Это стало приговором для китайских ВВС. Погода явно не способствовала – далеко не все летчики могли вообще вылететь в этот день. И район переправы (на участке Аньцин – Чичжоу – Тунлин) был очень плотно прикрыт зенитной артиллерией, а в воздухе постоянно висели русские «миги», ходившие выше туч. У ВВС Гоминьдана (штурмовики, поршневое старье времен прошедшей войны, в истребительных эскадрильях так же, реактивные Ф-80 составляли едва треть, а остальное были те же «мустанги») не было шансов против даже не китайских, а советских МиГ-17. Вдобавок русские преподнесли еще один сюрприз: днем над Янцзы появились их перехватчики Як-25 вооруженные дальнобойными ракетами, которые выпустили по дирижаблям радиолокационного дозора ВВС США, почти одновременно бомбардировщики Ил-28 нанесли удар по уже известным позициям американских РЛС ПВО. В итоге над переправами коммунисты оказались более «зрячи» и управляемы – несомненно, какие-то потери переправляющиеся войска красных понесли, но урон для авиации Гоминьдана оказался просто катастрофичен.
В итоге у «хороших парней» оказался в запасе единственный козырь – массированный авиаудар силами стратегической авиации ВВС США (с баз на Окинаве, в Японии, на Филиппинах). На организацию которого потребовалось время – усугубленное фактом, что разведчик RB-47, посланный для уточнения обстановки, был сбит зенитной ракетой. Стало очевидным, что Советы успели подвезти на свой берег батареи С-75 – досягаемость которых оценивалась в сорок километров, то есть удар прямо по району переправ грозил для ВВС США потерями, сопоставимыми с теми, что были над Ханоем. В то же время поступили разведданные, что Ли Юншен, не теряя времени, развернул наступление на восток, и его армия уже подходит к городу Цзишань, откуда на Шанхай ведет прямая дорога (через Суаньчжен – Таочжоу – Хучжоу), хорошо проходимая как для пехоты, так и для техники (важное обстоятельство в сезон дождей) – и у Гоминьдана нет достаточного числа боеспособных войск, чтоб парировать эту угрозу (не забудем – очень многие китайские чины считали, что на них наступают русские, а «северных дьяволов» солдаты Чан Кайши боялись просто панически, со времени их прошлого наступления в Междуречье).
В ночь с 25 на 26 июля над городом Цзишать появились 162 бомбардировщика – старых типов, В-50 (и даже В-29). Можно ли было винить командующего 7-й воздушной армией, что он решил придержать свое лучшее оружие (19-е и 28-е «крылья», оснащенные В-47) на случай весьма вероятных разборок с Советами? Что до пока еще немногочисленных В-52, то на Тихоокеанском театре все они на тот день находились в подчинении 13-й воздушной армии (Гавайи), и для их привлечения требовалось согласование с Вашингтоном. В то же время штаб Седьмой армии счел, что выделенных сил и средств будет достаточно для решения поставленной боевой задачи.
Тактика была – отработанная в Великой войне (всего десять лет назад). Массированные бомбовые удары по Еврорейху и Японии – результаты которых были тщательно проанализированы. Одной из рекомендаций на основе того опыта было увеличение концентрации самолетов над целью. Хотя статистика показывала, что при этом вероятны потери от столкновений (или от бомб с вышелетящих), итоговый баланс выходил в пользу атакующей стороны. Нанести максимально плотный удар («бомбы падают как дождь») в предельно короткое время, и лечь на обратный курс – прежде, чем на земле успеют опомниться. Расстояние было выверено – считалось, что даже С-75, развернутые на северном берегу Янцзы, не могут достать до места бомбежки. Было известно, что у Советов есть и единичные экземпляры тяжелых ракет с гораздо большей дальностью – но это оружие по определению не могло быть массовым. Ну а два-три (даже десяток) сбитых сочли приемлемыми потерями за срыв коммунистического наступления.
У красных были ночные истребители – и задача сопровождения бомбардировщиков была возложена на две эскадрильи (одна из которых была как раз 199-я). Как материл штабных техсостав – будучи в уменьшенном числе, готовя к полету все тридцать истребителей Ф-88! Но «мы сделали это», и в предписанное время «демоны – убийцы МиГов» пошли на взлет. И на свое несчастье, успели занять место в общем строю (чуть выше и впереди строя «крепостей»).
Полторы сотни четырехмоторных бомбардировщиков, несущихся в десяти километрах над землей – как всадники Апокалипсиса. В бомбоотсеке и на подвесках у каждого – по двенадцать тонн смерти (общий счет на килотонны, как при атомном ударе). Цель – город Цзишань, через который, по расчетам разведки, должны проходить маршевые колонны коммунистов, где они должны были стать на ночевку и где удобно разместиться их тыловым базам и штабам. Ну а мирное население этого городка – уж простите, так ваша карта легла, оказаться не в то время и не в том месте, но ваша гибель будет не напрасной в деле спасения вашей страны от коммунизма. И вообще, наверху решили, нам отдали приказ – и кто мы такие, чтобы сомневаться, простые пилоты, обязующиеся доставить груз в пункт Б (ну а что груз – это бомбы, так это детали).
