В то время как он говорил, облачко белого дыма взвилось над восточным фортом, и тяжелое ядро шлепнулось в воду рядом с кораблем.
– Мне это не нравится, – заявил Эмиас. – Почему они стреляют в нас без предупреждения? И что делают здесь эти военные корабли? Дрью, вы говорили мне, что военные суда никогда не стоят здесь.
– Прежде никогда не стояли, сэр. Как видите, здесь очень трудно бросить якорь. Я до смерти боюсь, что тот бездельник сказал нам правду и что испанцев известили о нашем прибытии.
– Во всяком случае, подними белый флаг. Если они ждут нас, значит, они давно уже знают о нашем приближении, иначе как бы они успели привести сюда свои суда?
– Правильно, сэр. Эти суда пришли не ближе, чем из Санта-Мария[127], может быть, из Картахены. А это по меньшей мере месяц пути туда и обратно.
– Во всяком случае, нужно устроить военный совет.
Это был грустный совет, где все чуть не упрекали друг друга. Три искателя приключений и с ними Браймблекомб, Иео и Дрью отошли в сторону на корму. Некоторое время все смотрели друг на друга. Что делать? Планы и надежды долгих месяцев были разбиты в один час.
– Вы видите, – сказал наконец Эмиас, – невозможно высадиться и напасть на город, пока эти корабли здесь. Если матросы будут на берегу, корабль останется без защиты.
– Это так же невозможно, как вызвать на дуэль дона Гузмана, пока его здесь нет, – подтвердил Карри.
– Я удивляюсь, почему корабли еще не открыли огня, – сказал Дрью.
– Может быть, из уважения к нашему белому флагу, – заметил Карри. – Почему бы нам не послать лодку начать с ними переговоры и не расспросить их?
– Что касается уважения к белому флагу, джентльмены, – заявил Иео, – послушайтесь совета старого человека: не доверяйте им. Я вижу только одну причину, почему они не нападают на нас: на кораблях нет матросов.
– Значит, они там скоро будут, – ответил Эмиас. – Я вижу солдат, бегущих к берегу.
И в самом деле лодки, полные вооруженных людей, начали двигаться по направлению к кораблям.
– Мы можем благодарить судьбу, – сказал Дрью, – что не пришли сюда двумя часами раньше. Солнце сядет прежде, чем они будут готовы выйти в море, и у молодцов не хватит духа идти искать нас ночью.
– Тем хуже для нас. Если бы они это сделали, мы могли бы ускользнуть от них, вернуться к городу и попытать счастья. Я не могу примириться с тем, что мы покинем это место без единой попытки прорваться.
Иео покачал головой.
– На этом берегу сколько угодно городов, заслуживающих большего внимания.
Во время их разговора солнце погрузилось в море, и сразу стало темно.
Наконец было решено бросить якорь и ждать до полуночи. Если военные корабли выйдут в море, «Рози» постарается пройти мимо них и, чего бы ни стоила эта попытка, осуществить свой первоначальный план: высадиться к западу от города, разграбить правительственные склады, находящиеся очень близко от предполагаемого места высадки, а затем пробиться обратно к своим лодкам и сняться с рейда. Двух часов было достаточно для всей операции, если только испанские суда сдвинутся с мест.
Эмиас вышел вперед, созвал людей и сообщил им план. Он был принят не очень весело, но ничего другого не оставалось делать.
Они прошли мили полторы к западу и бросили якорь. Время шло. Среди вражеских судов не было заметно ни малейшего движения. Раздраженные матросы беспрестанно курили. Под самым носом лежала богатая добыча (так как, разумеется, город был вымощен золотом!), и она была недосягаема!
Но, хотя попасть в город было невозможно, оставалась другая возможность, которой Франк не хотел упустить. Огонь, ярко сиявший теперь в одном из окон дома правителя, был путеводной звездой. Сидя в каюте с Эмиасом, Карри и Джеком, он жалобно спросил:
– Значит, мы уйдем, не сделав ничего для нее?
Некоторое время все молчали. Наконец Джек Браймблекомб заговорил:
– Покажи мне путь, Франк, и я пойду по этому пути.
– Мой дорогой, – сказал Эмиас, – чего же ты хочешь?
– Всякая попытка увидеть ее, даже если она здесь, сегодня ночью и… прощайте! – сказал Франк. – Пусть так, пусть так, Эмиас, но выслушай меня. Я давно перестал бояться смерти! Дайте мне увидеть ее сегодня ночью и… прощайте!
– Если ты пойдешь, я пойду с тобой! – воскликнули все трое в один голос.
– Нет, Эмиас, на тебе лежит забота о матери и корабле.
– Кто-нибудь должен пойти с тобой, Франк, – сказал Эмиас, – хотя бы для того, чтобы привести обратно команду, в случае если… – и он запнулся.
– Если я погибну, – промолвил с улыбкой Франк, – я окончил за тебя твою мысль, старина; я не боюсь смерти, хоть ты можешь бояться за меня. Да, к сожалению, кто-нибудь должен пойти.
– Я скажу вам, что мы сделаем, джентльмены. Мы трое бросим жребий, кому выпадет честь идти с ним, – заявил Джек.
