— Нет. Сейчас станет полегче, и дальше поедем, продадим все. А иначе как?
Вот же баран упертый. И за руль не пустит! И не отдохнет, потому что мужик же ведь! Деревья умирают стоя. Вся злость на этого дурака сразу ушла. Он же реально умереть может! Это уже прямая угроза жизни, потому я решился на внушение:
— Василий, сейчас вы уступите мне водительское место…
Его лицо перекосило от ненависти, он рванулся ко мне, как бешеная собака в последнем порыве, но все-таки взял себя в руки.
— Ни за что! Это тебе не игрушки!
Ясно, внушение на него не действует, даже когда он ослаблен. Как я ни пытался его убедить, что умею водить грузовики, он не слушал и доказать не позволял. Через полчаса таблетка подействовала, отчим расправил крылья и полетел.
Два поста ГАИ нам снова помогла избежать табличка «Пустой». А в поселке большая часть торговли легла на меня. И мешков я натаскался, и наорался так, что охрип. Отчим тоже пытался геройствовать, но я его отгонял от кузова. Василий, конечно, тот еще бык и скотина, но не хотелось бы, чтобы мама овдовела раньше срока.
Торговля шла бойко, не так, как в Черкесовке, где здорово помог общительный Каналья. Но к пяти вечера мы распродали все, кроме двух мешков риса и одного — картошки.
Продавая последнее, мы стояли возле магазина, и взгляд упал на телефонную будку. Надо позвонить маме, сказать, что Василий заболел, чтобы готовила лазарет. Я направился к телефонной будке, набрал наш номер, ответила мама, как я и ожидал.
— Ма, — выпалил я, — Василий заболел, сильно. Температура под тридцать девять. Сбили, но к вечеру она снова поднимется.
— Господи… вы далеко⁈ — заволновалась она.
Если бы мама знала, как ее возлюбленный насиловал свой организм, то открутила бы ему голову, и мне за компанию.
— Будем после шести. Он выпил аспирин…
Фоном прозвучал взволнованный голос Бориса. Завязалась перепалка его и мама — видимо, они конкурировали за трубку, дальше говорил Боря:
— Паш, тут звонил какой-то Бес. Сказал, это жизненно важно. Какой-то Хмырь у них!
В душе будто оборвалась струна. Беспризорники поймали того, кто пытался меня убить! А он точно выведет на заказчика!
— Где их искать, он сказал? — сделал стойку я.
— Сказал странное. Они там, куда ты вещи приносил. Бес был уверен, что ты знаешь, где это.
Вот так номер!
Глава 16А если это ловушка?
Это вторая неожиданность за сегодня, вогнавшая меня в ступор.
Боря расспрашивал меня, что это за Бес и откуда я его знаю, а я стоял и тупил, пытался собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Ответил только, что Жека Бес — друг Бузи, старшего сиротки, который живет у Лидии.
Так-так-так. Выходит, Бес и сотоварищи поймали Хмыря и держат у себя? Ждут, когда я приеду? И что делать? Получается, надо ехать. Но ехать с деньгами нельзя, отдавать их на хранение отчиму не хочется. Не то чтобы он мог их забрать — просто я чуял, что не надо этого делать. Вдруг решит, что подростки должны ходить в школу, а такая сумма мне навредит?
Но везти миллион к мелким беспредельщикам — верх глупости… Так что выход один: деньги — отчиму.
Но есть нюанс: он чуть живой, может вырубиться по дороге.
В идеале надо бы приехать домой, сбросить балласт, собрать наших или хотя бы Илью позвать, приехать в пункт назначения и поговорить с Хмырем. Вот только вряд ли он сдаст заказчика, придется пользоваться знаниями взрослого, давить, запугивать… Или беспредельщики его уже раскололи? Им руки пачкать не привыкать.
Ясно одно: не узнаю, пока не приеду в их логово, а приехать надо как можно раньше. Но отчима бросать нельзя…
Потому я принял решение и проговорил в трубку:
— Боря, передай трубку маме.
Брат обиженно засопел: он почуял тайну, движение, а тут такой облом: его к тайне не допускают. Но ныть он не стал, послушался.
— Что у вас за делишки? — возмутилась мама. — Что за Хмырь, что за срочность?
— Ма, мы сейчас едем домой, мне нужно выйти в центре. — Откуда мы с отчимом добираемся, я говорить не стал, чтобы не волновать ее. — Очень нужно, а Василию Алексеичу плохо, у него поднялась температура, и я не могу его оставить одного. Приезжай на остановку на центральный рынок, когда я выйду, ты проконтролируешь, чтобы с ним все было в порядке.
Последнее я произнес вполголоса: если отчим услышит, что мы говорим о нем, как о тяжелобольном, может психануть, и все пойдет наперекосяк, то есть так, как захочет его разгоряченное сознание.
— Во сколько мне надо быть там? — забеспокоилась мама. — Ну. На рынке?
Я прикинул расстояние, которое нам придется преодолеть: до нашего города ехать час с небольшим. Час-десять, час-пятнадцать, где-то так.
— Прямо сейчас все бросай и приезжай. Мы там будем где-то через час. Пока то, пока сё…
— Уже бегу! — выдохнула она в трубку. — Автобус через пятнадцать минут! Ой! Надо торопиться.
Если немного нас подождет — нестрашно, главное раньше нее не приехать. Мама — идеальная жена прошлого века, которая слушается мужа безоговорочно и ради него готова на все. Василий для нее — удачная партия, как и она для него, потому что никто такого долго не вытерпит.