Красные будто спали – активность в эфире, отмеченная поначалу, быстро исчезла. И с дирижабля ДРЛО, болтающегося далеко позади (но далеко видящего своими локаторами), сообщали, что никаких воздушных целей ближе пятидесяти километров нет. Неужели и правда зевнули коммуняки, не ожидали столь быстрой и убийственной реакции? Что ж, сейчас они получат пару тысяч тонн подарков – а будет мало, завтра повторим! Ведь хорошие парни всегда побеждают – как может быть иначе?
И тут мигают лампочки на пульте – сигнал русского локатора. С дирижабля передают – видим цели, ракеты, три штуки, идут на вас. Что такое русские зенитные ракеты – это рассказывали бывшие в тот день над Ханоем (и кому повезло вернуться), они не промахиваются. Но всего три против ста шестидесяти? Даже если кому-то не повезет, сразу двоих-троих достанет в плотном строю – в этой лотерее шанс выиграть велик! Поскольку до точек сброса всего пара минут, не успеют уже дать второй залп, мы будем уже на отходе! Ну а сейчас – фольгу за борт, чтоб на экранах русских радаров светилось сплошной пеленой, против немцев в сорок четвертом это вполне работало!
Ракеты с курса не сворачивали. Вот их уже видно – быстро приближающиеся светящиеся точки, факелы из сопла, и все, кто это видел, взгляд не отрывали – кому не повезет, только не мне, не мне! Сигнал русского локатора вдруг пропал, но ракеты близко совсем, господи, только не в меня! И вдруг – а неважно уже в кого, досталось всем!
Вспыхивают три ярких солнца в ночном небе. ЗРК «Даль» – могут нести ядерные боеголовки. Что по боевому уставу войск ПВО СССР было не только дозволенным, но и предписанным приемом для отражения массированных авианалетов: мы тоже умеем учиться на опыте той войны и помним, что такие вот «коробочки» В-17 и В-29 сделали с Дрезденом и Токио! Потому согласно тому же уставу «при появлении в зоне ответственности большого числа иностранных военных самолетов, летящих в направлении нашей территории» командир батареи «Далей» обязан был дать команду на залп ракетами со спецБЧ, не дожидаясь никаких приказов, а руководствуясь лишь тактической обстановкой: за мной Москва, или Ленинград, или Севастополь. Ну а раз сказал товарищ Сталин, что «территорию наших друзей мы защищаем так же, как свою», – значит, все по правилам!
Горит самолетный дюраль с тоннами бензина. Даже тем, кому повезло не попасть под прямой удар – ударная волна навстречу, бьет так, словно на всей скорости и в стенку. А те, кто смотрел не отрываясь на точки приближающихся ракет (а таких было много) враз потеряли зрение. Можете представить слепого пилота за штурвалом – особенно если это истребитель?
Кто еще держится в воздухе – на горящем, разваливающемся самолете, – поспешно освобождается от бомб. Которые падают… а плевать куда, это уже меньше всего волнует экипажи! Кто-то успел катапультироваться, молясь, чтоб парашют раскрылся нормально – вот только не попасть под световой поток или ударную волну, тогда полетишь изломанной паленой тушкой до самой земли, и не дай бог, если еще живой и в сознании. А кто-то дергает штурвал, пытаясь развернуться на обратный курс – кому-то удается, но два В-29 столкнулись, и оба к земле, обломками.
И словно этого мало, на сцене появляются русские истребители-ночники, до того ожидающие приказа. Шестьдесят километров безопасного удаления для реактивной скорости не расстояние. И начинается продолжение кошмара – преследование и добивание подбитых.
Из ста шестидесяти двух бомбардировщиков на своих аэродромах приземлились лишь двадцать семь. Еще шесть разбились при посадке. Из вернувшихся одиннадцать пришлось списать, как не подлежащие восстановлению. Из шестидесяти истребителей – вернулись девять. В том числе из 199-й эскадрильи (оказавшейся у эпицентра одного из взрывов) – никто. Хотя некоторые из ее пилотов, потеряв зрение, еще оставались в воздухе какое-то время, взывая в эфире о помощи. Кто-то из них катапультировался, и некоторым повезло безопасно приземлиться и попасть в плен, лишь один, капитан Пол Хенсли, сумел каким-то чутьем развернуть свой Ф-88 на юго-восток, а затем выпрыгнуть над территорией Гоминьдана; его рассказ, опубликованный американскими газетами, вызвал искреннее возмущение публики: как посмели русские столь бесчеловечно обойтись с нашими парнями?
Командующий Седьмой воздушной армией срочно запросил Вашингтон. Если Советы первыми применили против нас ядерное оружие (причем троекратно), то, по-честному, мы имеем право ответить тем же!
На базе Наха (на Окинаве) к В-47 подвешивали Бомбы. Экипажи находились в получасовой готовности возле самолетов.
В воздухе отчетливо запахло новой большой войной…
Президент не может быть трусом. Это – приговор, политическая смерть!
Америка ревела, как разозленный медведь гризли. У вербовочных пунктов армии и флота выстраивались очереди – как после 7 декабря 1941 года. Сколько можно спускать этим проклятым советским убийство американских парней! Неужели наш президент, боевой генерал – в отличие от прежних малодушных штафирок, на этом посту – это проглотит?