрю вот на этого молодого человека (ведь тридцатника еще ему нет), который за столом напротив меня сидит – ну совсем не похож на того, кто свою страну, да, наверное, и всю Латинскую Америку на уши поставит, о ком после будут помнить, и песни петь, и портреты его на транспарантах и футболках носить. Однако ведь факт – в иной истории он все это сделал, ну а тут школа, через которую наши его провели, явно не во вред пошла? Значит, справится Команданте!
Ну а что вид у него сейчас ошалелый – так это легко объяснить. Вас бы привезли в Кремль, вели по коридорам и лестницам мимо многочисленных постов охраны, и все куда-то вниз (штаб-квартира ордена «Рассвета», тех, кто иное будущее знает, расположена в подземелье, «метро-2», из сугубо утилитарных соображений: артефакты из будущего даже при атомной бомбежке не пострадают). В комнате без окон (на глубине под землей!) длинный стол, на одной стороне расположились – я, Юра Смоленцев со своей римлянкой, Валя Кунцевич. Напротив нас – товарищ Че, Быстролетов и сеньора Гевара (решили все же ее допустить? Ну, кому надо – виднее!).
А во главе стола – три кресла. В одном, ближе к моей стороне, Анюта сидит, два пока пустуют. Мы в этом зале уже бывали, и не раз, а наши гости осматриваются – мне показалось, сеньора Гевара сейчас скажет: «Зачем мы тут собрались, кого ждем?» Но нет, промолчала – не стала хозяевам правила диктовать.
И вот входят – первым сам ТОВАРИЩ СТАЛИН! А за ним Пономаренко – тоже известный как второе лицо во власти СССР! И если мы этого ждали, а Быстролетов догадывался – то мать и сын Гевара были просто в шоке!
Особенно когда Иосиф Виссарионович обратился к Че как к равному. Мы оба вожди: я – великой Советской державы, ты – первой страны в Западном полушарии, выбравшей социализм, этого не случилось пока, но уже скоро… И ноутбук на столе, видеоклип уже подготовлен – заставкой канонический портрет товарища Че в черном берете и со знаменитой бородкой (которой пока у него нет). Начало, какой-то левацкий митинг, судя по антуражу из двухтысячных – и дальше, экскурс в прошлое, вся жизнь Че в той реальности. Однако же нигде не прозвучало «Куба», и братцы Кастро тоже не появились, а упомянута безымянная «латиноамериканская страна, первой выбравшая путь…». Зато про Боливию показано со всеми подробностями, какие сумели найти на наших «воронежских» компах. Включая фото тела после расстрела и отрубленных рук.
– Революцию нельзя сделать по заказу, – сказал Сталин. – Что значат ленинские слова: опора не на заговор, не на партию, а на передовой класс? С группой товарищей, лично вам известных, легко начать – но эти товарищи будут быстро выбиты, каждая потеря невосполнима. Потому нужна партия – те, кто вам не обязательно знаком лично, но разделяет ваши идеи, вашу программу и готовы за них сражаться и умирать. Но и партии надо восполнять потери – потому она должна опираться на передовой класс: на тех, кто еще не примкнул к борьбе, но объективно заинтересован в победе вашей идеи, вашего порядка – при активной и правильной пропаганде эти люди присоединятся к вашей партии, умножая ее ряды. Ну и не забывать о прочих классах и прослойках, кто могут быть попутчиками, разделяя вашу идею хотя бы отчасти. Сумеете объединить большинство народа (или хотя бы большинство его активной части) под своим флагом – тогда победите. Нет – будет как в Гватемале.
– Вы знали про Гватемалу? – спросил Че. – Почему же не помогли?
