На правом крыле 1-го Белорусского фронта войска 3-й и 48-й армий встретили хорошо организованное сопротивление противника. «…При подготовке операции была слабо разведана оборона противника на рогачевско-бобруйском направлении, вследствие чего была допущена недооценка силы его сопротивления, – отмечал Жуков. – В результате этой ошибки 3-й и 48-й армиям был дан завышенный участок прорыва. К тому же армии не имели достаточных средств прорыва. Будучи представителем Ставки, я вовремя не поправил командование фронта»[154].
Маршал Советского Союза Жуков помнил, что командующий 3-й армией предлагал нанести удар 9-м танковым корпусом генерал-майора танковых войск Б.С. Бахарова несколько севернее – из лесисто-болотистого района, где, по его данным, у противника была очень слабая оборона. При разработке плана операции предложение генерал-лейтенанта Горбатова не было принято во внимание, и теперь пришлось исправлять ошибку. Жуков разрешил нанести удар в том месте, которое раньше присмотрел командующий 3-й армией.
Но на западный берег р. Друть удалось переправиться только 108-й танковой бригаде 9-го танкового корпуса. Во второй половине дня, когда погода улучшилась, бомбардировочная авиация активизировала свои действия, нанеся два сосредоточенных удара по узлам сопротивления противника. Используя их результаты, ударная группа 3-й армии после ряда артиллерийских налетов и при поддержке штурмовиков попыталась продолжить наступление, однако, как и прежде, безуспешно.
В полосе 48-й армии генерал-лейтенанта П.Л. Романенко широкая болотистая пойма р. Друть крайне осложняла переправу боевой техники, особенно танков. К тому же противник сильным артиллерийско-минометным огнем задерживал подходившие к переправам части. Только после двух часов напряженных боев ударная группа армии смогла форсировать р. Друть и овладеть первой, а к 11 часам 30 минутам – и второй траншеей. Боевые действия с целью развития наступления без всякого успеха продолжались до вечера. В итоге Северная ударная группировка к исходу первого дня операции продвинулась вперед на участке шириной 20 км всего на 2,5—3,5 км.
Командующий 48-й армией генерал-лейтенант (с 15.07.1944 г. – генерал-полковник) П.Л. Романенко. СССР
Более успешно действовала Южная группировка. Соединения 65-й армии за три часа после начала атаки прошли 8,5 км, прорвав главную полосу вражеской обороны. В 6 часов вечера 24 июня командующий армией ввел в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус генерал-майора танковых войск М.Ф. Панова, усилив его 3-й истребительной противотанковой артиллерийской бригадой, 345-м и 354-м самоходными артиллерийскими полками, отдельным саперным батальоном и 44-й гвардейской стрелковой дивизией. По решению генерал-лейтенанта Батова вместе с танкистами продвигались передовые отряды на автомобилях. При поддержке артиллерии и авиации 16-я и 17-я гвардейские танковые бригады полковников П.А. Лимаренко и Б.В. Шульгина, развивая наступление по двум самостоятельным направлениям, начали выходить в тыл паричской группировки противника. К исходу 24 июня они продвинулись в глубину его обороны на 18 км.
Немецкое командование начало спешно перебрасывать от Паричей танковые, артиллерийские подразделения и полки мотопехоты. Однако командующий 65-й армией ввел в сражение 105-й стрелковый корпус генерал-майора Д.Ф. Алексеева, который перекрыл паричской группировке врага все дороги на запад. По р. Березина его блокировала Днепровская военная флотилия капитана 1-го ранга В.В. Григорьева. Командующий 65-й армией доложил генералу армии Рокоссовскому: «Прорыв закреплен надежно. Танковый корпус, не встречая сильного сопротивления, идет к населенному пункту Брожа, обтекая с юга и запада бобруйский узел сопротивления»[155].
На фоне происходившего в полосе 3-й армии донесение командующего 65-й армией представлялось Маршалу Советского Союза Жукову неправдоподобным. Во второй половине дня, когда наблюдательный пункт 65-й армии уже свертывался, чтобы перейти вперед, он вызвал к телеграфному аппарату генерал-лейтенанта Батова и приказал ему доложить действительную обстановку. Командарм сообщил, что части 18-го стрелкового корпуса прорвали оборону противника на участке шириной 8 км и к полудню продвинулись на 12 км. Представитель Ставки ВГК не поверил этому сообщению, потребовав указать точное расположение соединений армии. После этого он в три часа дня приехал на наблюдательный пункт командующего 65-й армией вместе с командующим ВВС Красной Армии главным маршалом авиации А.А. Новиковым и командующим фронтом генералом армии К.К. Рокоссовским. После нового доклада командарма Маршал Советского Союза Жуков наконец-то убедился, что войска 65-й армии шли с юго-востока в обход Бобруйска, а 3-я армия пока так и не сумела выйти туда же с северо-востока. Следовательно, план окружения противника у Бобруйска все еще не выполнялся.