– Правильно, Джек! – ответил Франк. Все согласились, не видя другого исхода, и Джек опустил три клочка бумаги в руку Франка. Жребий пал на Эмиаса Лэя. Франк вздрогнул и всплеснул руками.
– Ладно, – сказал Карри, – мне не повезло сегодня, но по крайней мере Франк пойдет в хорошей компании.
– Эмиас, – сказал Франк, – нам нужна лодка и команда. Уже почти полночь.
Эмиас вышел на палубу и вызвал шесть добровольцев. Каждому, кто пойдет с ним, Эмиас обещал удвоить из собственного кошелька ту сумму, которая достанется при разделе на долю этого человека. Симон Эванс из Кловелли, один из команды «Пеликана», сразу поднялся.
– Почему только шесть, капитан? Скажите слово – и любой из нас пойдет с вами, взломает дверь и принесет сокровища, прежде чем пройдет два часа.
– Нет, нет, мои славные молодцы. Если там и были сокровища, то они, наверное, спрятаны в крепости или в горах, а что касается леди, то боже сохрани, чтобы мы заставили ее ступить хоть шаг против ее воли.
– Ладно, капитан, – ответил он, – как вам угодно; никто не сможет сказать, что, когда вам понадобились в опасную минуту охотники, я не отозвался первый из всей команды.
После такого примера выступили вперед еще три или четыре человека. Иео очень хотел идти, но Эмиас запретил ему.
– Я пошел бы без вознаграждения, – заявил Симон Эванс, – если бы это было дело военное или государственное, но раз тут только личная ссора капитана, а у меня остались дома жена и Дети, я не стыжусь взять плату за свою жизнь.
Команда была составлена, но, прежде чем сойти, Эмиас отозвал Карри в сторону:
– Если я погибну, Билль…
– Не говори о таких вещах, дорогой.
– Я должен говорить. Ты будешь капитаном. Не делай ничего без Иео и Дрью. Но если они одобрят, иди прямо на север от Сан-Доминго и Кубы[128] и нападай на порты. Там не могут ничего знать о нас, а добычи там несметное количество. Расскажешь моей матери, как я умер, и помни, дорогой, будь сдержан с матросами, если они будут ворчать… Помни об этом, и все будет в порядке.
Карри пожал руку Эмиаса и проводил обоих братьев.
Лодка подошла к каменистому берегу. Найти тропинку к дому оказалось не трудно – так ярко светила луна. Оставив матросов в лодке (они были хорошо вооружены), братья вышли на берег с одними мечами. Франк уверял Эмиаса, что они найдут дорожку, ведущую от берега к самому дому, и он не ошибся. Они легко нашли ее, так как она была усыпана белыми ракушками. По дороге они попали в «туннель» или пояс высоких колючих кактусов. За этим туннелем тропинка шла зигзагами по крутому каменистому откосу и кончалась у калитки. Братья толкнули калитку, и она оказалась открытой.
– Она ждет нас, – прошептал Франк.
– Невозможно.
– Почему нет? Она должна была видеть наш корабль. И если в городе знают, кто мы, то она, конечно, тоже должна знать это. Да, не сомневайся, она стремится получить вести со своей родины! Смотри: в одном окне все еще горит огонь!
– Ну а если нет? – сказал Эмиас, который не разделял надежд брата. – Каков твой план?
– У меня нет никакого. Я придумал двадцать различных планов за последний час, но все одинаково неверны и невыполнимы. Я перестал стараться; я иду, куда меня влечет.
Эмиас окончательно стал в тупик. Судя о брате по самому себе, он был уверен, что у Франка есть какой-то хорошо обдуманный проект, как проникнуть к Рози; и так как любовные приключения были совершенно вне его области, он с полным доверием следовал за таким мастером по этой части, каким считал франка. Но теперь он почти сомневался в здравом рассудке брата, хотя движения Франка были безукоризненно спокойны, а голос совершенно тверд.
Эмиас едва осмеливался заговорить из страха показать слишком многое, но не мог удержаться, чтобы не заметить:
– Ты идешь на верную смерть, Франк.
– Разве я не просил, – очень спокойно ответил тот, – отпустить меня одного?
Эмиас наполовину решил силой принудить его вернуться, но он боялся упорства Франка и, кроме того, стыдился вернуться на корабль, ничего не сделав. Они открыли калитку и по мягкой, устланной дерном дорожке вступили в чудесный сад. При свете луны и бесчисленных светлячков, которые метались во все стороны, как огненные демоны, братья могли рассмотреть, что кусты на другой стороне и деревья над их головами покрыты цветами необычайной красоты. Всюду вокруг стояли апельсинные и лимонные деревья, плоды которых при фантастическом свете светляков казались сверкающими золотыми и изумрудными шарами.
Молча они подошли к дому.
Это было длинное низкое здание, верхний этаж которого был окружен балконом, а нижняя часть была совсем открыта. Свет все еще горел в окне.
– Куда теперь? – спросил Эмиас тоном безнадежной покорности.
– Туда! Куда ж еще? – Франк указал на огонь и бросился вперед.
– Тише! Посмотри на негров!
И в самом деле, пора было остановиться: на белой оштукатуренной террасе, идущей вдоль фасада, спали двадцать черных фигур.
– Что нам делать теперь? Мы не сможем войти, не наступив на них.