В директорском кабинете нас с Канальей ждал Завирюхин, улыбчивая секретарша и три чашки кофе. Директор завода то ли забыл, каким составом мы приходили к нему в прошлый раз, то ли сделал вид, что забыл, и поздоровался с Канальей как со старым знакомым. Может, подумал, что Василий усы сбрил и преобразился.
— Двести литров солярки, — отчитался Каналья, пожимая руку Завирюхина.
Директор протянул ему написанный вручную список стройматериалов с ценой и количеством, Каналья изучил его с умным видом и отдал мне.
— У нас есть много керамзитных блоков, помните? — проговорил Завирюхин, с надеждой взирая на Каналью. — Они идеальны для межкомнатных перегородок, да и для стен хороши, гораздо качественнее монолитных блоков.
— Для межкомнатных — да, но промокают от дождя, — блеснул я знаниями взрослого. — Сразу же штукатурить надо, и все равно сырость тянут.
Будто не слыша меня, Завирюхин соловьем залился:
— Все дорожает, а я предлагаю вам их по прежней цене! Но предложение действительно только сейчас, потом буду пытаться продать по рыночной цене, сами понимаете. Так что…
Каналья снова скосил на меня глаза, но я помотал головой:
— К сожалению, нет. Нам негде их хранить. Если оставим на участке, их просто растащат.
— Так оставьте здесь! — воодушевился Завирюхин. — Я составлю документ, что в течение года мы продержим ваш товар. Под навесом, если будет угодно.
Он смотрел на меня, не видел заинтересованности, и в его голосе все чаще проскальзывало отчаянье. Я не планировал сейчас покупать керамзитные блоки. Собирался потратить максимум пятьсот тысяч, но уж очень директор нервничал.
— Совсем плохи дела? — спросил я.
Мрачное молчание было мне ответом.
Я молча достал ежедневник, куда переписал количество необходимого товара.
— Сколько стоит штука? — спросил я.
— Двести рублей! — оживился Завирюхин. — Хоть немного купи! Хоть на межкомнатные стены!
Я прикинул, сколько это. Понадобится минимум 1200 штук на один этаж, а их два. Значит, надо отвалить еще 240 000. С одной стороны, стремно, потому что это замороженные активы. Но, с другой стороны, это — все-таки вложение, как ни крути. С Завирюхиным мы еще поработаем, он вряд ли кинет нас на несчастные кирпичи. Как научила жизнь меня-взрослого, нельзя держать яйца в одной корзине. Мало ли, что случится: нас ограбят бандиты, заберут всю выручку и товар. Воры могут залезть к бабушке и обчистить тайник. А так вот они, денежки, в каменном эквиваленте.
Это если думать о личном обогащении. А если рассматривать покупку блоков как доброе дело, то 240000 — это зарплата десяти сотрудников завода. Маленькая, да, но хоть какая-то. Это без учета того, что я на кольца потратил 320 000. Вот, все сотрудники завода с деньгами.
— Хорошо, — сказал я. — А как будем оформлять договор аренды?
— На Василия, конечно, — проговорил Завирюхин чуть не плача.
— Меня зовут Алексей, — представился Каналья. — Так, может, покупку на меня и оформим, а не на фирму?
— Вы сколько брать будете? — осторожно поинтересовался директор. — Вы хоть тысячу…
— Две тысячи четыреста штук, — сказал я. И его глаза округлились, он закивал, заулыбался. — Вы кофе угощайтесь. У меня шоколад есть, хотите?
Он метнулся к шкафу и достал тарелочку с шоколадной плиткой — такой, без упаковки, с выпуклым мишкой. Суда по беловатому то ли налету, то ли выпоту, эта плитка припасена для дорогих гостей, и хранится уже очень давно.
— Нет, спасибо, — поблагодарил я. — Давайте оформлять сделку, нам желательно засветло на участок попасть.
Директор выглянул в коридор, прокричал прочти как в фильме:
— Лю-юд!
И завертелось все, задвигалось — и люди, и воздушные потоки, и сама ткань реальности пошла пузырями. Забегали люди, Каналья только и успевал бумаги подписывать. Хлопнув себя по лбу, рванул в «КАМАЗ» за липовой печатью и давай ставить штампы — клац-клац, клац-клац!
Видимо, Василий собрал эту печать на коленке, благо что такие нетрудно было достать. Наша фирма называлась АОЗТ «Валекс». В(асилий) + АЛЕКС(ей). Что ж, логично.
Через полчаса мы уже наблюдали за погрузкой товара, понимая, что засветло не получится. Естественно, на машине Алексеевича никто стройматериалы везти не будет, грузовик и манипулятор Завирюхин выделил в качестве бонуса. Мы планировали привезти все на участок, сгрузить там — благо дождя не было, и доехать по грунтовке можно без проблем — а потом надо вернуть «КАМАЗ» Василию, после чего Каналья поедет к себе в Николаевку.
При мысли о том, что у нас тут движение, а там у них мир поставлен на паузу смертью Андрюши, сделалось зябко. Как бабушка переживет? А тетя Ира? А еще холоднее сделалось от осознания, что причина его смерти — я. От этой мысли хотелось бежать, бежать, бежать. Когда я суетился, отпускало, но стоило только остановиться и задуматься — опять накрывало.
Говорят, преступник всегда возвращается на место преступления. Я чувствовал себя тем самым преступником, только на место преступления не тянуло, наоборот, категорически не хотелось появляться в Васильевке, я был уверен, что там не до меня, тем более, все уже закончилось.