В полосе наступления 28-й армии генерал-лейтенанта А.А. Лучинского 3-й гвардейский и 20-й стрелковые корпуса (генерал-майоры Ф.И. Перхорович и Н.А. Шварев) за три часа боя овладели первой траншеей врага и, развивая наступление на запад и северо-запад, встретили его активное противодействие на рубеже р. Тремля.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант А.А. Лучинский. СССР
В целом Южная ударная группировка в первый день операции прорвала оборону противника на участке шириной до 30 км и продвинулась в глубину от 5 до 10 км. Вместе с тем она не полностью выполнила поставленную задачу, что обусловливалось главным образом трудными условиями лесисто-болотистой местности. Ограниченность дорожной сети, разрушение гатей и мостов привели к отставанию артиллерии, затруднили движение танков и другой боевой техники. К тому же авиация из-за неблагоприятных метеорологических условий не смогла оказать эффективную поддержку наступавшим войскам.
В первый день операции произошел случай, доставивший немало неприятных минут командующему 16-й воздушной армией генерал-полковнику авиации С.И. Руденко, о чем он рассказал в своих мемуарах «Крылья Победы»[156]. Экипажи, ведомые штурманом 382-го штурмового авиационного полка 300-й штурмовой авиационной дивизии, потеряли ориентировку. Несмотря на это, они решили сбросить бомбы по лесу, где находился… командующий фронтом. Он ехал с наблюдательного пункта, остановил машину в лесу и решил отдохнуть. Зашла шестерка штурмовиков и ударила. Весь автомобиль изрешечен. Командарм, узнав об этом, приказал немедленно отстранить все экипажи от полетов. В дивизию была послана группа офицеров для разбора происшествия.
Командующий 16-й воздушной армией генерал-полковник авиации С.И. Руденко. СССР
Неожиданно позвонил генерал армии Рокоссовский:
– Ты что там делаешь в трехсотой дивизии? Имей в виду: летчики пусть воюют. Накажи непосредственных виновников своей властью. Но жестокости проявлять не нужно.
По указанию генерал-полковника авиации Руденко офицеры штаба армии еще раз проверили готовность экипажей, и он разрешил им летать за линию фронта. Впоследствии дивизия хорошо проявила себя в боях, доблестно действовала до конца войны, участвовала в Берлинской операции.
Генерал армии Рокоссовский при встрече с командующим 16-й воздушной армией спросил:
– Что предпринял?
– Все летчики, кроме провинившихся, продолжают боевую работу. Результаты расследования представлены на ваше рассмотрение.
– Пусть воюют все, никого не наказывай, – подытожил разговор Константин Константинович.
В течение ночи на 25 июня соединения 3-й и 48-й армий продолжали переправу главных сил на западный берег р. Друть. В 10 часов после артиллерийской подготовки и при поддержке авиации они возобновили атаки врага. Командующий 3-й армией ввел в сражение из второго эшелона 46-й стрелковый корпус, а затем – 95-ю и 108-ю бригады 9-го танкового корпуса с задачей овладеть переправами на р. Добрица[157]. Это позволило нарастить темпы наступления передовых стрелковых частей. Они овладели сильными опорными пунктами – Большая Крушиновка и Фалевичи, в нескольких местах форсировали р. Добрица и закрепились на ее западном берегу. Правофланговые части 48-й армии, преодолевая упорное сопротивление противника, продвинулись вперед до 5 км. Однако главные силы двух армий по-прежнему находились в междуречье Друти и Добрицы.
В итоге и второй день операции не привел к перелому в обстановке в полосе наступления Северной ударной группировки.
В полосе действий Южной группировки события развивались следующим образом. Соединения 65-й армии, успешно наступая в северном направлении, продвинулись в течение дня 25 июня до 25 км и вышли на рубеж в 12 км юго-восточнее Паричи, перерезав железную дорогу Бобруйск – Лунинец южнее станции Мошна. Передовой отряд 1-го гвардейского танкового корпуса вышел в район в 22 км юго-западнее Бобруйска. Правый фланг 28-й армии продвинулся от 9 до 13 км, обеспечив ввод в прорыв в половине пятого дня конно-механизированной группы генерал-лейтенанта И.А. Плиева. С целью обеспечения самостоятельности в действиях в отрыве от главных сил ей были приданы 1-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада, 43-й и 46-й гвардейские минометные полки, дивизион 22-й гвардейской минометной бригады, 7-й и 53-й саперные батальоны, 274-й батальон плавающих автомобилей[158]. Кроме того, в интересах группы планировалось применение одной штурмовой авиационной дивизии и двух полков 8-го истребительного авиационного корпуса.
Генерал армии И.А. Плиев впоследствии вспоминал, что местность в полосе ввода группы в прорыв была покрыта лесными массивами и топкими болотами. Дорог было крайне мало, да и те плохие. Перед самым рубежом ввода в прорыв протекала речушка Тремля с заболоченными берегами, мосты на ней были взорваны противником. Дороги к реке и броды оказались забитыми войсками 28-й армии. К тому же командир 1-го механизированного корпуса генерал-лейтенант танковых войск С.М. Кривошеин преждевременно выдвинул разведгруппы и передовые отряды, которые образовали на маршрутах «пробки». В общем, на выдвижение конно-механизированной группы потребовалось несколько больше времени и сил, чем предусматривалось расчетами. Однако ее части и соединения, преодолев все эти трудности и уничтожая арьергарды противника, стали быстро продвигаться в направлении на Глуск[159]. К исходу 25 июня конно-механизированная группа углубила прорыв 28-й армии до 30 км.