– А как можно втянуть в революцию за шиворот народ, который революции не хочет? – ответил Сталин. – И потому Гватемала имела ценность лишь как урок, «лабораторное занятие» для вас, товарищ Команданте. Урок, как не надо делать революцию – и еще, чтобы вы поняли: в классовой борьбе капиталисты плюют на любые правила и законы, даже свои собственные, а боятся лишь вашей силы. Американский или британский или французский обыватель-избиратель весьма воинственен, когда речь идет о выгоде без риска для себя, и поддержит любую гнусь – что там сказал Франклин Рузвельт про Сомосу: «Это сукин сын, но благодаря ему каждая американская семья имеет на столе дешевые фрукты». Но этот же избиратель становится голубем мира, когда вместо прибыли к нему домой едут гробы, тысячи гробов. Вьетнам держится уже второй год против великих и ужасных Соединенных Штатов – и мы знаем, что эту войну он выиграет. Также мы знаем, что, в отличие от Гватемалы, в той стране вы можете победить. И готовы вам помочь – но не будем делать революцию вместо вас. Помните, что будущее – это не поезд, что сам привезет вас к месту назначения, – а «окно возможностей», открывающаяся перед вами дверь. Мы знаем, что она откроется в это время и в этом месте – и уже от вас зависит, сумеете ли вы воспользоваться тем, что за ней. У нас это уже получилось однажды – в том мире, который вам показали, Великая война кончилась в мае сорок пятого, на год позже. Я там умер в марте пятьдесят третьего – ну а вас, товарищ Команданте, убили в шестьдесят седьмом. И погибли вы, при всем к вам уважении, глупо и бесполезно – конечно, в битве за светлое будущее человечества, за самый справедливый коммунистический строй, без потерь не бывает, как на войне, – но лучше, чтобы не вы умирали за вашу идею, а ваши враги за свою. Потому мы и старались вас с ранних лет научить тому, что вам будет нужным. Вы уже знаете про истинное лицо «дона Педро Бельмонте» – товарищ Куницын, можете тоже представиться.
– В Китае пять лет назад меня звали «полковник Куницын», – сказал Валька, – и что там стало с одной из баз ВВС США, думаю, и в Аргентине известно? До того я был одним из «апостолов» в команде товарища Смоленцева, когда Гитлера поймали и притащили в Москву. Мы же вытаскивали папу римского из немецкого концлагеря. А еще раньше – спецназ Северного флота, те самые «песцы». Меньше верьте господину Фаньеру, изобразившему нас кровожадными вурдалаками – я что, на нечисть похож? Мы воевали за идею коммунизма – и у нас получалось вернуться домой с победой, когда враги сдохли все.
И добавил, секунду помолчав:
– Но в Боливии, куда вы влезли тогда сдуру, даже мы бы могли максимум ополовинить зеленоберетчиков и уйти за границу без потерь. Когда народ не хочет восставать – победы не будет. И не надейтесь, что «к победителю примкнут»: во-первых, чтобы достичь явного и видимого превосходства над властью и правительственной армией, массовая повстанческая армия нужна, партизанских групп в лесах – мало. А во-вторых, те, кто примыкает к победителю, не более чем попутчики, они так же легко назад качнутся при неудаче. И пригодны максимум на роль массовки – когда у вас и без них достаточно сил. Потому – помнишь, что я говорил тебе в музее: главным оружием большевиков даже враги считали не винтовки, а пропаганду – благодаря которой в ряды «красных» вставали все новые тысячи бойцов, а «белые» были этого лишены. Войне тебя уже немного обучили – хотя будет еще экзамен, с нашими «песцами» в лесу. А политический курс тебе еще предстоит пройти.
И куда теперь дорога лежит будущему Команданте? Неужели зачислят в то же заведение, где обучались моя Анюта и супруги Смоленцевы? Кстати, мотоклуб «Покрышка» – это для посвященных, объединение как раз этих студентов, выпускников, и прочих «близких по духу» – не одним же британцам в клубные дела играть? Также любопытен мне состав участников сегодняшней встречи. Товарищ Сталин, как глава «ордена Рассвета», сохраняет за собой исключительное право посвящать в Тайну новых членов и весьма щепетильно относится к своей монополии. Пономаренко, его первый зам и «правая рука» (как-то незаметно оттеснивший самого товарища Берию – нет, Лаврентий Палыч не в опале, но занят более узкими задачами), – тоже понятно, зачем присутствует. Моя Анюта – у Пономаренко как «старпом». Юрка с Валей – курируют «спецназовские» дела кубинского проекта (а ведь придется там и душегубствовать тайно, и взрывать). Валя еще и непосредственный наставник товарища Че здесь, в Союзе. На мне, к гадалке не ходи, будет доставка на Кубу всей славной компании – не надо нам дилетантства, как «Гранма» в той истории, когда восемьдесят два героя сначала по пути чуть не утопли, а после при высадке попали в засаду, живых и прорвавшихся в горы осталось двенадцать – нет уж, ВМФ СССР сделает с гарантией! Чтобы был на Кубе для пиндосов как минимум еще один Вьетнам, но никак не Гватемала!
Кто там еще остался? Лючия – на пропагандистском обеспечении. Че – наш главный герой, куда ж без него? Быстролетов уже по уши в этом проекте – и, конечно, его в сторону не отодвинут на таком этапе. А вот что тут мама Че делает? Иосиф Виссарионович, я повторяю, решает исключительно сам, кого посвящать в то, что в СССР проходит прод грифом ОГВ – «особой государственной важности». И руководствуется при этом сугубо интересами дела, а не сентиментальностью, – значит, и эта особа для чего-то ему нужна?