Скорее всего, бабушка сейчас с тетей Ирой, а значит, товар завтра в Москву передавать мне, а я разорваться никак не могу. Пожалуй, просто позвоню деду и скажу, чтобы сделал себе пару выходных.
Когда закончили погрузку, я ехал в манипуляторе за двумя грузовиками, в кузове последнего виднелись блоки перекрытий и бетонные кольца для септиков, а колонну возглавлял Каналья.
Участок был с небольшим уклоном, и меня грызла мысль, что мы не подготовили его для приема груза. Глядя на мелькающие столбы с включенными фонарями, я задумался о том, как бы подключить электричество. Василий сказал, что проблем не будет, если дать на лапу, а он знал, кому платить. А еще пора бурить скважину, потому что водопровод там раньше, чем через пять лет, не появится. Да и когда появится, водоснабжение будет по графику, так что скважина предпочтительнее.
Завод ЖБИ находился в другом конце города, пришлось проехать его насквозь и лишь в седьмом часу вечера процессия из четырех грузовиков свернула в Николаевку. Каналья оставил «КАМАЗ» возле хлебного ларька, которым владеет Корм — отец Райко, и пересел в манипулятор ко мне.
— Ничего, если я подстрахую? — спросил он.
— Буду благодарен, — улыбнулся я.
Дальше был марш-бросок по бездорожью, но его мы преодолели относительно благополучно, подъехали к моему крайнему участку, расположенному чуть на возвышенности. Прежде, чем начали разгрузку, я спрыгнул на землю.
Мой участок порос молодой порослью терновника, но не беда, а минимальный уклон помешать не должен.
— Вот сюда сгружайте! — крикнул я, расчищая площадку от пожухлой прошлогодней травы — просто чтобы обозначить границы участка.
Дальше рабочие справятся без меня. Каналья вон, как заинтересован, общается со всеми. Я отошел на середину участка, сел на корточки, растворившись в темноте. Рычали двигатели, стоял лязг и грохот вперемешку с матом. Очаг жизни на необжитом пространстве. Стоит мне одному поселиться и протоптать сюда дорожку, как и другие жильцы подтянутся, и пустырь оживет.
Я посмотрел на часы: половина восьмого. Сегодня Илья должен был представить нового тренера директору. В зависимости от того, одобрит он его или нет, определится место, где пройдет сегодня тренировка: в спортзале или на базе. Хотелось бы лично в этом поучаствовать, но разорваться я не могу. Вот закончу с делами, тогда и заскочу на базу или к Илье.
До чего же неудобно сидеть на корторях! Как гопники делают это часами? Поднявшись, я обошел участок, прикинул, что и где будет находиться согласно проекту. Дом вот здесь, на самой высокой точке, чтобы со второго этажа было видно море…
А вообще здорово было бы залить крышу бетоном, оборудовав там смотровую площадку. Шезлонги поставить, тенты от солнца, пальмы в кадках…
Ага, подует ветер, и будет оно всё лететь вместе с теми, кто на тех лежаках. И норд-оста не надо, обычного мощного порыва хватит, который и летом может случиться. Нет, из подобных изысков максимум — балкон, и то вряд ли. Только в мечтах ты выходишь расслабленный, садишься в кресло-качалку, согреваясь пледом и кофе с мордой котика из сливок, обозреваешь рассвет… Как показывает практика, балкон — чаще всего не более, чем элемент декора, он редко используется для качания в качалке или созерцания красот, а денег на его оборудование требуется немало.
Вот мангальная зона — другое дело! Огромная беседка, тандырная или что-то наподобие, деревянный стол, кухня под навесом, чтобы в дом не бегать, и водопровод. Фантазии полетели дальше. Нет, лучше поставить беседку, затянутую противомоскитной сеткой, с дастарханом, подушками, которыми обложился и лежишь, а столик чтобы трансформировался, как в поезде, и получалась огромная кровать, где можно спать летом…
Нет, это во мне говорит ребенок, который хочет построить домик из палок на дереве. Надо быть реалистом. Или нафиг рамки и ограничения? Хочется и никому не вредит? Надо делать! Взрослый я всю жизнь во многом себе отказывал, все откладывал, а вместо лучших времен наступил ядерный апокалипсис.
Спустившись на середину участка, я прикинул, где будет дорожка, ведущая к дому. Хорошо бы вымостить ее плиткой… Привет, Завирюхин! Вот тебе перспективное модное направление! Затраты на такой бизнес минимальны. Главное года три продержаться. Хотя и сейчас можно найти богатых клиентов, таких, как Корм, которые, чтобы сделать себе красиво, готовы раскошелиться, а со временем их будет становиться все больше. Главное — первым начать пастись на поляне и собрать все самое вкусное.
Еще меня подмывало поехать к нашему дрэку прямо сейчас и поговорить насчет детского лагеря в школе. Он хваткий, думаю, идея ему понравится, а отец Лекса-крепыша тем более будет доволен.
Вспомнились беспризорники в оледенелом доме, Жека-Бес, которого я запрограммировал, но у Лидии он так и не появился, потому что там впятером уже тесно, да и условия не очень. Или его просто не взяло внушение? Жаль, что так и нет информации о Хмыре. Наверное, правда после того покушения испугался и свинтил из города, думая, что я подключу отца.