Вспомнилась его предыдущая жена, которая по нему убивалась так, что землю кладбищенскую под нашей дверью рассыпала. Наверное, я плохо разбираюсь в людях.
К трубке снова подошел Боря, видимо, лучше ему стало, и спросил:
— У тебя все нормально? Че это мама разбегалась?
— У меня — да, отчим заболел, как ты, температура у него высокая, а он за рулем. Прошу маму приехать, проследить, чтобы он не убился.
— А-а-а…
— Давай, Боря, выздоравливай! Скоро увидимся!
Прервав связь, я бросил еще монетку и позвонил Илье. В мыслях была каша, я запаниковал и мог принять неверное решение, нужно было просто посоветоваться, впутывать Илью я не собирался. Если не скажу, куда мне надо прийти, он не будет вовлечен.
К телефону подошел Ян.
— Пашка, здорово! Илью позвать?
— Привет, Ян. Давай.
Пара секунд, и Илья проговорил:
— Привет. Что-то случилось?
— Да, случилось! — выпалил я. — Беспризорники по моему заданию поймали Хмыря, который на меня напал.
Воцарилось напряженное молчание. Наконец Илья сказал:
— Ты где сейчас? Откуда ты это узнал?
— Оставил свой номер пареньку, которому дал такое задание, он старший у бродяжек. Когда паренек позвонил, к телефону подошел Боря и передал мне его слова.
— То есть ты даже не разговаривал с теми беспризорниками, вся информация — со слов Бори?
— Ну да, — сказал я и понял, что меня понесло, и воспринимаю ситуацию слегка неадекватно.
И правда ведь, больной Брат мог добавить что-то от себя…
— А вдруг это ловушка? — подкинул здравую мысль Илья и затараторил: — Не ведись! Никуда не ходи один! Вдруг этот Хмырь перекупил беспризорников, и вся шайка-лейка сейчас ждет тебя?
Ответил я без особой уверенности:
— Тот, кто звонил, — друг моего приятеля, они ненавидят Хмыря.
— Так. Теперь расскажи все подробно, подумаем, как быть.
Я начал с момента, как собирал ненужные теплые вещи перед ураганом — Илья это отлично помнил. Потом рассказал про то, что парни моют машины, а Хмырь отбирает у них деньги — типа крышует, и закончил сделкой с Бесом.
Подумав немного, Илья проговорил:
— Значит, вероятнее всего, беспризорники и правда удерживают Хмыря и ждут тебя. Но не исключен и другой вариант: заводские поймали этого твоего Жеку, который следил за Хмырем, допросили, чуть побили, и он тебя сдал с потрохами. И теперь тебя ждут.
— Маловероятно, но…
— Короче, давай я наших на уши подниму, и подстрахуем, — с воодушевлением предложил Илья.
— С Алтанбаевым связь есть? Пусть он тоже приезжает. Чем больше народу, тем лучше, — согласился я. — Но ни во что не ввязывайтесь!
— С большой вероятностью — не придется, но лучше перестраховаться. Где встречаемся?
— Давай возле солдат, где металлюги собираются? Оттуда недалеко, — предложил я.
— Когда? — спросил Илья.
Подумав немного, я ответил:
— Через полтора часа успеете?
— Да! Как раз на следующем автобусе поедем. Девчонок я брать с собой не буду. Алтанбаева попытаюсь найти. Что еще?
Отчим, привалившийся к «КАМАЗу», прокричал:
— Ты там скоро? Давай уже ехать!
— Сейчас! — ответил я, накрыв трубку ладонью, убрал ее и еще раз проговорил место встречи, время.
Илья велел мне не геройствовать и отключился. Я представил, как он засуетился, чтобы оповестить наших, и разволновался еще больше. А вдруг и правда ловушка?
Повесив трубку, я неторопливо зашагал к машине. Нужно немного задержаться, чтобы на центральном рынке быть ровно через час и не разминуться с мамой.
— Домой звонил, — отчитался я перед отчимом. — Сказал, что у нас все в порядке, и мы скоро будем.
Я посмотрел на алкашей, поглядывающих с интересом, сказал:
— Поехали отсюда. Не нравятся они мне.
Мы залезли в машину. Отчим выпил очередную таблетку аспирина и принялся выгребать деньги из карманов, отдавать их мне.
Большая часть суммы была у меня, потому места на коленях хватало. Вот только когда Василий завел мотор, рассортировывать их по номиналу было неудобно, но я старался. Складывал в пачки и возвращал отчиму, а он рассовывал деньги по своим карманам.
Зафиксировав сумму, которая у него — 887120, я принялся пересчитывать то, что у меня. Отчим рулил, дорога была так себе, и машину трясло — я ронял деньги. Все богатство я пересчитал минут за пятнадцать, мы как раз подъехали к гаишному посту, где табличка «Пустой» впервые не сработала, и нас тормознули
Остановившись, отчим на полном серьезе спросил:
— Ты «чур меня» говорил?
— Не-а…
Он ударил по рулю, закашлялся и воскликнул:
— И я, представляешь, забыл! И вот…
— Вы кашляйте посильнее, — посоветовал я. — Вдруг он не захочет связываться?
Взяв документы, отчим вылез из машины. Как только он ступил на землю, его скрутил приступ кашля, но гаишник не шарахнулся, подождал, когда отчим придет в норму, взял документы, тщательным образом их изучил. Потом заглянул в кузов. Не обнаружив ничего интересного, попытался объяснить непонятливому водителю, что раз выехал на дорогу — уже должен быть готов расстаться с деньгами. Но Василий не сдавался, хоть и плохо ему было.